Кэтти Спини - Хирургическая месть

Над операционным столом повисло напряженное молчание. Работа была тонкой и кропотливой, затрагивала важные органы и нервы. Никто не шутил, все только перебрасывались исключительно необходимыми короткими фразами.

Арианна не сводила с Марцио глаз. Стоя напротив него и не подключаясь к процессу, она следила только за его руками, прислушивалась только к его дыханию. Оно было равномерным и спокойным. Все как всегда. Словно не произошло несколько минут назад никакой драмы в наркозной комнате. Арианна никак не могла постичь умения настолько владеть собой. Когда Марцио поднимал голову, она пыталась заглянуть в его черные глаза, чтобы еще раз убедиться, что все хорошо: что он действительно смог усмирить свою бурю, принять сложившееся положение вещей и не собирается совершить опрометчивого поступка, поддавшись эмоциям. Но ей не удавалось поймать его взгляд.

– Анджело? – позвал Марцио, выполнив свою часть работы.

– У меня почти готово, подожди еще пару минут, – пробормотал тот, увлеченно возясь с разъемом.

Марцио, словно окаменев, застыл в ожидании, невидящим взором глядя на замершее и неподвижное сердце. Брови его слегка сдвинулись к переносице, образовав там мрачную складку, а в глазах промелькнуло какое-то душераздирающее выражение. Казалось, он мысленно улетел из операционной, и к чему приведет это временное отсутствие, неизвестно. Арианне стало поистине страшно.

– Можем, – вывел Марцио из оцепенения голос Анджело.

Марцио зажмурился – и вернулся мыслями в операционный зал.

Подсоединив внешний провод к разъему в черепе, Марцио запустил турбинку на маленьких оборотах. Нужно было выкачать воздух из сосудистого имплантата, соединенного с насосом, и из самого насоса.

– Снизить мощность АИК, – распорядился Марцио, и перфузиолог выполнил его просьбу.

Сердце принялось потихоньку наполняться кровью.

– Анджело, повысь скорость насоса, – попросил Марцио коллегу.

Пока хирурги трудились, а анестезиолог следил за показателями приборов, все остальные, незадействованные на данном этапе в операции, зачарованно наблюдали, как желудочек освободился от последних пузырьков воздуха, а крутящаяся турбинка начала перекачивать кровь. Сердце постепенно начало подключаться к вспомогательной системе – и вот они уже вместе переняли эстафету у аппарата искусственного обращения.

Зрелище напоминало магию, волшебство, от которого невозможно было отвести глаз. Арианна была загипнотизирована разворачивающимся перед ее взором действием.

– Вентиляция легких, – заставил ее вернуться в операционный зал хрипловатый голос Марцио.

Анестезиолог закачал в сдутые легкие воздух, и они тут же раскрылись. Все по привычке посмотрели на кардиомонитор. Там должна была бы появиться пульсовая волна, но в этот раз линия оставалась идеально прямой, и это являлось нормой! Но для Арианны картина была более чем необычной и даже пугающей: пациентов без пульса она еще ни разу не видела.

– Отключить АИК, – отдал Марцио новое распоряжение, и перфузиолог наконец смог отсоединить свой аппарат.

Сердце продолжало бесперебойно работать при отсутствии пульсовой волны. Арианна теперь поняла, что «маг и волшебник» – это самая подходящая и правдивая характеристика для Марцио. Он творил такие вещи, в которые было сложно поверить, которые были сродни фантастике!

– Кровотечение слишком сильное, – услышала она реплику анестезиолога и встрепенулась.

– А что ты хотел? – отозвался Марцио, разглядывая разрезы. – Печень доведена до такого состояния, что не вырабатывает вещества для свертывания крови.

– Да, я понимаю, – кивнул анестезиолог. – Переливаем кровь и тромбоциты, – повернулся он к своему помощнику и озвучил необходимое количество каждого вещества. Ассистент бросился готовить капельницу. – Плюс ввести сосудосуживающие препараты, чтобы повысить давление, – добавил он, посмотрев на показания приборов.

– Можем зашивать? – спросил Анджело.

– Вполне, – кивнул Марцио. Потом поднял глаза.

Наконец-то Арианна поймала его взгляд! В нем читалась невыносимая усталость. И пугающее безразличие. Марцио выглядел измученным, опустошеным.

– Ты можешь зашить грудину и установить дренажные трубки, – сказал он бесцветным голосом. – Все прошло по плану, состояние удовлетворительное, – добавил он, потом повернулся к анестезиологу: – Как закончите, вези в палату интенсивной терапии и выводи из сна.

Анджело поднял голову и внимательно посмотрел на Марцио.

– Ты уходишь?

– Да, – ответил Марцио, снимая и выбрасывая перчатки. – Всем чао.

С этими словами он нетвердой походкой вышел из операционного зала.

Затворив за собой дверь, Марцио в изнеможении прислонился к стене и несколько мгновений стоял так с закрытыми глазами. Дышать стало сложно, и он оттянул от лица маску. Она безвольно повисла под подбородком. Несмотря на достаточно смуглую кожу, лицо Марцио было бледным и изможденным. Если бы кто-то увидел его в тот момент, у него бы не осталось сомнений, что главному хирургу, проведшему только что сложную операцию, плохо. Физически плохо. Казалось, он был на грани обморока.

Но вокруг не наблюдалось ни одной живой души, и Марцио, немного придя в себя, возблагодарил Мадонну, что никто не видел его минутной слабости. Он медленно снял шапочку и окровавленный халат и, не глядя на красные пятна крови – крови только что спасенного им врага, – выкинул одежду в контейнер для грязного белья. Потом вышел в коридор.

В ногах образовалась неприятная слабость, но ему нужно было собраться с силами, дойти до ординаторской, быстро переодеться и отправиться домой. Только там он сможет наконец прекратить строить из себя сильного и непобедимого гения. Он себя в действительности чувствовал абсолютно обессилевшим. У него больше не осталось сил: ни физических, ни моральных. У него больше не осталось никаких эмоций. Для него это была самая сложная операция из всех, что он провел за годы своей карьеры, хотя прошла она по плану, без каких-либо эксцессов и отклонений, без необходимости принимать экстренное решение.

Но, увы, о покое он мог лишь мечтать…

– Марцио, – окликнул его знакомый мужской голос, когда он вялой походкой шел по коридору.

Марцио обернулся чисто механически. Его торопливо догонял Томмазо.

– Как все прошло, Марцио? – с тревогой заглядывая ему в глаза, спросил Томмазо.

– Все отлично, – без эмоций ответил Марцио.

– Ты спас ее? Все действительно хорошо? – взял Томмазо его под локоть.

– Я свою часть работы выполнил и отдал распоряжение выводить из сна, – сухо сообщил Марцио.

– Спасибо, – крепко сжал его руку Томмазо. – Я ведь хотел присутствовать, но не смог, увы, поскольку консилиум по поводу сложного случая одного из пациентов затянулся. Он сейчас в кардиологии. Думаю, именно тебе придется взять его…

– Я подал заявку на участие в волонтерской поездке, – неожиданно сообщил Марцио.

– О, Мадонна! – всплеснул руками Томмазо. Он, конечно, всячески поощрял подобные инициативы, но Марцио он никогда не хотел отпускать. Во-первых, его отсутствие всегда было довольно ощутимым. Во-вторых, Томмазо каждый раз боялся, что однажды Марцио решит остаться там навсегда по зову своей непостижимой души. – Когда?

– Отправляемся в конце месяца. Я еду на весь срок.

– Что?! – вскричал Томмазо, боясь представить себе, каков этот срок. – На сколько?

– Около двух недель, – спокойно ответил Марцио.

– Ты спятил?! Что я буду делать без тебя?! – схватился Томмазо за голову.

– За меня останется моя ассистентка.

– Ассистентка?! Мне нужен главный хирург! Причем именно такой, как ты!

– Томмазо, через несколько месяцев она станет независимым медиком, у нее три года практики ассистентом за плечами. Со мной она уже оперировала на роли второго хирурга, моего единственного помощника, даже в одном экстренном случае, куда обычно не допускаются ассистенты, она оперировала со мной на равных. Она хороший специалист, можешь на нее рассчитывать.

– Марцио, ты сведешь меня с ума! – возвел руки к потолку Томмазо. – Что с тобой случилось?! Что за кризис?! Как к этому причастна синьора Гримальди?! – пытливо заглянул он Марцио в глаза.

– Как провокатор этого кризиса. Я его действительно пережил. И мне надо сейчас уехать. Чтобы вернуться и продолжить работать в прежнем режиме. Это в твоих интересах, между прочим, – заметил Марцио.

Томмазо тяжело вздохнул.

– Я не имею права лезть к тебе в душу, Марцио, однако мне хотелось бы услышать объяснения. Расскажи мне все.

– Что все? – спросил Марцио.

– Какие отношения связывают тебя с синьорой Гримальди?

– К счастью, никакие, – ответил Марцио ровным голосом, но в глазах вспыхнул огонь.

– Лжешь, – добродушно улыбнулся Томмазо. – Сначала ты отказался оперировать ее, а потом согласился с огромнейшим трудом, явно переступив через себя. Вчера мне показалось, что ты хотел бы сбежать из нашей больницы, лишь бы не проводить операцию. Причем сбежать через окно.

Марцио закрыл глаза. Эмоции снова поднялись разрушительной волной.

– Что случилось? – продолжил Томмазо. – Я хотел бы это знать… Ведь Гримальди – жена моего друга.

– В том числе и поэтому я ничего не намерен объяснять, – жестко заявил Марцио.

Томмазо опустил плечи. Из Марцио и так сложно что-либо вытянуть, а уж в такой ситуации – и подавно.

– Марцио… Обещай, что вернешься… – понуро произнес Томмазо.

– Откуда? – не понял Марцио.

– Из поездки…

– Думаешь, меня возьмут в рабство? – удивился Марцио.

– Прекрати, Марцио! – всплеснул руководитель руками.

– Томмазо, могу я наконец пойти домой? Я страшно устал.

– Да, конечно! – спохватился Томмазо. – И, Марцио… – снова сжал он его локоть. – Спасибо. От всего сердца.

– Не за что, – угрюмо отмахнулся Марцио.

Анджело, Арианна и остальные коллеги, завершив операцию, направились в ординаторскую. Все шли неторопливо, удовлетворенные проделанной работой, которую теперь живо обсуждали, неустанно поздравляя Арианну с положительным исходом и желая ее матери скорейшего возвращения к нормальной жизни.