А затем последовали шесть лет интенсивного обучения. Алессио отдалился от друзей, которые вечерами и в выходные развлекались в барах, на дискотеках, вечеринках. Он беспросветно учился, прилежно штудируя учебники в две-три тысячи страниц и часами пропадая в научных лабораториях. Никакой романтики. И почти никаких отношений с противоположным полом, потому что ни одна романтичная особа не выдерживала настолько редкие свидания, какие мог себе позволить Алессио. Ему приходилось перебиваться случайными интрижками, в основном с сокурсницами.

Но и после пяти лет обучения и года практики в различных медицинских учреждениях жизнь не стала легче. В реальности путь только начинался. Ведь чтобы стать практикующим медиком, нужно было пройти курс специализации, и это не вопрос нескольких месяцев. Это вопрос четырех-пяти лет для тех, кто хочет стать кардиохирургом!

А когда Алессио начал работать по-настоящему, пришло понимание, что отсутствие свободного времени отныне станет его извечной проблемой. Алессио смирился с мыслью, что «жениться, завести семью, детей» – это мечта о параллельных мирах. Если только однажды, очень быстро и без всяких преамбул, не произойдет электрический разряд между ним и какой-нибудь коллегой. Именно коллегой, с которой они познакомятся на рабочем месте, и которая сразу поймет и примет, что времени на романтические ухаживания нет.

Что и случилось между ним и Даниэлой. И Алессио был благодарен судьбе за эту встречу и был по-настоящему счастлив. Что за сбой произошел во Вселенной в последние дни, Алессио не понимал. Почему так захотелось романтики, сильных чувств, эмоций через край, ярких ощущений – он не мог найти этому объяснения. И безжалостно корил себя и награждал изощренными ругательствами за этот порыв. Вариант, что чувства к Лилиане могли оказаться самой настоящей любовью, он даже не рассматривал.

Завершив очередное плановое хирургическое вмешательство по коронарному шунтированию, Алессио покинул операционную, устало стянул с себя хирургическую одежду, разукрашенную живописными пятнами крови, и вышел в коридор. Он чувствовал себя выжатым, изнуренным, совершенно обессиленным и мечтал только об одном: лечь в постель и уснуть, отключиться от мучительной действительности.

Опустив плечи, он медленно шел по коридору, стеклянным взором уставившись в пол, когда его окликнул Луиджи.

– Але! У тебя все в порядке? – спросил он.

– Да, а что? – удивился Алессио, посмотрев на коллегу, в глазах которого отражалось искреннее беспокойство.

– Ты выглядишь каким-то измученным, да и во время операции почти всегда молчал…

Алессио нахмурился. В самом деле, во время подобных рутинных хирургических вмешательств они с коллегами обычно либо вели светские беседы, либо шутили и смеялись, и Алессио всегда был душой хирургической бригады. В тот день он работал, будто неожиданно онемел.

– Я устал немного… – подавляя тяжелый вздох, ответил Алессио.

– Смотри: время пять, небывалый случай! – воскликнул Луиджи, показав пальцем на настенные часы в торце коридора. – Думаю, тебе стоит ловить удачу за хвост и сбегать домой.

– До шести в любом случае не сбежишь… А потом, если ничего не случится, – улыбнулся Алессио скептически, – пойду домой. «Наконец-то поговорю с Дани!» – подумал он воодушевленно.

– Если и случится, не огорчайся: завтра у нас все равно выходной. Спустимся вниз, выпьем кофе? – предложил Луиджи.

– Почему не в ординаторской?

– Потому что в баре можно перекусить, а у нас в ординаторской все съели…

– Ну, пойдем, – улыбнулся Алессио, и два хирурга неторопливо направились на первый этаж, молясь, чтобы в последующий час никому не приспичило испортить себе сердце.

Выпив кофе с миндальными сладостями, они поплелись обратно в родной корпус. И вдруг в коридоре столкнулись с… Даниэлой.

– Дани?! – изумился Алессио. – Ты что тут делаешь? У нас в кардиохирургии кто-то рожает?

– Или уже родил, пока мы сердца ремонтировали? – подхватил Луиджи.

– Нет, – засмеялась Даниэла. – Я в другой корпус ходила, к кардиологам. А сейчас решила в бар заглянуть, перекусить что-нибудь.

– Аааа… – в один голос протянули кардиохирурги.

– Мы как раз оттуда, – сказал Луиджи. – Жаль опоздала, а то разбавила бы нашу мужскую компанию.

– Послушай, Дани… – Алессио взял ее за руку. Развернув Даниэлу к себе, он проникновенно посмотрел ей в глаза.

– Але, я пойду, догоняй! – Луиджи решил тактично удалиться.

Алессио рассеянно кивнул коллеге, потом перевел взгляд на Даниэлу. Та, вопросительно приподняв брови, выжидающе молчала.

– Я закончил на сегодня оперировать сердца. Поедем домой?

Даниэла застыла, будто испуганная лань. Глаза ее слегка расширились, и в них мелькнуло странное выражение необъяснимой паники.

– Еще… рано… Я хотела навестить малышку… Я была у нее только утром…И потом, у меня есть еще одно дело… – пробормотала она, подумав о Джерардо. Мысли стремительно носились в голове. В ее планы совсем не входило так рано возвращаться домой. У нее выдалось напряженное утро, она сегодня весь день провела в больнице, и только сейчас могла бы заехать к Джерардо.

– Дани… – Алессио положил руки ей на плечи. – Мы теряем нас, наши отношения! Мы погрязли в спасении других, чужих нам людей… – голос его дрогнул, а у самого создалось ощущение, будто он произнес какое-то богохульство. – Да, это наша миссия… Но сейчас никому не грозит никакой опасности, кроме наших с тобой отношений! Ничего не случится с малышкой, если сегодня ты ее не навестишь…

– Я буду беспокоиться.., если не зайду к ней, – заикаясь, проговорила Даниэла. Здоровье малышки, на самом деле, не внушало никакого беспокойства. Она прекрасно себя чувствовала, состояние было стабильно.

– А то, что наши отношения трещат по швам, тебя не беспокоит?! – Несмотря на то, что Алессио говорил тихо, в голосе его оглушительно звенело отчаяние. – Вспомни, как давно мы не были вместе? Не целовались до головокружения, не занимались любовью, наконец! Да хотя бы просто не сидели, обнявшись, на диване перед включенным телевизором. Мы живем с тобой, как студенты, как друзья! Или как брат и сестра. Что-то важное, что нас связывает, ускользает безвозвратно…

Даниэла молчала. Его слова разрывали душу. Алессио был тысячу раз прав. Он озвучил то, в чем она не осмеливалась признаться себе. Даниэла в ту минуту почувствовала себя заплутавшей по тропинкам зачарованного леса. Он пугал ее, потому что был густым, непролазным. Неизвестно, что ждало за ближайшим деревом. И вот она вышла к дороге, которая могла бы вернуть к стабильности, надежности. Но она, растерянная, стояла на окраине, и ей не хотелось покидать свой лес, несмотря на то, что он сулил ей одиночество и, возможно, жестокие страдания.

– Дани, я буду ждать тебя в машине… – тихо произнес Алессио. Потом добавил настойчиво: – Но помни, что… я не хотел бы спать, положив голову на руль. Это неудобно, не позволяет отдохнуть полноценно. А я неимоверно устал…

С этими словами Алессио опустил руки и отступил на шаг, не сводя с Даниэлы умоляющих глаз. К отчаянию в его взгляде примешался страх. Страх перед окончательным разрывом? Или страх перед намерением броситься в бурное море, чтобы спасти отношения, которые, возможно, себя изжили?

Он медленно развернулся и зашагал прочь. Его всегда твердая и решительная походка вдруг стала неуверенной. Даниэла невидящим взором смотрела ему вслед, а в душе разыгралась целая буря. Она тоже явственно поняла, что их союз стоит в точке излома. Нужно спасать его. Сейчас или никогда. Может, уже и сейчас поздно, но совсем скоро они окажутся и вовсе в точке невозврата…

Даниэла закрыла глаза. Ей вспомнилась нежность объятий, учащенный стук сердца в груди, к которой она прильнула в поисках утешения, глубокие карие глаза… Внутри что-то задрожало – давно забытое ощущение приятного щекотания под ребрами, какое испытываешь, когда несешься на лыжах вниз с крутого склона.

«О чем я вообще думаю?! Что лежит на другой чаше весов? – подумала она мрачно. – Джерардо и его маленькая неродившаяся дочь… Два существа, которым я чужой человек… Возможно ненужный…»

Даниэла мотнула головой, стараясь выбросить из нее образ Джерардо. Увы, у нее это не получилось. Тогда она торопливо направилась по коридору, будто хотела убежать от охватившего ее наваждения.

Алессио тем временем вошел в ординаторскую и обессиленно опустился на диван. Уйти домой он сможет только минут через двадцать.

В ординаторской никого не было. Видимо, Луиджи отправился еще куда-то, а остальные трудились в операционных залах. Алессио закрыл глаза. Тяжелые мысли наводнили голову.

Он отчетливо почувствовал колебание Даниэлы, будто она боялась проводить с ним вечер. Или не желала. «Какие еще дела у нее были? – задавался Алессио вопросом. – Джерардо? Интересно, хочет ли она вообще спасать наши отношения? Может, ей уже ничего не надо, и я один, как полный кретин, борюсь непонятно за что?! – Злость всколыхнулась в его груди, но Алессио тут же тряхнул головой. – Нет! Совершенно глупо сидеть и накручивать себя идиотскими догадками. Вполне возможно, я всего лишь пытаюсь отыскать несуществующие факты, чтобы подарить себе надежду… Надежду на свободу. Нет… – снова мотнул он головой. – Надо забирать Даниэлу, ехать домой и, наконец, поговорить!» – твердо решил он.

Резко поднявшись, Алессио подошел к своему столу. «Нужно бы еще написать отчет, хотя это ждет до завтра…» – подумал он и, быстро собрав бумаги, в беспорядке разложенные на столе, засунул их в ящик. Затем принялся выключать компьютер.

«А если Дани не придет? Сколько мне ждать ее?» – угрюмо размышлял он, сохраняя информацию в открытых окнах. Позакрывав все вкладки, он завершил работу компьютера, выпрямился и посмотрел на часы.

Секундная стрелка невыносимо медленно и педантично двигалась рывками по кругу. «Трыньк-трыньк, трыньк-трыньк» – пульсировало в воспаленном мозгу Алессио. Часы в тот момент были олицетворением бесконечности ожидания. Ожидания неизвестности. Минута плавилась, лениво перетекала в следующую. Очередной круг секундная стрелка передвигалась совсем уж неприлично медленно, будто вдруг устала отсчитывать время и трынькать.