– Я стараюсь спать ночами…

– Что такое? Только не говори мне, что тебя мучают ночные кошмары и бессонница! – шутливо воскликнул он, изображая крайнюю степень недоверия.

– Почему? – притворно удивилась она.

– Хирурга не может мучить бессонница. По крайней мере, не такого, который работает в обычной городской больнице.

Даниэла неопределенно пожала плечами, не зная, что ему сказать. Не жаловаться же на свое беспросветное одиночество.

Алессио пристально разглядывал ее. Она с апатичным видом принялась жевать кусок пиццы.

– Хорошо, я спрошу по-другому, – усмехнулся Алессио, наблюдая, как она вяло жует. – Кажется, у тебя и аппетит пропал… Бессонница, отсутствие аппетита… Потухший взгляд, ввалившиеся щеки…

Даниэла испуганно вскинула глаза на Алессио, изумляясь, сколько всего он подметил.

– Что происходит? Проблемы на работе? С Джерардо? С…

– Какие могут быть проблемы с Джерардо? – угрюмо прервала его Даниэла. – Он исчез. Забрал дочь и исчез. Я ничего о нем не знаю! – Голос ее оборвался, а губы задрожали. Она сделала неимоверное усилие, чтобы сдержать эмоции.

Алессио нахмурился. Несколько мгновений он молчал, пытаясь понять ситуацию.

– Я не понимаю, вы поссорились?

– Нет. Просто я оказалась ненужной ему. Он поблагодарил меня деньгами и исчез из моей жизни.

– Деньгами?

– Кто-то анонимно перечислил крупную сумму денег на счет клиники, конкретно – на развитие отделения Гинекологии и акушерства. Там же была приписка: определенную сумму перечислить лично мне. Подчеркиваю: донатор действовал анонимно, но я почти уверена, что это был именно Джерардо.

Алессио тяжело вздохнул, потом протянул руку и ласково провел по ее волосам. Придвинув стул к ней поближе, он обнял Даниэлу за плечи. Она отложила на тарелку свою пиццу и прижалась к нему, судорожно подавляя рыдания, а он ласково и успокаивающе гладил ее по голове. Оба почувствовали себя, будто вернулись домой. Объятия были такими родными, что моментально подарили необъяснимое чувство гармонии.

– А ты? – спросила Даниэла, подняв голову и внимательно посмотрев на Алессио. – Как твои дела? Ты тоже не выглядишь счастливым и довольным жизнью.

– Я тоже работаю без отдыха, наверное, усталость неплохо въелась в мое лицо, – пошутил он.

– Правда думаешь, что сможешь обмануть меня? – Ехидная искорка мелькнула в глазах Даниэлы.

– В каком именно обмане ты хочешь меня обвинить? – улыбнулся Алессио, мимоходом отправляя в рот следующий кусок. – Отсутствием аппетита я точно не страдаю, впрочем, как и бессонницей.

– А апатией? Безразличием ко всему на свете? Чувством бесконечного и невыносимого одиночества?

Алессио тяжело вздохнул. Как четко она описала его состояние…

– Есть немного, да? – толкнула Даниэла его плечом.

– Если бы только немного… – печально произнес он.

– Лилиана, в самом деле, вернулась к своему мужу?

– По всей видимости, да. Я не общался с ней с тех пор.

– Даже ни разу не звонил ей? – Даниэла округлила глаза. – С чего ты взял, что она вернулась к мужу?

– Я видел, как она садилась к нему в машину, он всучил ей букет цветов…

– Это ни о чем не говорит.

– Я думал об этом, – признался Алессио. – Разрывался между желанием позвонить ей, узнать, как дела, и голосом разума, который убеждал меня, что я должен оставить ее в покое.

– Что же в этом разумного? – подивилась Даниэла.

– Она рассказывала мне про своего отца, который был хирургом в больнице Ассизи и работал в таком же режиме, как мы с тобой. Никогда не забуду ее слова, что он для нее в детстве был почти незнакомец. Муж у нее, по словам Элио, тоже вечно на работе пропадает. Так зачем ей я? С моим графиком работы, с дежурствами в общепризнанный выходной… Даже мы с тобой, оба работающие в таком режиме, не смогли сохранить любовь. Что уж говорить об обычной женщине… Да и Элио обрекать на жизнь без отца я не имею права… И разлучать ради этого с родным отцом тоже не имею права, даже если Сильвестро готов выгнать его и на дух не переносит.

– Неужели? Почему?

– Скандал был. Он тренер женской волейбольной команды. Его застукали в бассейне с подопечными в голом виде.

– И Лилиана к нему вернулась? – поразилась Даниэла. – Если да, тогда лучше, что ты с ней разошелся. Зачем тебе такая глупая женщина?

– Ты, как всегда, прямолинейна, – хмыкнул Алессио. – Она снится мне ночами, я просыпаюсь с мыслями о ней, засыпаю с мыслями о ней… Только на работе забываюсь, благо работаю в среднем по восемнадцать часов. Я уже месяц пытаюсь убедить себя выкинуть ее из головы… – сказал он с нотками безысходности.

– Безуспешно?

– Как и у тебя. Зачем тебе такой мужчина, который после всего, что ты сделала для него, ушел и порвал с тобой все отношения? Но ты продолжаешь думать о нем… – жестоко резанул Алессио в ответ.

Даниэла закусила губу.

– Думаешь, это любовь? – спросила она, а в глазах читалась мольба, чтобы он убедил ее в обратном.

– По моим представлениям, любовь – это чувство, проверенное годами, трудностями, искушениями. Говорить о высоких чувствах два-три месяца спустя, один из которых даже не общаешься с предметом любви, думаю, преждевременно. Но допускаю мысль, что при более благоприятных условиях это могло бы перерасти в нечто настоящее.

– А между нами с тобой была любовь?

– Ты сомневаешься? – удивился Алессио.

– Она была какой-то другой… – задумчиво проговорила Даниэла. – С тобой было всегда легко. Не было страданий, не было такого надрыва, что жизнь казалась бессмысленной…

– Потому что мы не расставались, некогда было страдать. Встретились, влюбились, сразу стали жить вместе. Быстро ужились, и чувства окрепли, переросли в любовь…

– Вот именно! Мы были вместе и любили друг друга! А в наших нынешних ситуациях, когда они нас просто вышвырнули из своей жизни за ненадобностью, мы должны были бы тут же выкинуть их из головы, забыть и больше не вспоминать! Их жестокое равнодушие должно было бы убить в нас все чувства к ним, но мы, как идиоты, страдаем! Страдаем из-за тех, кому мы не нужны, кто не чувствует ничего в нашем отношении, несмотря ни на что! – После столь пламенной речи Даниэла резко замолчала, будто у нее закончился запас негодования и отчаяния. Глаза ее сверкали, а подбородок дрожал.

– Знаешь, о чем я думал? – примирительно сказал Алессио, откидываясь на спинку стула. – Мы сейчас осудили людей, раненные ими. Но мы не знаем всех обстоятельств, чтобы судить… Мы истекаем кровью, нам больно, мы обвиняем их, вешаем ярлыки. Но разве это правильно?

– Что ты хочешь сказать?

– Разве обязаны они нам чем-то вроде взаимных чувств? – меланхолично спросил Алессио. – Это мы прикипели, привязались… Влюбились – давай уж назовем вещи своими именами. Но они не обязаны отвечать нам тем же, тем более лишь из чувства благодарности. Возможно, им нужна была наша дружба, поддержка, но они догадались о наших истинных чувствах и решили уйти вот так, вроде бы равнодушно, чтобы не мучить…

– Значит, у нас нет шансов… – проговорила Даниэла, глядя в пространство перед своим носом.

– То есть ты еще надеялась? И я сейчас невольно убил твою надежду?

– Нет. Я не надеялась… – проговорила она тихо.

Несколько минут они сидели молча, каждый думая о своем, отсутствующим взором глядя в пустоту.

– Слушай, Дани, может, вернешься ко мне домой? – предложил Алессио.

Даниэла испуганно вскинула голову.

– Как так?!

– Почему нет? Я не предлагаю тебе спать в одной постели, но зато мы сможем скрасить одиночество друг друга. По-дружески исключительно. Какой толк, если и ты, и я сидим и слушаем гнетущую тишину. Мне даже домой не хочется возвращаться, но я ведь не могу каждый раз ночевать в ординаторской, будто бездомный. Вижу, ты в такой же ситуации. Почему не жить вместе? Живут же так друзья…

Даниэла с сомнением смотрела на него, но на душе потеплело. Забрезжил хоть какой-то просвет в мрачной темноте.

– Думаешь, это реально? – спросила она.

– Конечно! По крайней мере, ужиться мы точно сможем, даже привыкать не придется, – усмехнулся Алессио. – А там – кто знает, вдруг мы вернем наш союз… – добавил он тихо. – Но я не настаиваю, не предлагаю! – поспешил он объяснить свои слова. – Если ты не хочешь, не готова, я ни на что не претендую. Только на дружескую компанию.

– Я, пожалуй, соглашусь, – улыбнулась Даниэла.

– Я приеду за тобой завтра? – обрадовался Алессио.

– Да, брось! Что я, сама не справлюсь?

– Помогу дотащить сумки… Все равно мне нечего будет делать, у меня выходной. У тебя?

– И у меня!

– Смотри, у нас даже выходные снова совпадают, – выразительно посмотрел на нее Алессио. – Так я приеду за тобой?

– Не имеет смысла. – Даниэла упрямо мотнула головой. – Вещей у меня мало, я ведь так и не приехала за всем остальным.

– Это верно… – согласился Алессио. – Ну, смотри сама.

– Управлюсь, – заверила Даниэла. – Завтра встану, соберу вещи – и вернусь.

– Я буду ждать тебя! – радостно улыбнулся Алессио и с братской нежностью поцеловал в лоб. – А сейчас вернемся к работе. Надеюсь, без меня там ничего не случилось, – сказал он, с беспокойством взглянув на часы.

– Мадонна, как время пролетело! – вскочила Даниэла.

Они вышли из бара, и Алессио, поцеловав ее в щеку, повернул вправо.

Даниэла несколько мгновений смотрела ему вслед. На душе действительно просветлело. Исчезло чувство безнадежного всепоглощающего одиночества, по крайней мере.

Глава 35


Утром Даниэла проснулась поздно. Работа задержала ее в клинике до глубокого вечера. Она вернулась домой ближе к полуночи и без сил рухнула на кровать. Впервые за последние недели она заснула почти безмятежно. Хотя тоска по Джерардо и его малышке не покинула душу, но зато ее не раздирала на части подавленность и собственная ненужность. Может быть, под крылом у друга она сумеет вырезать из своей души эти безответные, оказавшиеся ненужными чувства. Может быть, даже вернутся их с Алессио отношения.