Даниэла почувствовала напряженные нотки в его голосе и нахмурилась.

– Что такое?

– Ты ведь помнишь, что Элио, ее сын, нынче живет у моей сестры, – осторожно произнес Алессио. – Послезавтра у меня выходной, и я просто обязан освободить Элизу. Надеюсь, ты не против, если мальчик проведет день с нами?

– Нет, – ответила Даниэла, но Алессио уловил легкую натянутость в ее интонации.

Он тяжело вздохнул. Предстояло ведь поведать о еще менее желанных для нее планах на выходной.

– Дани, и… мне еще нужно свозить его в больницу, на свидание с мамой. Я обещал. Это ненадолго, – извиняющимся тоном добавил он.

– Делай, как тебе надо, я все равно должна выйти на работу, – внезапно сказала Даниэла.

Алессио остолбенел. Они всегда старались составить свои графики дежурств таким образом, чтобы совпадали выходные дни. Только нечто экстренное могло изменить планы. И пусть это случалось нередко, но было именно экстренным и неожиданным.

– Будешь дежурить? Как так?

– Послезавтра мне нужно быть в клинике, – уклончиво ответила Даниэла. – Это не дежурство, просто пара плановых консультаций с пациентками, а также видеоконференция с Брно.

Послезавтра Джерардо должны перевести из реанимационной в обычную палату, и Даниэла твердо решила быть с ним в тот момент. И видеоконференцию с Брно она отчасти из-за этого назначила на свой выходной день – хороший и необсуждаемый предлог поехать в больницу.

– Но когда же ты будешь отдыхать? Хирургу важно отдыхать! – с упреком в голосе проговорил Алессио.

– Мне не надо ехать в клинику на рассвете. Да и вернусь я, возможно, уже после обеда, как завершится конференция.

– Понятно… – пробормотал Алессио.

Ситуация ему не нравилась. У него возникло ощущение, что Даниэла специально назначила эту конференцию, догадавшись заранее, как сложится выходной день. «Она, видимо, просто хотела избежать времяпрепровождения с Элио… – размышлял Алессио меланхолично. – Только совершенно непонятно, почему его общество вызывает в ней такое неприятие? Наверное, потому что напоминает о ее неполноценности… – тут же сам ответил он на свой вопрос и снова тяжело вздохнул. – Она раздувает из своего бесплодия такую проблему, какой я не вижу, – с некоторым раздражением подумал он. – Да, я хотел бы иметь такого сына, как Элио, но я принял и смирился с той мыслью, что это невозможно!»

Перед его взором тут же возникло милое детское личико, вспомнились серые глазенки, преданно и испуганно взирающие на него. В груди шевельнулось странное нежное чувство, похожее на отеческое, и Алессио вдруг понял, что соскучился по Элио и с удовольствием посвятит ему свой выходной день. Он передернул плечами, будто стараясь сбросить оцепенение. «Что за наваждение?» – проплыла в голове мысль, повергшая его в недоумение, и он стремительно зашагал вниз по лестнице: нужно было еще заглянуть в соседний корпус, навестить Сильвестро, потому что, хотя Алессио этого еще и не осознал, судьба старика его тоже очень волновала.

– Dottore! – радостно воскликнул Сильвестро, завидев Алессио.

– Чао, Сильвестро! – обрадовался Алессио возвращению памяти у старика. – Как самочувствие?

– Да все нормально, – махнул тот рукой. – Ты скажи мне, где же Элио? – с беспокойством спросил он, а бородка затряслась от возбуждения.

– Элио у моей сестры, не волнуйтесь. Пока побудет там. У нее тоже дети, дочки, так что он разбавит женский коллектив, и они отлично проведут время, – заверил Алессио.

– Уфффф… – облегченно выдохнул Сильвестро. – Ты просто Бог.

– Прошу вас, Сильвестро! – с досадой взмахнул Алессио рукой.

– Как будем расплачиваться с тобой, не представляю… – словно не расслышал Сильвестро.

– Послушайте, а вы брали благодарности со своих пациентов? – ехидно спросил Алессио.

Сильвестро внимательно посмотрел ему в глаза своим живым ясным взглядом.

– Никогда, – ответил старик.

– Вот и я никогда не беру! Я помогаю людям, следуя клятве Гиппократа. Брать за это благодарности, значит, торговать клятвой.

– За ремонт сердец – правильно, что не берешь. Это твоя работа. Но беспокоиться о судьбе детей и дедушек пациентов ты не обязан, – возразил Сильвестро.

Алессио в отчаянии посмотрел на старика.

– Оставим эту тему, Сильвестро! – попытался он скрыть раздражение. – Лучше расскажите мне, как чувствуете себя?

– Не особо-то я себя и чувствую, – хмыкнул Сильвестро. – Тело будто в вакууме висит, уж и не знаю, что за зелье влил в меня этот кудесник, анестезиолог… – Глаза его весело заблестели.

Алессио тоже радостно улыбнулся.

– Я рад, что вам полегчало.

– Что со мной было-то? Я в обморок что ли грохнулся?

– Нет, скорее в беспамятство. Не узнали ни меня, ни Элио. Меня даже выгнать хотели.

– Ай-яй-яй, как нехорошо! – Сильвестро покачал головой. – Не сердишься?

– Абсолютно нет, – искренне заверил Алессио. – Я только не понимаю, почему вы не сделаете операцию?

– А что она даст? Зря только деньги потрачу.

– Почему зря?

– Потому что медики не дают никаких гарантий, что мне поможет операция. А если не поможет, значит, в лучшем случае, все останется на том же уровне.

– Это ваше умозаключение? – поинтересовался Алессио.

– Мое. Если нет гарантий, что тут думать-то?

– Послушайте, Сильвестро, вот вы тоже медик, хирург… Вы как работали? Экстренные операции или плановые?

– И те, и другие.

– И как вы относились к пациентам, которые пытались научить вас, как их надо лечить? – спросил Алессио, тщательно скрывая иронию в своем голосе.

– Не переваривал! – отрезал старик.

Алессио красноречиво посмотрел на него, и Сильвестро расхохотался скрипучим смехом.

– Намекаешь, что я веду себя сейчас в том же духе?

– Именно, – кивнул Алессио. – Я не специалист в ортопедии, потому не могу сказать, правы вы в своих умозаключениях или нет. Но я проконсультируюсь с нашими медиками и потом скажу, что думаю по вашему случаю.

– Почему ты так близко к сердцу принимаешь нашу судьбу? – вдруг спросил Сильвестро, прищурив глаза и впившись в Алессио пронзительным взором.

«Если бы я только знал!» – подумал Алессио.

– Понятия не имею. Так сложились обстоятельства, – развел он руками. – Не мог же я бросить Элио одного на улице посреди ночи!

– Посреди ночи? – переспросил старик. – Его что, доставили в больницу в скорой вместе с Лилианой?

– Да. На вертолете прямо из поезда, – открыто глядя на Сильвестро, ответил Алессио. – Я отвел Элио в ординаторскую, оставил его с медсестрой, а сам пошел оперировать вашу дочь. Когда операция завершилась, было часа три ночи. Куда я мог деть ребенка? Я взял его к себе домой. После связался с вами. Я начал о вас заботиться в силу обстоятельств. И потом, я пообещал вашей дочери, что не брошу вас. У меня просто не было другого выхода, она так нервничала, что анестезиолог даже ругаться начал. А обещания я привык исполнять, – лучезарно улыбнулся Алессио. – Вы меня простите, Сильвестро, но мне надо идти…

– Иди-иди, dottore. И спасибо за все!

Алессио вышел в коридор и провел рукой по лбу, будто стирая пот. Эти разговоры с Лилианой и Сильвестро просто изматывали. Алессио и сам не знал, почему они небезразличны ему, почему он тратит на них свое свободное время в ущерб личной жизни, и это его крайне нервировало.

Выйдя из больницы и направляясь к стоянке, Алессио увидел Даниэлу. Он думал нагнать любимую сзади и закрыть ей рукой глаза, но она вдруг свернула и двинулась в сторону от стоянки, а потом и вовсе перешла дорогу и исчезла в переулке. Алессио озадаченно смотрел в том направлении, где она скрылась. Потом сел в машину. Следить за любимой женщиной он считал мерзким делом. К тому же, между ними царило полное доверие, она никогда не давала повода сомневаться в себе. «Раз она куда-то пошла, значит, у нее есть на то причины», – подумал Алессио и, выехав со стоянки, помчался в сторону Ассизи.

Даниэла же направилась в ресторан, где работал Джерардо. Она совершенно не разбиралась, как функционируют подобные заведения, но предполагала, что у Джерардо должен быть заместитель. Именно этого человека Даниэла и хотела увидеть.

– Могу я поговорить с управляющим рестораном? – деловито спросила Даниэла у подошедшего официанта.

Тот сначала растерялся, но потом широко улыбнулся:

– По какому вопросу?

– По личному, – не смутилась Даниэла.

Официант развернулся и торопливо направился вглубь зала. Прошло пять минут, прежде чем он вышел оттуда в сопровождении мужчины средних лет приятной наружности, облаченного в белую рубашку, темно-серые брюки и черные классические туфли.

– Чем могу быть полезен, синьора…?

– Даниэла Фамьяни, – представилась она, протягивая руку.

– Леонардо Беллини.

– Можем мы поговорить наедине?

– Конечно, – настороженно произнес мужчина. – Марио, принеси нам по чашке… кофе? – вопросительно посмотрел он на Даниэлу.

– Caffè lungo senza zucchero, grazie19.

Официант отправился к бармену, а Леонардо пригласил Даниэлу к единственному пустующему высокому барному столику.

– Я хотела поговорить о владельце ресторана, синьоре Бранди, – начала Даниэла.

Леонардо натянулся, как гитарная струна, и весь обратился в слух.

– Он в больнице, в реанимации, – сообщила Даниэла без предисловий.

Глаза Леонардо ошеломленно распахнулись.

– Так вот почему я уже второй день не могу до него дозвониться! – воскликнул он. – Но что случилось?!

– На него напали и тяжело ранили.

– Santa Madonna! – Леонардо всплеснул руками. – Но как?! Почему?! Я даже не знал, что у него с кем-то произошел конфликт…

– Нет-нет! Никакого конфликта, – успокоила Даниэла. – Речь идет о безличном хулиганстве. На него напали, отобрали телефон и серьезно ранили.