Иногда мне снится девочка из лагеря. Я снова и снова спасаю ее от злых мальчишек. Она снова и снова называет меня своим героем.

Неужели я ищу ее???

Но ведь мы с ней виделись один раз давно в детстве. Больше мы с ней никогда не встречались.

Я взял с собой в Швейцарию запонки с гравировкой «Hero» и носил только их. Если я был не в рубашке, то просто клал коробочку с ними в карман и таскал с собой, как талисман. Еще я иногда подходил к зеркалу и жадно всматривался в татуировку. Masterpiece. Шедевр. Кто он — мой шедевр?

Оля несколько раз недоумевала, почему я не сведу татуировку, которую сам не знаю, почему сделал. Я тоже задавался этим вопросом, но четко понимал, что не могу от нее избавиться. Мне нужна эта татуировка. Если я ее сделал, значит, это было для меня важно.

Однажды на последнем курсе бакалавриата в Женеве я пошел на свадьбу к другу. Типичная свадьба-вечеринка. Всем весело, все пьяные. Я уже присмотрел себе парочку новых девушек и хотел было подойти к одной из них, как вдруг заиграла песня Мадонны «Masterpiece».

Несколько пар вышли под нее танцевать, а я так и застыл, жадно вслушиваясь в каждое слово. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. У меня началось дежавю. Впервые за все эти годы после аварии.

У меня был мой шедевр. Как в этой песне.

Я сорвался к своему месту, схватил пиджак, попрощался с друзьями и рванул домой. Там я быстро переоделся, покидал в сумку какие-то вещи и побежал на вокзал.

— Один билет до Парижа, пожалуйста.

Железнодорожное сообщение между этой частью Швейцарии и Францией очень развито, поезда ходят каждые несколько часов. Пока я ждал прибытия состава, быстро забронировал себе в Париже какую-то гостиницу.

Через несколько часов я вышел из вокзала в столице Франции, поехал в отель, заселился, упал на кровать и уснул. Мне снова снилась девочка из лагеря.

Утром я просто пошел гулять по Парижу. В ушах на повторе играет песня Мадонны, а я просто бесцельно слоняюсь по городу. Ноги сами привели меня к Лувру. Я купил билет и зашёл.

Наверное, не хватит и недели, чтобы обойти этот музей и подробно рассмотреть все картины. Но мне не нужны были все, мне была нужна только одна. Та, что висит за бронированным стеклом и ограждена веревкой. Как и поёт Мадонна.

Я протиснулся сквозь толпу китайских туристов и замер перед ней. Мона Лиза. Шедевр Леонардо да Винчи. Я простоял так, наверное, час. Недовольные туристы, желающие сделать с картиной селфи, то и дело шипели на меня и пытались потеснить, но я их игнорировал.

Я смотрел на нее и думал, что у меня тоже есть мой шедевр. Моя Мона Лиза. И я отчаянно ее ищу... Вот только все не нахожу и не нахожу...

Где же она?


Я окончил в Швейцарии бакалавриат и поступил в магистратуру. Оля была этим крайне недовольна. Она ожидала, что я вернусь в Россию, и уже начала кидать мне намеки на то, чтобы вместе жить. Но я пока к этому не готов. Я все еще должен попытаться найти ее. Ту, которую люблю и по которой так сильно тоскую.


На летних каникулах перед магистратурой я все же переступил снова порог комнаты своей сводной сестры. Она так ни разу за все эти годы и не приехала, сказала мне мама. Игорь Петрович ездил к ней в Америку сам.

В ее спальне ничего не изменилось. Видимо, домработница за отсутствием жильца этой комнаты вообще не считала нужным сюда заходить, потому что кровать была смята ровно так, как я оставил ее в последний раз, когда тут был — ночью после своего девятнадцатого дня рождения.

Я открыл шкаф, достал из него какую-то кофту, лёг на кровать и снова, будто наркоман, стал жадно вдыхать запах. За эти годы он сильно притупился, но все равно легкий аромат розы все еще был уловим. Я так больше и не встретил ни одну девушку с таким же запахом.

Тоска и грусть — мои несменные спутники на протяжении всех четырёх лет — снова проснулись. И я вдруг почувствовал, как на глазах выступили слезы. Наверное, впервые после того, как из семьи ушел отец.

Неужели я тоскую по ней? По своей сводной сестре? По девушке, которая меня ненавидела, которая ни разу после аварии не поинтересовалась моим здоровьем, которая ни разу за четыре года не приехала? По этой холодной и жестокой девушке, которая вычеркивает из своей жизни ненужных ей людей. По крайней мере так про нее говорит Егор. Он почему-то любит ее вспомнить, когда напьётся.

Но ведь это невозможно. Не могу же я умирать по девушке, которая относилась ко мне с презрением. К тому же она дочь Игоря Петровича. Разве я мог полюбить дочку своего отчима? Конечно, нет. Что это вообще за бред — влюбиться в дочь маминого мужа. Это же почти инцест.

Кристина Морозова... И фамилия-то какая холодная. Так я за все эти годы и не смог нормально увидеть ни одну ее фотографию. В школе тогда на доске почета были черно-белые фото, так что я не смог понять, какого цвета ее глаза. Волосы, судя по видео с выпускного, на котором мы танцуем, у нее темные.

Ее нет ни в каких соцсетях. Я искал. У меня во «ВКонтакте» в друзьях, я так понял, ее и не было никогда, потому что поиск по фамилии ничего не выдает, даже удаленную страницу. А вот у Егора ее удаленная страница есть. Значит, с ним она в соцсети дружила. В инстаграме и Фейсбуке ее тоже нет.

Ее вообще нигде нет! ОНА ПРИЗРАК!!!! О ней никто не говорит, ее никто не вспоминает, кроме пьяного Егора. Даже отчим ее не упоминает никогда. По крайней мере в моем присутствии. И мама о ней молчит.

Наверное, у Игоря Петровича много фотографий своей дочери, но я не решаюсь попросить его показать мне их. Еще подумает что-нибудь не то.

Так пролетают еще два года в Женеве. Я учусь в магистратуре и работаю в банке. Платят очень хорошо, поэтому я коплю деньги на собственную фирму. Я продолжаю поиски неизвестного призрака, но с каждым разом мои руки опускаются сильнее и сильнее. Ее нет. Ее, черт возьми, нигде нет. А я все еще ее люблю... Не знаю, кого, но люблю. Не знаю, кого, но ищу.

После магистратуры я решаю завершить учебу. Ни в аспирантуру, ни в MBA мне идти нет надобности. Я получил хорошее юридическое образование и намерен использовать его по полной программе. Я устраиваюсь на работу в крупную юридическую компанию. После двух лет в швейцарском банке меня охотно берут юристом по финансовым сделкам. То, что мне нужно.

— Так и будем по очереди ночевать друг у друга? — Спрашивает меня однажды Оля, когда мы едем с ней по каким-то делам. Спустя шесть лет после аварии, я все-таки решился снова сесть за руль. Купил себе неплохой Lexus и вожу его теперь строго в допустимом скоростном режиме.

— А что ты предлагаешь?

— Я предлагаю начать вместе жить. Мы вместе уже пять лет, Максим. Даже больше.

Я лишь вздыхаю.

— Ну давай, если ты хочешь.

Она резко поворачивает на меня голову и вскидывает бровь.

— Что значит «если ты хочешь»? А ты не хочешь?

Не хочу.

— Да нет, почему. Хочу.

Она молчит и надрывно дышит. Ну вот, сейчас начнётся. За эти пять с половиной лет я прекрасно изучил Ольгу. Если в течение минуты я ее не успокою, она закатит скандал и обвинит меня во всех смертных грехах.

— Хочу, Оль, хочу. Просто думаю, а где нам вместе жить-то? В «Золотом ручье» с родителями как-то неудобно. С твоими родителями мне тем более неудобно. Снимать квартиру в Москве?

— Ты же заработал кучу денег в Швейцарии! Купи квартиру.

— Оль, ну они же на фирму...

Моя ошибка. Оля задышала еще быстрее. Сейчас бомбанет.

— Хотя, знаешь, ты права. Своё жилье все равно нужно. Давай покупать. Только займись ты поиском, ладно? Мне совсем некогда. Выбери, какую хочешь квартиру и где хочешь. И с каким хочешь ремонтом.

Ее дыхание стало ровнее. Фух, пронесло.

— Какой бюджет ты выделяешь на квартиру?

Я задумался.

— Ну давай что-нибудь бизнес-класса, но не элитное. В элитное переедем, когда открою фирму, и она начнёт приносить деньги.

— Хорошо, — она довольно улыбнулась.

Оля выбрала просторную трехкомнатную квартиру в пределах Третьего транспортного кольца. В новом ЖК, построенном конкурирующей с отчимом компанией «Вижн-Строй». Игорь Петрович даже немного обиделся. Сказал, что мог бы нам подарить любую квартиру в его комплексе. Но нет, я так не хочу. При всем моем уважении к отчиму хватит быть нахлебником. Он и так содержал меня первые два года в Женеве, пока я не начал работать. Да и до этого в Москве я тоже вовсю прожигал родительские деньги.

Когда я забирал свои последние вещи из «Золотого ручья», я снова решил зайти в комнату Кристины. Последний раз я тут был перед магистратурой, два года назад. Она за эти два года снова так и не приехала.

Кровать смята. Домработница совсем сюда что ли не суётся? На мебели уже слой пыли скопился. Я снова достаю из шкафа какое-то платье, сажусь на постель и, как маньяк, начинаю нюхать. Запах уже совсем улетучился. Лишь тонкие едва уловимые нотки. Я так и не встретил больше никого с таким же ароматом.

Интересно, как она там живет? Эта холодная надменная девушка, которая не умеет проигрывать. Девушка, которая презирала меня и не хотела со мной общаться.

Как она там?

Я возвращаю платье в шкаф, закрываю его и осматриваю комнату. Подхожу к столу. На нем лежат пара учебников по английскому, наушники, пенал с ручками. Мой взгляд падает на жесткий диск. Я и раньше к нему присматривался, даже пару раз хотел подключить его к компьютеру и посмотреть, что на нем, но все же остановил себя. Вдруг там что-то очень личное? Я и так достаточно обшарил ее комнату, даже трусы смотрел. Дебил.

Все, хватит. Вали отсюда, Максим.

Но ноги почему-то не несут меня из комнаты. Я снова сел на кровать и тупо уставился в одну точку. Бросил сумку со своими вещами на пол и лёг. Секунду посомневался и достал подушку. Впервые за шесть лет я это сделал. Раньше я только лежал сверху на покрывале.