– Которые вовсе не были поцелуями, а скорее напоминали кулак, – скептически заметил Джерардо.

– Вы совершенно правы! Орешек наверху этой конфеты напоминал кулак, потому Луиза так и назвала свое творение: «Cazzotto42». Но слышать от покупателей, заглянувших в магазин: «Отвесьте мне, пожалуйста, полкило тумаков», было очень уж странно. А вот «дайте мне полкило поцелуев» звучит куда лучше, согласитесь?

– Несомненно, – непроницаемо ответил Джерардо.

– Синьор, – подался вперед ведущий курса и понизил голос, – когда вечером вы расположитесь в гостиной, откроете вино и начнете поглощать приготовленный сегодня шоколад, а ваша возлюбленная вырвет его из ваших рук, вы сможете попросить у нее поцелуй взамен самодельной конфетки. Или предложить ей свой поцелуй.

Сердце Даниэлы практически остановилось. Она чувствовал невыносимый жар на щеках и непреодолимую дрожь в коленях.

– Я не люблю шоколад, – криво улыбнулся Джерардо. – Потому с удовольствием отдам ей свои конфеты без всяких поцелуев. К тому же, она моя сестра, – добавил он резко.

– Простите, я… не знал… – ошеломленно пробормотал мужчина.

– Ничего, – вымученно улыбнулся Джерардо. Потом взял с подноса синее сердце. – Это тебе, – протянул он Даниэле. – Обменяешь на поцелуи кардиохирурга.

Сердце Даниэлы вмиг потяжелело, став словно каменным. Она закусила губу и, неимоверным усилием заставляя не дрожать руку, взяла коробочку с конфетами.

Глава 29


– Понравилось? – с показной беззаботностью спросил Джерардо у Даниэлы, когда они сели в машину.

– Да, – ответила Даниэла коротко. Она еще не успела прийти в себя, хорошее настроение безвозвратно испарилась, но, разумеется, она умела отлично владеть собой и вида подавать не собиралась. Даниэла и так прекрасно понимала, что Джерардо не смотрит на нее, как на женщину, об этом даже и мечтать не стоило, но когда он практически сказал ей это в лицо, стало больно. Теперь предстояло принять эту горькую правду и смириться с ней. А в тот момент нужно было сделать вид, что ничего не произошло и продолжать безупречно выполнять свою роль друга-медика. – Ты правда не любишь шоколад? – спросила она.

– Правда, не люблю, – подтвердил Джерардо. – Но экскурсия была очень интересной, спасибо, что пригласила.

Он вырулил с парковки на дорогу. Где-то в конце улицы над городом нависли подозрительные тучи: они были блекло-серого цвета, но почему-то казалось, что их безобидность обманчива.

– Куда едем? – осведомилась Даниэла.

– Домой, нет? Сразу предупреждаю, что обедать в ресторан я не пойду, – сардонически улыбнулся Джерардо. – Но тебя могу куда-нибудь подкинуть.

– У тебя же есть бульон в термосе. Поедем в центр, – предложила Даниэла.

– Зачем? – прозвучал в голосе Джерардо едва уловимый страх.

– Прогуляемся, – ответила Даниэла, пристально глядя на него. Она увидела, как он сильнее сжал руль. – Если не хочешь гулять со мной, не бойся обидеть меня отказом.

Джерардо метнул на нее скользящий взгляд, в котором снова сверкнуло непонятное мучительное выражение. Несколько мгновений он молчал, и Даниэла буквально читала на его лице о развернувшейся жестокой внутренней борьбе, только она никак не могла понять причину.

– Куда именно ехать? – угрюмо спросил он.

– Джерардо…

– Дани, без возражений, прошу тебя! – взмолился он. – Я согласился не потому, что боюсь обидеть тебя отказом, – сказал он жестко.

– Но ты явно переступил через себя.

Джерардо вздохнул.

– Нет, – стал его голос еще жестче. – Ради чего мне переступать через себя? – вернулся сарказм в его голос. – Чтобы поприсутствовать при поедании тобой ароматного стейка?

Даниэла усмехнулась, оценив его шутку.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чем-то обязанным мне, – сказала она деловым тоном.

– Я могу расплатиться с тобой пожизненными бесплатными обедами в моем ресторане, если что, – ответил он напряженно.

– Я ничего не прошу у тебя! – возмутилась Даниэла.

– Дани, я согласился не из чувства долга, я не переступал через себя! E basta! – Джерардо сильно нажал на педаль, и машина резко дернулась вперед, отчего Даниэлу откинуло назад. Она поняла, что серьезно поколебала его очень шаткое душевное равновесие и решила благоразумно молчать во время движения. У Джерардо внутри бушевал тайфун непонятной природы, но в тот момент было не время вытаскивать наружу скелеты из его шкафа.

Джерардо въехал на парковку «Briglie» и, подкрепившись бульоном с крекерами, выжидающе посмотрел на Даниэлу.

– Идем? Или поделиться с тобой бульоном?

– Нет-нет, я куплю себе что-нибудь, – улыбнулась она. – Могу на время поедания ароматного стейка перейти на другую сторону улицы.

Джерардо хмыкнул. Казалось, шторм немного улегся. Бок о бок они направились вверх по узким переулкам, меж старинных обшарпанных домов в три-четыре этажа. Под окнами, прикрытыми коричневыми ставнями, висели горшки с распустившимися весенними цветами. Кое-где по стене карабкался плющ. Под некоторыми окнами вместо цветов украшением служило свежевыстиранное белье или национальный флаг, развевающийся на ветру. Даниэла, засмотревшись, пару раз споткнулась: покрытие дороги было неровным, все в рытвинах, на которых подскакивали осторожно протискивающиеся по узкой улочке автомобили. Иногда, нырнув под арку, дорога превращалась в пологую лесенку, и Даниэле приходилось внимательнее смотреть под ноги.


Даниэла обвела восхищенным взглядом площадь. Ее детство прошло далеко от Перуджи, а когда она приехала сюда учиться, времени гулять было крайне мало, потому исторический центр ей не успел приесться. Джерардо, наоборот, смотрел на прелести родного города, как на нечто обыденное.