И вот, освободившись после работы, она вышла из клиники и решительно зашагала в сторону уже знакомого ресторана. Но по мере приближения вся ее решительность улетучивалась, терялась с каждым следующим шагом.

Даниэла в замешательстве остановилась возле открытой террасы ресторана. Стоял по-летнему теплый вечер, все столики снаружи были заняты. Впрочем, столик ей не был нужен.

На пороге появился официант в стильной униформе. Он виртуозно держал на подносе два бокала с коктейлем. Искусно лавируя между столиками, он приблизился к самому дальнему, поставил бокалы перед немолодой парой и, обворожительно улыбнувшись, направился в обратную сторону. Увидев, как Даниэла растерянно стоит перед входом, официант поспешил к ней.

– Вы хотели бы поужинать? – спросил он с лучезарной улыбкой. – Внутри есть пара свободных столиков. Входите!

– Я хочу видеть директора ресторана, – без предисловий сказала Даниэла.

– Директора? – оторопел официант, и уголки его губ моментально опустились, а улыбка растаяла. – Я не знаю…. Входите, синьора, я позову кого-нибудь, – снова расплылся он в улыбке, жестом приглашая войти.

Внутри ресторана Даниэлу обдало приятной прохладой. Официант провел ее к свободному столику и предложил меню. Но Даниэла заказала лишь кофе.

– По какому вопросу вы хотите видеть управляющего? – любезно уточнил официант, ставя перед ней маленькую чашечку.

– По личному. И не управляющего, а директора, – отрывисто поправила Даниэла.

– Я не уверен, что он на месте, – пробормотал официант и попятился назад.

Даниэла посмотрела на дымящийся перед ней кофе. Она страшно волновалась, что даже не решалась взять в руки чашечку. Но подумав, что кофе приведет ее в тонус, протянула руку к чашке. Пальцы мелко дрожали, и Даниэла одернула руку.

От нечего делать и ради успокоения она обвела взором ресторан. В свое первое посещение она была настолько погружена в себя, что даже не заметила весьма необычный интерьер зала. Увидев все эти музыкальные инструменты, приспособленные под бытовые предметы, она вспомнила рассказ Джерардо о том, каким нелегким путем он пришел к этому ресторану. Теперь по всему было видно, что его бизнес процветает, и Даниэла в глубине души искренне порадовалась за него.

Ей также вспомнился рассказ о жене. И слова о том, как его поддерживала жена в трудную минуту. Даниэла тогда даже не обратила внимания на его фразу: «Как ты это делаешь сейчас…» Вспомнив эти слова, она замерла, широко раскрыв глаза. Непонятно с чего ожившая надежда робко расправила крылья. Сердце не на шутку разволновалось.

– Даниэла! – раздался мужской голос, и, вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и увидела спешащего к ней Леонардо. – Рад тебя видеть, cara! Какими судьбами?

Пока Джерардо пребывал в больнице, они перешли на неформальное дружеское общение, и Даниэла тепло улыбнулась в ответ.

– Я хотела увидеть Джерардо. Его нет? – спросила она, затаив дыхание.

– Он на месте, – понижая голос, сообщил Леонардо. – Просто именно я общаюсь с посетителями и решаю конфликтные ситуации, потому зовут в первую очередь меня.

– Понимаю… – кивнула Даниэла и, быстро схватив чашечку, сделала глоток. От предвкушения встречи ее волнение в груди зашкаливало.

– Я провожу тебя к нему, – улыбнулся Леонардо.

Еще за три глотка Даниэла допила кофе и порывисто встала. Они направились к двери, ведущей во внутренние помещения, затем поднялись по лестнице – и Леонардо распахнул дверь кабинета. Даниэла будто к полу приросла, боясь переступить порог.

– Джерардо, к тебе гостья, – сказал Леонардо весело.

Даниэле ничего не оставалось, как передвинуть налившиеся чугуном ноги и переступить порог.

Джерардо сидел за большим письменным столом, на котором в беспорядке лежали бумаги, и работал за компьютером. Он повернул голову и посмотрел на посетителей рассеянным взглядом. Потом лицо его вытянулось, в глазах зажегся какой-то странный огонек. Джерардо застыл, глядя на Даниэлу, не дыша, не шевелясь.

– Надеюсь, ты узнал свою спасительницу? – вернул его из ступора голос Леонардо.

Джерардо встрепенулся и, взяв себя в руки, сдержанно улыбнулся.

– Конечно. Чао, Дани! Рад тебя видеть! – произнес он, вставая из-за стола. В голосе звенело волнение, как бы ни пытался он скрыть его.

– Я оставлю вас, – сказал Леонардо и тактично удалился.

Джерардо старался удержать улыбку, но она ускользнула. Он впился в Даниэлу тревожным взором.

– Что-то случилось? – спросил он напряженно.

– Cazzo… – прошептала Даниэла, опуская глаза.

– Что… такое?! – запинаясь, произнес Джерардо.

– Если бы ты только видел, как вытянулось твое лицо при моем появлении, – с невыносимой горечью произнесла она. – За что ты ненавидишь меня?

– Ты спятила?! – горячо воскликнул Джерардо. – Я всего лишь испугался… – начал он, но замолчал, не в силах закончить фразу.

– С твоей дочерью все в порядке, – сообщила Даниэла.

Джерардо с трудом сдержал вздох облегчения. Потом спросил:

– Тогда почему ты здесь?

– Через неделю кесарево.

Джерардо провел рукой по волосам. Даниэла заметила, как дрожат его пальцы.

– Хочешь кофе? – вдруг предложил Джерардо. – Присаживайся, я попрошу принести, – добавил он и поспешно набрал короткий внутренний номер, не дожидаясь ее согласия. Заказав кофе, он снова взглянул на Даниэлу: – Как поживаешь? Мы совсем не общались…

– Ясное дело, я так замучила тебя своей заботой, что ты исчез, четко дав мне понять, чтобы я оставила тебя в покое, – проговорила она язвительно. Даниэла себя не узнавала и не могла понять, почему разговаривает с ним в таком тоне. Но его вытянувшееся лицо при ее появлении породило в ней неукротимое чувство обиды.

– Это неправда, – жестко возразил Джерардо, упрямо глядя на нее.

– Разумеется…

– Ты не можешь этого понять, Дани.

– По-твоему, я тупая?

– Сегодня ты очень резкая, – усмехнулся он. Потом снова стал серьезным. – Это сложно объяснить. Да, я мучаюсь чувством вины из-за того, что наше общение прервалось после всего, что ты для меня сделала… Я пожизненно буду благодарен тебе…

– Mettiti la tua gratitudine nel culo44! – прошипела Даниэла. К глазам подступили слезы.

Джерардо опешил. Он пораженно воззрился на нее.

– Не ожидал такой грубости от тебя… И вообще такого поведения от…друга.

– Я не друг тебе, ты это ясно дал мне понять. Я для тебя лишь медик, бессердечный и жестокий.

– Неправда!

– Неужели? Слышал, как ты споткнулся перед словом «друг»? – с издевкой спросила Даниэла. Потом шумно и обессиленно выдохнула, осознав, как глупо себя ведет. Надо было извиниться за срыв. – Впрочем, ладно… – произнесла она смиренно. – Я не должна была так разговаривать с тобой. У меня просто в последнее время нервы сдают. Эта ситуация с твоей дочерью экстраординарная. На мне лежит колоссальная ответственность, я тоже переживаю, – попыталась она оправдаться. – Извини меня.

– Потому что не существует дружбы между мужчиной и женщиной… – медленно произнес Джерардо, пропустив ее последние реплики мимо ушей. – По крайней мере, близкой дружбы.

Даниэла не сразу поняла эту фразу, сказанную, на первый взгляд, совсем невпопад. Но потом удивленно изогнула бровь, в ее интонацию вернулись саркастичнее нотки:

– Что ты об этом знаешь? С твоей-то замкнутостью.

– А ты? – парировал Джерардо. – С твоей-то загруженностью на работе, учитывая, что ты всю жизнь безвылазно проводишь в клинике и совершенно не разбираешься в человеческих отношениях.

– Неужели?! – возмутилась Даниэла. – Если хочешь знать, мы расстались с моим кардиохирургом и остались с ним близкими друзьями. Именно он придет поддержать меня морально… – Она прикусила язык. В ее планы не входило выдавать, как она сама боится этих родов, в которых именно от нее будет зависеть жизнь ребенка. – Друг – это тот, кто подставит плечо в трудный момент, протянет руку и не даст упасть в бездну. И сделает это просто так, gratis.

– Ты… не вернулась к любимому мужчине? – настороженно спросил Джерардо. Она одарила его недобрым взглядом, но не удостоила ответом. – Но почему? Разве любовь заканчивается вот так, в один миг без видимых на то причин? – со странной интонацией спросил Джерардо.

В этот момент в дверь постучали. Это официант принес кофе. Поставив поднос на письменный стол, он удалился, а Джерардо вернулся в свое кресло.

– Иногда чувства изменяются… – проговорила Даниэла с отсутствующим видом, глядя в окно. – Или приходят другие… – Она сильно вздрогнула от собственных слов и поспешила продолжить с наигранным сарказмом: – Однако моя личная жизнь тебя не касается. Я пришла не за тем, чтобы обсуждать мои проблемы, а за тем, чтобы сообщить тебе, что через неделю родится твоя дочь. Придешь на роды?

Джерардо откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и закрыл глаза. Даниэла, воспользовавшись случаем, впилась пытливым внимательным взглядом в его лицо. С момента их последней встречи, он осунулся еще больше. Щеки совсем ввалились, это было видно даже под густой щетиной. Плотно сжатые тонкие губы застыли в мучительной гримасе.

– Что такое? – нахмурилась Даниэла. – Ou! – подошла она к нему и легонько потрясла за плечо.

Джерардо медленно приподнял веки и устремил на нее душераздирающий взгляд. В его глазах снова отразился целый шторм, целая буря сильнейших чувств.

– Я боюсь, Дани… – проговорил он едва слышно. – Я боюсь, что ребенок не выживет. И в то же время – что он выживет, но всегда будет напоминать мне о том, что отнял жизнь у моей жены… Будет напоминать мне о том, что я не уберег ее…

– Твоя дочь никоим образом в этом не виновата! – пылко прервала его Даниэла, пораженная его глубоким самобичеванием. – И ты не виноват! Твоя жена хотела ребенка, страстно хотела, как и я! И она рискнула!