Если за прошедшую ночь Марцио в некоторой степени сумел настроиться и убедить себя сделать этот шаг, то после разговора с синьорой Гримальди, после очередной порции грязи, которую она вновь вылила на него спустя двадцать лет, все его ночные самовнушения разлетелись в пыль. От них ничего не осталось, и как теперь выполнить свой медицинский долг, он совершенно не представлял себе.

Как в принципе в таком состоянии отправляться на операцию?

Уровень стресса, в котором пребывал Марцио, зашкаливал, а в таком состоянии хирург не может быть эффективным! Он не способен в должной степени сосредоточиться, не способен принимать адекватные решения, тем более в случае критических отклонений от планируемого хода операции. К тому же в стрессовом состоянии, как правило, трясутся руки, а при хирургическом вмешательстве недопустимо даже незаметное человеческому глазу дрожание! Жизнь во время операции действительно находится на острие скальпеля, и любое его смещение или резкий рывок даже на миллиметр может в один миг оборвать ту тонюсенькую нить, которая связывает пациента с этим миром.

Марцио продолжал неподвижно сидеть на стуле, уперев локти в колени, уронив голову на ладони. В области солнечного сплетения что-то горело, дыхание оставалось тяжелым и прерывистым, мозг взрывался от мыслей, эмоций и ощущений, а Марцио тщетно пытался усмирить этот разрушительный торнадо. Ничего не помогало: ни самовнушение, ни воскрешение в памяти картинки с регулярной кардиограммой, ни воспоминания рассудительных слов лучшего друга, ни даже полные слез и ужаса магнетические зеленые глаза. Последние вообще только еще яростнее рвали душу в клочья.


****


Арианна, напуганная и заплаканная, вошла в операционную. Там царили суета и возбуждение, потому что предстоящее хирургическое вмешательство обещало быть сложным, интересным и не таким уж часто проводимым. Да и народу в операционном зале собралось больше обычного, потому что намечалась не просто более объемная работа, но и выполнение одновременно двух процессов: установка вспомогательного устройства в левый желудочек и установка штепсельного разъема в череп. Таким образом, синхронно над пациентом будут трудиться четыре хирурга, а помогать им будет еще человек шесть специалистов и медсестер.

Почти все было готово. Медсестры уже разложили все необходимые инструменты, и теперь они ослепительно поблескивали в ярком свете ламп. Анестезиолог подключил приборы, по которым он будет следить за давлением, пульсом и уровнем кислорода и, при необходимости, корректировать их. Перфузиолог тщательно подготавливал свой аппарат искусственного кровообращения.

– Анджело, где Марцио? – спросил анестезиолог. – Пора начинать. Могу я заняться интубацией?

– Я не знаю, – растерянно развел руками Анджело. – Тут ведь надо будет одновременно ставить разъем и вскрывать грудину, а Марцио все нет…

– Арианна, где твой начальник? – с некоторой иронией спросил анестезиолог. – Или ты сегодня распоряжаешься вместо него?

– Нет! Нет… – поспешно отозвалась она.

– Я пока займусь установкой канюлей и проведением индукции. Надеюсь, за это время он придет, – пробурчал анестезиолог и принялся вместе с ассистентом готовить капельницу.

– А мы пока выбреем место на черепе, – кивнул Анджело

– А если Марцио… задержится… – проговорила Арианна едва слышно, обращаясь к анестезиологу. – А ты уже введешь трубку… Это опасно в ее состоянии?

– Зависит от того, куда введу. Ибо даже кусок пиццы, положенный не в то горло, опасен, причем в любом состоянии, – саркастично ответил анестезиолог.

Арианна изнуренно вздохнула. В другой ситуации она, несомненно, посмеялась бы, но в тот момент ей было совсем не до смеха. Она вообще находилась на грани истерики.

– Что случилось? – подойдя к ней, спросил Анджело тихо, чтобы не привлекать ненужного внимания.

– Ничего… – прошептала она.

– Арианна, сейчас не время для скрытничества! – произнес он строго. Да, Анджело мог в мгновение ока превратиться из солнечно улыбающегося хирурга в строгого, когда обстоятельства того требовали.

– Я не знаю, придет ли Марцио… – пролепетала Арианна.

– Что значит «не знаешь, придет ли Марцио»?! Где он? И что случилось?!

– Он пока остался в наркозной и попросил меня идти в операционную. У них с моей матерью случился неприятный разговор… – дрогнул ее голос. – Я не могу тебе рассказать… Я сама плохо понимаю, что происходит…

– Я тоже не понимаю. Но надеюсь, Марцио не решил поставить тебя главным хирургом вместо себя, – пошутил Анджело, хотя выражение лица оставалось серьезным.

– Меня..?! – округлила Арианна глаза. – Но я… не в состоянии… Я ведь только ассистентка…

Анджело взглянул на нее и понял, что шутка его была неудачной. Конечно, Марцио не мог так поиздеваться над ассистенткой, пациенткой и всей хирургической бригадой, это ясно, как физраствор. Но Арианна, похоже, восприняла его слова всерьез и уже успела до смерти перепугаться. Хотя она уже до этого была страшна напугана.

– Он придет. Я уверен, – твердо произнес Анджело, желая подбодрить ее. – Я не верю, что Марцио способен всех нас подвести, – добавил он убежденно. Он в самом деле не верил. Или не хотел верить.

Анджело вернулся к операционному столу и наметил за левым ухом пациентки маркером место, которое необходимо выбрить, чтобы впоследствии установить туда штепсельный разъем. Это будет именно его часть работы. Они с Марцио уже провели несколько таких операций, потому он отлично знал, что делать. Выполнив разметку, он кивнул медсестрам, чтобы те приступили к процедуре.

Тем временем, аппараты, поступающие через капельницу и подавляющие болевые ощущения, дыхание, сознание и прочие виды деятельности организма, уже возымели свое действие, потому анестезиолог, перешел к масочной вентиляции, которая предшествует интубации. Эта процедура является обязательной, поскольку при интубации насыщение крови кислородом значительно снижается, и необходимо принудительно создать его резервы в легких посредством кислородной маски.

Подождав четыре минуты, анестезиолог убрал маску и принялся аккуратно вводить в глотку эндотрахеальную трубку, визуализируя гортань ларингоскопом. Пациентка и без того была очень ослабленной, истощенной, поэтому анестезиолог не имел права на ошибку, ведь неудачная интубация могла бы повлечь за собой новые осложнения, что в данном состоянии привело бы к катастрофическим последствиям. Анестезиолог, понимая всю серьезность ситуации, максимально сосредоточился на проведении манипуляции. Выполнив процедуру, он внимательно оценил правильность расположения трубки и с удовлетворением отметил наличие дыхательных шумов во время вдоха и струй воздуха во время выдоха.

Затем он взял тонкий резиновый катетер, подсоединенный к аспиратору, и очистил дыхательные пути от естественных выделений. Осталось проложить полость рта бинтовыми тампонами и зафиксировать интубационную трубку с помощью пластыря. Теперь к ней можно было подключать аппарат вентиляции легких.

А главного хирурга в операционном зале до сих пор не наблюдалось…

Глава 19


Напряжение повисло в операционном зале. Истощенную пациентку уже накрыли голубыми простынями, предварительно обработав кожу на груди антисептиком, и закрепили полотна липкой лентой.

– Могу я подключать АИК? – спросил перфузиолог.

Анджело под маской стиснул зубы. Потом беспомощно посмотрел на анестезиолога. Тот ответил хмурым и тревожным взглядом. Арианна в страхе переводила взор с одного на другого. Все остальные замерли в ожидании ответа Анджело или какого-то чуда, в результате которого в палате внезапно материализуется главный хирург.

Возможно, все мысленно читали горячие молитвы богу кардиохирургии. Или у него самого освободилась минутка, чтобы заглянуть в эту больницу. Тем не менее, будто по мановению волшебной палочки, дверь в операционный зал распахнулась, и в него твердой уверенной походкой вошел Марцио, полностью готовый к свершениям. Бригада медиков смотрела на него действительно, как на божество, снизошедшее до них.

– Наконец-то… – в один голос прокомментировали Анджело и анестезиолог.

Марцио бросил на них мрачный взгляд из-под надвинутой на самые брови хирургической шапочки. Потом встретился взором с зелеными глазами. На миг у Марцио пропало дыхание. Он отвернулся и подошел к столу, чтобы оценить ситуацию.

– Подсоединяйте АИК, – раздался его ровный голос из-под маски.

На левой ноге пациентки сделали небольшой разрез, и перфузиолог ввел трубки АИК в артерию и вену.

Анджело, больше ни о чем не беспокоясь, занялся установкой штепсельного разъема в череп – процедура, мало отличающаяся от установки подобного разъема в корпус какого-нибудь прибора: за ухом делается разрез, электродрелью сверлятся сквозные отверстия для шурупов, и разъем прикручивается к кости. К нему потом подводится шнур питания, который вводится в тело через дополнительный разрез в области соединения шеи и плеча. А в груди вместо привычного сердцебиения будет прослушиваться равномерное жужжание моторчика. Таким образом, после операции синьора Гримальди перестанет быть просто человеком и превратится в подобие киборга.

Марцио тем временем вскрыл грудину, а помогающий ему хирург ретрактором раздвинул ребра. Затем Марцио надсек околосердечную сумку, из которой полилась прозрачная жидкость, скопившаяся там в результате сердечной недостаточности. Марцио принялся фиксировать ограничительную манжету. Сердце тут же отреагировало фибрилляцией и резким падением давления.

– Включить АИК, – распорядился Марцио.

Когда кровообращение было восстановлено, Марцио сделал выемку в левом желудочке, чтобы поставить туда маленькую турбину. Кровь брызнула струей, запачкав хирургическую маску Марцио. Не обратив на это никакого внимания, он с помощью своего напарника вставил в подготовленное место кардионасос. Затем принялся закреплять на стенке левого желудочка входную канюлю, а выходную затем подшил к аорте.