Кэтти Спини - Хирургическая месть

Шасси коснулось земли, и, пробежав по взлетно-посадочной полосе, авиалайнер остановился у одного из выходов аэропорта Caselle. Марцио взял свой рюкзак и направился к открытой двери, к которой уже подкатили трап. Ступив на твердую землю, он с наслаждением вдохнул родной воздух и почувствовал себя дома. Неимоверная усталость накрыла его, захотелось поскорее добраться до своей квартиры и упасть на кровать. В общем-то, он так и сделал: превозмог себя, собрал последние силы, чтобы принять душ, а потом плюхнулся в постель и блаженно растянулся на прохладных простынях. Веки моментально закрылись, и уже через минуту дыхание его стало глубоким, а сам он провалился в сон.

Проспав почти сутки, Марцио, проснувшись, ощутил себя будто оглушенным, заторможенным. Мысли невразумительными хлопьями плавали в голове и никак не могли собраться в какую-нибудь законченную идею, мышцы были совершенно расслабленными и не подчинялись призывам мозга встать с кровати и отправиться в туалет. Но постепенно, не без помощи луча заходящего солнца, Марцио поднялся. Справив нужду и выпив два стакана ледяной воды, он снова растянулся на кровати и заснул.

Зато с первыми робкими отблесками рассвета Марцио самостоятельно, без будильника, проснулся с совершенно ясной головой. Он чувствовал себя отдохнувшим, посвежевшим, полным сил и энергии, готовым к новым свершениям.

В приподнятом настроении, веря в свою неуязвимость, Марцио отправился на работу. Ему казалось, что он не был в больнице, по меньшей мере, год, но едва он вошел в здание, как это ощущение бесследно испарилось. Здесь все оставалось привычным, ничего не изменилось, будто он и не уезжал. Пока он шагал по коридорам, направляясь в ординаторскую, восприятие действительности стремительно менялось. Теперь уже поездка в Африку, из которой он вернулся меньше двух суток назад, казалась далекой и почти нереальной. Будто это путешествие происходило во сне, который только что рассеялся. На пути ему встречались коллеги, тепло приветствовали его, почему-то спрашивали, все ли у него хорошо, и эти встречи еще больше возвращали Марцио в действительность.

Пока он добрался до ординаторской, у него совершенно поменялось настроение. Теперь он вдруг почувствовал странное волнение в груди. Опять то дивное ощущение, будто вернулся к любимой женщине. Его буквально захлестывала радостная эйфория в предвкушении чего-то прекрасного. Стоя перед дверью в ординаторскую, он уже совсем не был уверен в своем выздоровлении от сентиментального недуга, а также в своей стойкости.

Марцио зажмурился, стиснул зубы и попытался взять себя в руки. В таком уязвимом состоянии входить туда просто опасно!

– Чао, – раздался за спиной до боли знакомый голос, который буквально парализовал Марцио. Мгновение он не мог не то, чтобы пошевелиться, – вдохнуть не мог. Но потом сердце учащенно забилось, и Марцио обернулся.

Зеленые глаза пристально смотрели на него. Робко, нерешительно, в ожидании его ответа, в страхе его реакции. И отражалось в них сумасшедшее волнение, а также сумасшедшая радость. Если бы только он позволил, она бы бросилась ему на шею и рассказала, как сильно она соскучилась, как сильно волновалась, ничего не зная о нем эти долгие две недели, не смея написать ему хотя бы короткое сообщение. Но как бы он отреагировал на подобное проявление чувств? Ведь он хотел ее забыть, не хотел любить ее. Удалось ли ему задушить все чувства?

– Чао, – произнес Марцио сухо и отвернулся. Затем резко распахнул дверь и вошел в ординаторскую.

В груди его все дрожало, и он отчаянно пытался сдержать вихрь чувств и желаний. В ее груди все потяжелело, сердце стало будто чугунным. Ей показалось, что он сумел вычеркнуть ее из своей души и теперь намерен держать ее на еще большем расстоянии. Арианна закусила губу от отчаяния. Хотелось расплакаться и убежать, куда глаза глядят.

– Марцио! – раздались радостные возгласы коллег.

– Наконец-то! – сказал кто-то.

– Ну, теперь можно и экстренных пациентов принимать, – пошутил Анджело, крепко обнимая своего основного напарника.

– Но как ты исхудал, осунулся! – послышался женский голос. – Ты там не ел и не спал?

– Как не спал?! – схватился за голову Анджело. – Марцио, ты хоть на операциях не будешь засыпать?

– Как нет? – наконец раздался голос Марцио. – Я вернулся сюда в надежде отоспаться, пока ты будешь позвякивать инструментами. Вы даже можете переговариваться, если понадобиться, мне это вряд ли помешает.

В ординаторской послышался взрыв смеха, лишь Арианна стояла за приоткрытой дверью, печально опустив голову. Он со всеми так тепло общался, с такой искренней радостью, а с ней повел себя так холодно, возможно, даже с неприязнью. Сердце ее мучительно сжималось, рыдало от разочарования и разбитых надежд. Она так верила, что в этой поездке уляжется его ненависть к матери, а любовь, напротив, окрепнет, победив все отрицательные эмоции. Но, увы, наверное, это светлое зародившееся чувство было слишком слабым, чтобы выжить в такой темной буре, которая развернулась в его душе. С ее стороны было очень наивно верить в любовь. Только в книгах и кино она побеждает все.

Арианна стояла под дверью, всерьез задумавшись над тем, чтобы в самом деле покинуть больницу. Это было бы наилучшим выходом. Отъездом она освободила бы Марцио от своего нежеланного присутствия, а сама, будучи вдали, возможно, куда успешнее смогла бы усмирить свои чувства в его отношении. Ведь он смог убить любовь, просто уехав на другой континент. Две недели ему потребовались на это. Вероятно, ей потребуется куда больше времени, но в любом случае она сможет сделать это только на расстоянии.

– Арианна, ты что тут стоишь? Твой руководитель вернулся! Зайди, поприветствуй! – заставил ее вздрогнуть воодушевленный голос коллеги, вышедшего из ординаторской.

Ей ничего не осталось, как нацепить на лицо радостную улыбку и, как ни в чем не бывало, поздороваться с Марцио.

– С возвращением, – сказала она, улыбнувшись, но голос предательски дрогнул.

Темные, словно полярная ночь, глаза мимолетом взглянули на нее. Он явно хотел только поблагодарить, а затем отвернуться и сделать вид, что очень занят, но не смог отвести взор. Он отчетливо увидел в ее зеленых глазах страдание, понял, что причинил ей боль своей сухостью и фальшивым равнодушием.

А еще он отчетливо понял, что ничего не изменилось. Не сумел он побороть свои чувства. Они в самом деле окрепли и, вероятно, победили внутренний мрак. Жестокая борьба вновь вернулась в его душу.

– Спасибо, – слабо улыбнулся Марцио. Нужно было сдержаться и никак не выдать своих эмоций, продолжить с ней общаться, как всегда. – Надеюсь, ты не забыла в мое отсутствие, как оперировать?

Арианна сделал глубокий вздох. Ей тоже следовало скрыть все свои эмоции и ответить, чтобы никто не заметил ее отчаянности.

– Нет, я, наоборот, очень активно практиковалась, чтобы ты мог на меня рассчитывать, как на Анджело.

– Похвально, – оценил Марцио.

– Как раз сейчас будет консилиум, и Арианна сможет тебе продемонстрировать, как она ведет пациента. Мы с Томмазо решили наконец повесить на нее полную ответственность, – сообщил Анджело. – Идемте, – пригласил он коллег.

Взять и покинуть больницу по прихоти сердца Арианне, разумеется, не удалось. У нее был подписан контракт на целый год, и она просто не могла его расторгнуть без веских на то причин. Объяснять Томмазо, что она всего-навсего влюбилась в своего руководителя, а он не отвечает ей взаимностью, потому ей сложно работать с ним, казалось ей весьма сомнительной затеей. Над ней посмеется вся больница, если узнает о подобной причине ухода, да и за пределы этой клиники информация наверняка утечет. Ей просто можно будет поставить крест на карьере. Да и вообще такое поведение она считала неподобающим. Потому, успокоившись и хорошенько поразмыслив, она решила стиснуть зубы и проявить стойкость и выдержку.

Собственно, приняв безответность своих чувств, Арианна даже пришла к выводу, что ей полегчало. Больше она ни на что не надеялась, ничего не ожидала, а просто молча и безнадежно любила Марцио, бросая на него иногда грустные взгляды и порой рыдая ночами в подушку. Но последнее было совсем редко: когда дни выдавались без моральных встрясок.

Что касается Марцио, то он существовал примерно в тех же самых условиях. Отличие заключалось только в том, что он не плакал, а вел ожесточенную борьбу с самим собой, и в том, что его чувства не были безответными, но зато казались ему запретными. В остальном он точно также хотел уйти из больницы, но не мог, он бросал на Арианну украдкой грустные взгляды, он ни на что не надеялся, а только мучительно пытался удушить свою любовь.

– Марцио, чао! – раздался спустя несколько дней после возвращения знакомый мужской голос в мобильном телефоне. – У меня для тебя сюрприз!

– Чао, Франко! – искренне улыбнулся Марцио. – Я весь внимание.

– Поужинаем вместе сегодня?

Марцио в ступоре застыл посреди ординаторской, пытаясь включить мозги. Он только что пришел с тяжелой операции, собирался переодеться и пойти домой и никак не мог вникнуть в слова друга.

– Подожди… – пробормотал он. – Ты что, в Турине?! – осенило его.

– Именно! – торжествующе сообщил Франко.

– Вот это да! – радость зазвенела в голосе Марцио. – Какими судьбами?

– Судьбами конференции, – рассмеялся Франко. – Так что? Ты все сердечки на сегодня починил? Можем мы увидеться. Я тебя уже год, наверное, не видел!

– Преувеличиваешь! Но я как раз освободился! Где встретимся?

– Признаться честно, я не имею ни малейшего представления. Конференция у меня была в Алессандрии, а сейчас я приехал в Турин и стою на платформе вокзала Porta Nuova.

– Если так и продолжишь стоять, то я могу приехать за тобой! – с энтузиазмом сказал Марцио. Усталость как рукой сняло от приятной новости. – Или ты должен еще куда-нибудь поехать?