– Ари… – проговорил он тихо, обнимая ее одной рукой, а другой проведя по голове со всей нежностью, на какую был способен. – Я… не хотел бы оставлять тебя в такой момент…

– Но ты не можешь… – прервала она его, подняв голову и заглянув в темные глаза. Из них бесследно исчез всякий арктический холод, растаял весь лед. Теперь это были глаза, светящиеся любовью. – И потом, ты нужен в больнице, тебя ждут пациенты, ты не можешь их бросить надолго, а я не знаю, когда вернусь…

Вообще-то Марцио думал именно об этом: что он не может сорваться вот так неожиданно и на несколько дней уехать. У него был график операций и дежурств, который практически невозможно радикально изменить. Какой смысл вкладывала Арианна в свою первую фразу, оставалось только догадываться, хотя интуитивно Марцио догадался: что он не может переступить через себя и поехать с ней во Флоренцию, чтобы проводить в последний путь ненавистную женщину.

Марцио не стал разубеждать Арианну. В какой-то степени он действительно не хотел участвовать в этом. Но оставлять свою любимую женщину одну в тяжелую минуту он тоже не хотел. Он представлял ее в море боли и грусти и сам впадал в меланхолию. Он жаждал осушить ее слезы, подставить свое плечо, утешить. Главное – он чувствовал, что она нуждается в этом. А он даже не мог пообещать ей оставаться на связи 24 часа в сутки, если ей вдруг захочется позвонить ему. Ведь операции длятся по несколько часов. Не 2-3, а порой 7-8, даже 12 часов подряд иногда приходится сражаться за чью-то жизнь. И он, разумеется, не берет с собой в операционный зал телефон.

– Не волнуйся за меня, Марцио, я справлюсь, – проговорила Арианна после некоторого молчания. – Со мной ничего не случится.

– Когда ты вернешься? – спросил он.

– Как только все закончится, точнее сказать не могу, – ответила она. – Но я сяду на поезд до Турина при первой же возможности. Поверь мне, что я страстно желаю этого возвращения. Ты будешь ждать меня? – подняла она на него печальный взор.

Марцио полез в карман джинсов и достал оттуда связку ключей. Потом отстегнул от них два ключа, висящих на одном колечке, и протянул Арианне. Она вопросительно посмотрела на него.

– Это ключи от моей квартиры, – пояснил он и назвал свой адрес.

Ресницы ее затрепетали. Она боялась поверить. И не могла произнести ни слова, чтобы уточнить, правильно ли она поняла его слова. «Он предлагает мне жить вместе?!» – билась в мозгу опьяняющая мысль.

– Если хочешь, за время твоего отсутствия я перевезу к себе твои вещи, – сказал Марцио уверенно.

Глаза ее увлажнились, и слабая счастливая улыбка засветилась в них. Арианна бросилась ему на шею и крепко обняла. Потом достала свои ключи и торопливо вложила ему в ладонь, будто боясь, что он может передумать.

– Хотя если времени у тебя не будет, перевезем вещи потом вместе. Но как ты попадешь в свою квартиру? – спохватилась она.

– У меня в ординаторской в столе лежит копия ключей, – объяснил Марцио. – Звони мне при любой необходимости. А я отвечу…

– …когда сможешь, – прервала она его и снова грустно улыбнулась. – Спасибо.

– И сообщи, когда приедешь, я постараюсь встретить тебя на вокзале.

– Конечно, – кивнула Арианна. Но делать этого не собиралась. У нее были совсем другие планы.


****


День тянулся за днем, истекала уже целая неделя с тех пор, как Арианна уехала во Флоренцию. Нельзя сказать, что для Марцио время ползло медленно. Кардиохирургам зачастую вообще не удается заметить его ход. Иной раз даже сложно сказать, какое время суток стоит. Но в редкие минуты хирургического бездействия Марцио непрестанно возвращался мыслями к Арианне. И в такие моменты он наконец-то понял, что время может течь очень медленно, плавиться и по капельке стекать, лениво отсчитывая секунду за секундой, которые кажутся часами. Он томился в ожидании ее возвращения и на собственной шкуре испытал, что чувствуют влюбленные сердца в отсутствие любимого: что время кажется нескончаемым, когда живешь ожиданием встречи.

Они с Арианной перезванивались и переписывались, но крайне редко по сравнению со среднестатистическими влюбленными парами. Хотя для Марцио это было очень много, ибо у него по жизни имелось слишком мало времени на светские беседы. Иногда он сутками не общался ни с кем по телефону ввиду многочасового пропадания в операционном зале. Но эти короткие созвоны с Арианной были для него глотком ледяной воды в пустыне томления. Голос в трубке звучал, словно мелодичный колокольчик, пусть и грустный, но он дарил надежду на скорую радость встречи, хотя Арианна не произносила вслух точной даты своего возвращения.

Однажды, когда над городом стояла ночь, и солнечные лучи еще даже не думали просыпаться, у дома Марцио притормозило такси. Арианна вышла из машины и постаралась как можно тише захлопнуть дверь, чтобы не разбудить всю улицу. Махнув водителю, она в нерешительности остановилась, надевая на плечи рюкзачок. Арианна была здесь впервые, потому понятия не имела, куда идти.

Оглядевшись и сверившись с какими-то данными, вбитыми в телефон, она направилась к подъезду. Пробежав глазами фамилии, написанные около кнопок звонков, она обнаружила фамилию «Ди Костанцо», и сердце ее звонко забилось. Встреча была так близко, если только Марцио экстренно не заночевал в клинике. Хотя вчера поздно вечером они созванивались с ним, и он направлялся спать домой. «Ну, значит, он должен спать в своей кровати, если только его экстренно не вызвали в больницу…» – подумала она и открыла имеющимся у нее ключом дверь в подъезд.

В подъезде тут же вспыхнул свет, освещая ей путь, и Арианна, бесшумно ступая, поднялась по лестнице и направилась к лифту. Оказавшись на четвертом этаже, она огляделась. На лестничной площадке имелось две двери, и Арианна подошла к первой. Фамилия была написана другая, потому она перешла ко второй двери. Там тоже была написана другая фамилия. Арианна в растерянности остановилась. И только тут заметила третью дверь, скрытую за углом. Там и красовалась нужная фамилия.

У Арианны от волнения и предвкушения задрожали руки. Она это поняла, когда никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Стараясь не греметь ключами, она осторожно отворила дверь и вошла в прихожую. В квартире было совершенно темно, поскольку ночь стояла глубокая, и тихо-тихо. Слышен был только стук ее сердца, трепещущего в груди.

Арианна постояла пару мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте после освещенного подъезда. Она сняла рюкзачок и поставила его на пол, затем разулась. Вскоре темные очертания предметов проявились, и Арианна, неслышно ступая, начала аккуратно двигаться в сторону более или менее светлого прямоугольника окна. Пройдя дверной проем, она оказалась в просторной комнате. Из окна сюда проникало уличное освещение, немного рассеивая мрак. Арианна осмотрелась и поняла, что находится в большой кухне-гостиной. Одну ее часть занимал кухонный уголок. Посередине стоял угловой диван, как бы отгораживающий зону приготовления еды от зоны отдыха. Ближе к окну у стены виднелся письменный стол, со стоящим на нем плоским компьютерным экраном. Поверхность стола была завалена книгами, папками и стопками бумаг, насколько смогла разглядеть Арианна.

Она скользнула взором по противоположной стене и увидела еще один дверной проем. Дверь была открыта, но внутри стояла непроглядная тьма, потому что шторы оказались плотно задернутыми. Арианна ничего не могла разглядеть. Зато она услышала глубокое ровное дыхание.

Сердце ее возликовало от радости. Почему-то она ощутила себя маленькой девочкой из давно забытой детской сказки. Она почти не помнила сюжет. Помнила лишь, что девочка искала свое счастье, бродя по темному лесу. И в итоге нашла, когда совсем отчаялась. Она раздвинула кусты и увидела нежное сияние. Правда, Арианна не помнила, что там сияло в этих кустах, да и не интересовало ее это. Она четко знала, как выглядит ее счастье, и оно было уже совсем близко. Она различала в непроглядной темноте его дыхание.

Всю эту неделю Арианна всей душой стремилась вернуться в Турин. Она нуждалась в объятиях Марцио, в которых на миг успела согреться. Она еще помнила тепло его рук и чувство надежности и защищенности, которое они давали. Она помнила, как млела, прижавшись к нему, и какое наслаждение дарила музыка его учащенного сердцебиения. А еще тот страстный поцелуй в ординаторской. До головокружения, до потери разума.

Эти воспоминания придавали ей сил. Марцио словно поехал с ней во Флоренцию, сопровождал ее повсюду, ни на миг не покидал, оставив тепло своих рук на ее плечах и нежность губ на ее губах. В самые горькие и грустные минуты она вспоминала его глаза, полные любви и тепла, и мечтала поскорее вернуться и снова заглянуть в них.

И вот она здесь. Стоит на пороге его комнаты, погруженной в кромешную темноту, слышит его глубокое дыхание. Но не видит его.

«Жаль, он не сияет, как счастье в той сказке, – улыбнулась она про себя. – Но, в конце концов, ты можешь подойти и прикоснуться к нему, почувствовать его тепло…» – сказала она себе и направилась на звук его вдохов и выдохов.

Но потом передумала и двинулась в том направлении, где с трудом различалось окно. Нужно было раздвинуть шторы и впустить в спальню немного света. Тем более, совсем скоро проснутся первые лучи солнца. Нащупав конец шторы, она сдвинула ее в бок и обернулась. На кровати по пояс укрытый простыней крепко спал ее любимый мужчина.

Арианна подошла и аккуратно опустилась на пол рядом с кроватью. Положив на нее руку, а на руку – подбородок, она всмотрелась в лицо Марцио. Оно было неясно очерченным в ночной мгле, но Арианна неотрывно изучала каждую его черточку. Наконец-то у нее появилась возможность вдоволь насмотреться на любимого человека.

Забрезжил рассвет, и вскоре комната осветилась первыми лучами солнышка, и все вокруг из неясных силуэтов превратилось в четкие предметы. Лицо Марцио тоже стало четким, и Арианна заметила, каким уставшим и исхудалым оно стало за неделю. Будто он работал все сутки напролет после ее отъезда и только сегодня, не выдержав такой нагрузки, лег спать.