«Затусим» означает начать выпивать дома, а дальше, как пойдет. Либо вырубиться на одном диване, либо, если будут силы, все-таки отправиться в какой-нибудь клуб.

Я глубоко вздохнула.

— Илья, ну мы же уже не студенты.

— Но еще и не пенсионеры. Давай, Крисси, я соскучился по тебе и по нашим вечерам.

— Я тоже соскучилась, Илюш...

— Ну так приезжай ко мне и повторим наш классический гарвардский вечер! Ты же как с Майком начала встречаться, так вообще перестала куда-либо ходить. А потом и я уехал из Америки.

— Давай я в ближайшие несколько дней пойму, какой у меня будет график, и мы с тобой тогда договоримся?

— Хорошо.

— Пока можем попробовать поужинать вместе на днях.

— Супер, давай.

— В общем, я тебе в ближайшее время сообщу свое расписание и тогда договоримся обо всех наших встречах.

— Идёт. Ну все, пока, красотка. Люблю тебя.

— И я тебя, Илюш.

Я отключила звонок и посмотрела на Максима. Мгновение он сверлил меня злым взглядом, а потом отвернулся к окну. Восемь лет назад я бы подумала, что он ревнует. А вот что думать сейчас, даже не знаю.

Мы продолжили ехать в гробовой тишине. В какой-то момент она стала слишком неловкой, и я потянулась включить радио, чтобы хоть как-то разрядить обстановку в машине. Но не успела я нажать кнопку, как Максим прервал молчание.

— Это тот самый Токарев-младший, про которого ты сказала своему отцу на кухне, что вы просто вместе учились и все? — Он хмыкнул.

— Да, — я вернула руку с радиопанели назад на руль. — Ты с ним, кстати, знаком, но не помнишь этого.

Мои последние слова про знакомство Максим пропустил мимо ушей.

— Что-то по вашему разговору не скажешь, что вы просто вместе учились, — и он снова повернулся ко мне и пристально посмотрел.

Я пожала плечами.

— У нас с ним такой стиль общения.

— Какой такой?

— На грани.

— На грани чего?

— На грани всего.

Максим нервно засмеялся.

— Он с тобой говорил явно не как с человеком, с которым он «просто учился в Гарварде и все», — он попытался скопировать мою интонацию, — и ты с ним тоже.

Я снова посмотрела на Максима. Что, черт возьми, он сейчас от меня хочет? Какое ему вообще дело до того, как и с кем я общаюсь? Восемь лет назад я бы поняла его придирки к нашему с Ильей стилю. Но сейчас мне они непонятны совсем.

— Максим, — я начала спокойным, но твёрдыми голосом, — Если бы мы с Ильей хотели, то уже давно были бы вместе, но это никогда не было нужно ни ему, ни мне. Но тем не менее, Илья Токарев — мой самый близкий человек после отца. Мы с ним многое прошли вместе. Когда я только приехала в Гарвард, мне было очень тяжело, и Илья меня буквально спас. Потом также Илью спасала я, когда было тяжело ему.

Я замолчала и нервно сглотнула. Зачем я вообще оправдываюсь сейчас?

— Ну и кто вы с ним друг другу в итоге? — Спросил меня Максим через какое-то время.

Я пожала плечами.

— Есть такое понятие, как «родственные души». Вот это, наверное, про нас.

Он мне ничего не ответил. Отвернулся к окну и больше на меня даже не смотрел. Я все-таки включила радио. Минут за 10 до приезда я спросила у Максима:

— Ты ведь к своей маме?

— Да.

— А зачем?

— Она помогает нам с Олей в организации свадьбы. Нужно кое-что с ней обсудить.

На душе сразу заскребли кошки. И все-таки мне до конца не верится, что Максим женится на другой. Сразу вспомнила все свои сны. И про то, как я к нему подхожу, а он говорит, что не знает меня, и про то, как пытаюсь снять с его пальца обручальное кольцо. Надо же, они оказались вещими.

А про кольцо мне впервые приснилось еще до моего отъезда в Америку, в домике на Волге. В памяти всплыло, как той ночью Максим пришёл на веранду, где я сидела в страхе и растерянности из-за этого сна. Он тогда меня утешал и обещал, что ничего подобного никогда не будет, говорил, что любит только меня и ему больше никто не нужен.

Как же судьба над нами посмеялась...

— В субботу мы с Олей в доме в «Золотом ручье» проводим что-то типа девичника и мальчишника. — Аккуратно начал Максим. — Ну, не в классическом понимании, а просто собираем всех наших друзей. Посидишь с нами?

Олейникова припрется в мой дом со своими подругами отмечать грядущее замужество с моим героем? А у вселенной действительно хорошее чувство юмора.

— Спасибо за приглашение, Максим, постараюсь, — отвечаю ему через какое-то время, когда уже заезжаю на парковку нашей компании.

Глава 5. Правда или действие

— Что тебе успел рассказать Токарев-младший? — Спросил отец, когда я уже попрощалась с Максимом и зашла в его кабинет.

Папа сидит в своём старом кожаном кресле, в котором я когда-то любила делать уроки, и отхлебывает виски из стакана. И давно это он стал пить на работе? Видимо, дело действительно дрянь.

— Сказал, что четыре года назад в России появилась новая строительная компания, которая играет вгрязную, и она уже отъела у нас и у Токаревского «Вижн-Строя» большую долю рынка. Еще сказал, что это выходцы из девяностых с большими связями в федеральном правительстве.

Отец согласно кивнул.

— Да, все так.

— Почему ты мне раньше не рассказывал?

— Не хотел отвлекать тебя от учебы.

Я хмыкнула.

— А тебе не кажется, пап, что как-то слишком много ты решил от меня скрыть, боясь, что это отвлечёт меня от Гарварда?

— Вот будут свои дети — поймёшь!

— Конечно, папа. У нас с Максимом обязательно будут дети. Хочу двоих: мальчика и девочку. Дочку назову в честь мамы, — и я ему широко улыбнулась.

Отец тяжело вздохнул, но ничего мне на это не ответил.

— В общем, Кристин, мы в полной заднице. Держимся еще на наших старых связях с московской мэрией. В регионах мы все стремительно теряем. После последних губернаторских выборов почти во все российские субъекты пришли новые начальники, и они все время отдают предпочтение этим браткам из девяностых.

— Кто конкретно поддерживает их в федеральном правительстве?

— Новый министр строительства.

— Ты с ним встречался?

— Нет, он отказывается меня принимать.

— Почему?

Отец сделал еще глоток.

— Каждый раз разные причины находит. То он в командировке, то он в отпуске, то он на совещании у президента, то просто плотный график. И так четыре года.

Мда, фигово.

— А с новыми губерами ты встречался?

— Да, но еще не со всеми. Но толку от этих встреч не много. Они все ставленники из Москвы и делают то, что им велят из Центра. Новый министр строительства поручил работать с этим «Росстроем», вот они и отдают ему все тендеры.

— Ты не узнавал, какую стратегию выбрал «Вижн-Строй»?

Отец хмыкнул.

— Это ты у нас с Токаревыми снюхалась, не я. Ты мне и скажи, какая у них стратегия.

— Мы с Ильей не обсуждаем дела бизнеса.

Папа недовольно поджал губы и сделал еще глоток.

— В общем, Кристин, мне нужно, чтобы ты написала нам антикризисную стратегию. Мы недавно взяли три новых проекта в Москве и два в Питере. В столице застройка трёх микрорайонов на 25 тысяч жителей каждый, в Петербурге — на 20 тысяч каждый. Но мы упустили строительство новых кварталов в Новосибирске, Красноярске и Екатеринбурге. Новосибирск у нас отбили Токаревы, а Красноярск и Екатеринбург этот проклятый «Росстрой». Сейчас идёт борьба за Ростов-на-Дону. Но там как раз новый губернатор, который играет не на нашей стороне.

Я задумчиво побарабанила пальцами по папиному столу.

— Ты общался с кем-нибудь из этого «Росстроя»?

— Близко нет. Но на некоторых мероприятиях виделся. Я пригласил их всех на свадьбу Максима, но не знаю, придут ли.

Упоминание о свадьбе Максима снова больно кольнуло в сердце. Но сейчас не до этого. Сейчас нужно работать.

— Кто еще приглашён на свадьбу Максима?

— Все. И новый министр, и все новые губернаторы, и вся московская мэрия. С последними ни в коем случае нельзя терять связи. Если еще и в столице не дай Бог новый градоначальник появится, то можно смело банкротиться.

— А Токаревых ты не звал?

— Нет. В этот раз обойдёмся без «Вижн-Строя». Не хватало, чтобы они еще на нашей свадьбе водили у нас за спиной переговоры. И ты не вздумай Илью тащить.

— Конечно, нет, пап. — Я тяжело вздохнула. — Хорошо, я приступаю к работе. Какая у меня должность, где мой кабинет и кто у меня в подчинении?

Отец гордо улыбнулся.

— Узнаю родную дочь! Должность — вице-президент. Кабинет на этаж ниже меня, рядом с Леной. Секретаршу я тебе уже нашёл. Курируешь антикризисный департамент. Там человек 20. Директора департамента, надеюсь, ты помнишь? Я его не менял. Олег Соколов.

— Да, помню, — в памяти всплыл подтянутый мужчина лет 30. Вернее, это восемь лет назад ему было 30. Сейчас уже, значит, 38. — Что еще известно о «Росстрое»?

— Только то, что есть о них в открытых данных.

— Но нам нужны закрытые данные, пап, — и я хитро улыбнулась.

— Буду очень рад, если ты сможешь их достать. Есть идеи?

Я кивнула.

— Как минимум, нужно заслать им в компанию крысу, которая будет передавать нам всю информацию изнутри.

— Было бы не плохо.

— Кто моя секретарша? Ты ее проверял? Это надёжный человек?

— Более чем. Наша служба безопасности пробила ее по полной программе. Женщина, 40 лет, зовут Светлана. До этого в строительных компаниях не работала, соответственно, с конкурентами связей не имеет. Раньше она была личным помощником руководителя одного банка.

— Почему ушла?

— Его отправили на пенсию. А новый руководитель пришёл со своей секретаршей.