Я стою в коридоре у окна и листаю учебник по международному праву. Вдруг неожиданно чувствую, что на меня кто-то пристально смотрит. Поднимаю глаза и вижу в нескольких метрах от меня девушку с короткими светлыми волосами. Она улыбается мне какой-то ехидной улыбкой. Смотрю на нее пару секунд и возвращаю глаза к учебнику.

Неожиданно она ко мне приближается.

— Что, Самойлов, тебе теперь даже здороваться со мной нельзя? Она так тебя выдрессировала?

Ээээм, что?

Снова поднимаю на нее глаза.

— Извините, мы знакомы?

А девушка продолжает с еще большим ядом.

— Она тебе совсем мозги выбила, Максим?

О ком она говорит? Но уже очевидно, что мы с этой девушкой знакомы, вот только я ее не помню.

Я тяжело вздыхаю и начинаю свой рассказ. Чем больше я говорю, тем больше округляются глаза девушки.

— А теперь ты расскажи мне, откуда мы знакомы, — говорю ей в конце своего спича.

— Эээм, ну, мы с тобой учились в одном классе тут в Москве. Меня Оля Олейникова зовут.

И замолчала. Просто стоит и смотрит на меня, как на привидение. А потом говорит:

— Ты совсем меня не помнишь?

— Совсем.

— Охренеть, Самойлов. Я такое только в американских фильмах видела.

И снова смотрит на меня в изумлении. Я почесал затылок и обратился к ней.

— Слушай, мне сейчас надо идти сдавать хвост с зимней сессии. Мы можем еще с тобой встретиться? Расскажешь мне про школу? А то я совсем мало про нее знаю. Только то, что мама говорит. А ее я, по всей видимости, не особо посвещал в свою жизнь.

Она хмыкнула.

— Почему бы тебе не попросить об этом свою сводную сестру?

— Кристину Морозову? Я ее не видел ни разу. Отчим и мама сказали, что она уехала учиться в Америку.

— И она еще не приезжала? По телефону ты с ней не общался?

— Нет. Она не приезжала и не звонила мне никогда. Ну а мне самому как-то неудобно ей звонить. Я же ее не знаю. К тому же мать говорит, что мы с ней не особо общались.

Оля еще раз ехидно хмыкнула.

— То есть, за полгода, даже больше, она тебе ни разу не позвонила, зная, что с тобой случилось?

— Ну да... Мама говорит, что мы с ней не были дружны. Просто жили в одном доме и учились в одном классе. И все.

— Узнаю Кристину. В этом вся она. — Потом Оля мгновение посомневалась и все же сказала. — Хорошо, запиши мой телефон.

Мы стали общаться. Почти каждый день виделись в универе, ходили вместе в столовую. Оказалось, что мы с Олей немного встречались в школе.

— Из-за чего мы расстались? — Аккуратно спросил ее. Вдруг стало очень неловко.

— Да не знаю... — Протянула она. На мгновение мне показалось, что она на ходу пытается сообразить, что мне сейчас сказать. — Надо было готовиться к ЕГЭ, это отнимало все время. Ты стал мне реже звонить. Я тебе тоже перестала. Ну и как-то все само собой сошло на нет. Да я даже не могу сказать, что мы с тобой встречались. Так, просто, гуляли иногда, в кино ходили.

— Ясно...

В этот момент Оля впилась глазами в какого-то парня, который спустился с лестницы и пошел прямо по коридору. Он посмотрел на нас и отвернулся.

— Егор! — Окликнула она его.

Парень застыл к нам спиной, почему-то сжал кулаки и нехотя повернулся.

— Чего?

Весь его вид выражал презрение и ненависть.

— Подойди, пожалуйста.

— Зачем?

— Надо. Это очень важно. Подойди.

Он еще раз одарил нас ненавистным взглядом, но все-таки приблизился.

— Максим, — обратилась ко мне Оля и указала рукой на парня. — Это Егор Кузнецов, наш одноклассник.

Парень вскинул брови.

— Олейникова, ты что несёшь?

— Егор, — Оля подскочила с диванчика и встала к нему вплотную. — Максим перед началом учебного года попал в очень сильную аварию и частично потерял память. Он не помнит наш 11 класс и вообще никого из нас не знает. Даже свою сводную сестру, которая до сих пор ни разу не приехала, — на последних словах о Кристине она почему-то сделала акцент и многозначительно посмотрела в глаза этому Егору.

Он перевёл удивленный взгляд с нее на меня.

— Ты меня не помнишь?

— Нет.

— Вообще?

— Вообще.

Он снова посмотрел на Олейникову.

— Егор, я рассказываю Максиму о нашей школе. Но он совсем ничего не помнит. И никого не помнит.

Парень снова повернул голову ко мне, задумчиво помолчал мгновение, а потом выдавил из себя:

— Сочувствую, чувак.

После этого мы с ним стали понемногу общаться. По крайней мере презрение в его глазах убавилось. Несколько раз мы втроём обедали в столовой. Ребята рассказывали о школе, но, я так понимаю, мама была права. Ничего интересного в моей жизни в тот год не произошло.

— А расскажите мне о моей сводной сестре, — аккуратно попросил их во время одного из обедов.

Оля и Егор резко осеклись и обменялись друг с другом многозначительными взглядами.

— Что именно ты хочешь о ней узнать? — Тихо спросила Оля.

Я пожал плечами.

— Не знаю, что-нибудь. В семье о ней почему-то не говорят. Лишь вчера отчим обмолвился, что на весенние каникулы она снова не сможет приехать.

— Она очень странная девушка, — начала Оля, — у нее почти не было друзей. У Кристины была больная цель быть всегда и во всем лучшей, и она не терпела, когда кто-то в чем-то ее обходил. Она из тех людей, которые совсем не умеют проигрывать.

— А ты что скажешь о ней? — Я повернулся к Егору.

Он сцепил челюсть, пару секунд помолчал и выдал:

— Я скажу, что она холодная стерва и хищная сука, которая сначала использует людей, а потом выбрасывает их из своей жизни за ненадобностью.

Охренеть характеристика.

Наверное, мама права. Я с таким человеком вряд ли смог бы общаться. Полный игнор — действительно выход, когда у тебя под боком такой экземпляр. И на фига я только хожу к ней в комнату, как одержимый?

Дальше разговор потек на отвлеченные темы, и уже когда мы расходились, Егор обратился ко мне.

— Макс, а ты по-прежнему живешь в «Золотом ручье»?

— Да.

Он пару секунд посомневался.

— У меня предки свалили в отпуск, братья стали жить со своими девушками, так что я сейчас дома один, поэтому решил устроить в субботу тусовку. Если хочешь, приходи. — Потом он повернулся к Олейниковой. — И ты тоже, Оль, приезжай.

Мы с ней приняли приглашение и разошлись на свои занятия.

Вечеринка у Егора оказалась масштабной. Он пригласил почти всю свою группу и еще кое-кого с потока. Музыка орала, алкоголь лился рекой, всем было весело. Я стал знакомиться с однокурсниками Кузнецова. Он учится на экономическом факультете. Приехала и Оля. На ней было чёрное платье выше колен и туфли на шпильках. Непривычно так ее видеть. В универе она обычно в джинсах и кедах.

— Самойлов, ты по-прежнему не пьёшь? — Обратилась она ко мне, отхлебывая из бокала вино.

Я засомневался. А к чему этот принцип? Каратэ уже давно в прошлом. А спортом я и так занимаюсь дома на выходных. К тому же с той девчонкой, с которой я проснулся на даче у друга, у меня точно ничего не было. От меня ушли некоторые воспоминания, но взамен пришли другие, которые я раньше не помнил. Я в тот день в 9 классе действительно выпил и пошел спать. А эта девчонка увязалась со мной. Я ее послал и уснул. А она, видимо, просто легла рядом, но зачем-то разделась.

— Знаешь, а давай.

И я тоже взял бокал вина. Но все же я старался не налегать на алкоголь. С непривычки может сильно повести, не хотелось бы тут вырубиться на глазах у 30 человек.

— Егор, а спой что-нибудь! — попросил его кто-то.

Кузнецов выключил музыку, взял гитару и задумчиво почесал затылок. А потом начал петь.


Холодна, как лед, и неласкова

Эта девушка, и напрасно я

О любви прошу. Ночь длиннее дня,

Если нет ее, значит нет меня.


Если нет ее, я не знаю сна,

Без волшебных глаз в пропасти без дна.

Но когда она говорит со мной,

Замерзаю я даже в летний зной.


Стал от снега белым город, я свой дом не узнаю,

На моем окне узоры, хоть за окнами июль.

И пускай дыханьем нежным я согрел в своих словах

Каждый звук, но безнадежно слово стынет на губах.


Холодна, как лед, и неласкова

Эта девушка, и напрасно я

О любви прошу. Ночь длиннее дня,

Если нет ее, значит нет меня.


Если нет ее, значит нет меня.


Гости взорвались овациями. Егор действительно хорошо поёт и играет на гитаре. Песня эта, хоть и малоизвестная, но мне все же знакома. Ее исполняет не очень популярная группа «Сегодняночью».

— Про кого пел? — Спросил я его, когда он убирал на место гитару.

Он на меня посмотрел и хмыкнул.

— Про мою бывшую.

Больше он мне ничего не сказал и ушел к друзьям. Интересно, что же это за бывшая у него такая, что эта песня про нее?

На вечеринке хоть и было в принципе хорошо и весело, но я все равно чувствовал себя как-то неуютно. Вдруг резко ощутил чувство грусти и тоски по кому-то. Отчаянно захотелось с кем-то поговорить, но никак не мог понять, с кем именно. Вроде людей вокруг много, а все равно кого-то не хватает. Того, кого сейчас здесь нет.

Я в растерянности завертел головой по сторонам и увидел, что Оля и Егор отошли ото всех в сторону и о чем-то шепчутся. Я решил подойти к ним.

— А вдруг она летом приедет? — Спросил Егор.

— Не думаю. Уже бы прискакала давно, если бы хотела. Он ей явно больше не нужен.