После ужина Оля тащит меня в мою комнату. Я совсем не рад этому, потому что теперь мне придется оторвать глаза от Кристины. А я не могу не смотреть на нее.

Невеста все-таки уводит меня наверх. Я беспомощно опускаюсь на кровать и закрываю глаза. В голове миллион сумбурных мыслей. Одна перебивает другую.

Почему ей никто не сказал об аварии? А если бы она знала, то позвонила бы мне хоть раз? А она помнит нашу детскую встречу? А я ее тогда помнил? А если она помнит, почему ненавидела меня, как все говорят? Почему тихая, кроткая девочка из лагеря превратилась в холодную стерву и хищную суку?

А вообще — стерва и сука ли она??? Мне вот сейчас так не показалось. Она первая меня обняла при встрече. Она наехала на родителей за то, что они ей ничего обо мне не сказали. Она так же жадно на меня смотрела, как я на нее. Она помнит, что раньше я не пил. Мелочь, а приятно.

В памяти всплывают ее слова, которые она быстро зашептала, когда обняла меня. «Восемь лет, Максим. Восемь проклятых лет...». Жаль, что я не услышал дальше. Ее запах заполонил не только мои легкие, но и мое сознание, и больше я ни о чем не мог думать, кроме него.

Боже, этот запах... Только он меня и спасал все эти годы. Теперь понятно, почему я все время шёл в ее комнату, как одержимый. Я ведь все восемь лет любил ее. Это ее я искал в каждой девушке. Это от тоски по ней я хотел лезть на стену. Это по ней я грустил даже в самых шумных и веселых компаниях.

Это всегда была она... Только она...

Оля ложится на кровать рядом со мной, кладёт свою голову мне на плечо, начинает целовать мое лицо. Затем она тянется к моим губам. Я ей отвечаю, но мыслями я не с ней. В голове все еще миллион вопросов.

Как так вышло, что моя мать вышла замуж за отца той девочки из лагеря? Разве бывают такие сумасшедшие совпадения? Как я полюбил Кристину? А у нее ко мне были чувства?

Сердце больно сжимается, когда я понимаю, что нет... Что Кристина, скорее всего, никогда меня не любила. Ведь если бы у нее ко мне были чувства, то она бы приезжала, звонила мне независимо от аварии. Ведь для того, чтобы позвонить любимому человеку, не нужно, чтобы он был при смерти, чтобы он терял память. Ему звонят просто так, потому что любят и скучают.

Но Кристина не любила и не скучала. Я был для нее просто сводным братом. Да и нашу детскую встречу она, скорее всего, не помнила. Потому что я не верю, что та девочка, которая так мечтала снова со мной встретиться, могла презирать и ненавидеть меня.

Оля говорит что-то про свадьбу, задаёт мне вопросы про работу, я ей отвечаю. Потом она рассказывает про свой журнал, я на автомате что-то у нее уточняю, чтобы поддержать разговор. Потом к нам в комнату заходит мама. Они с Олей снова начинают обсуждать свадьбу.

Я участвую в беседе, но в голове у меня только один вопрос: что сейчас делает Кристина? Чем она занимается? Я не слышал, чтобы она поднималась в свою комнату.

Проходит, наверное, час. Мама удаляется. Оля идёт в душ, а я лежу, уставившись в потолок. Слышу по коридору быстрые шаги и хлопок двери. Ее двери.

Встаю с кровати и выхожу в коридор. Свет в ее комнате не горит. Странно. Она влетела к себе, хлопнула дверью, а свет не включила. Что она там делает в темноте? Я тихо приближаюсь к ее двери и становлюсь рядом.

И вдруг до меня доносится плач. Тихий, но при этом все же сильный. Она плачет, всхлипывает, старается делать это не громко, но мне все равно слышно.

Почему она плачет? Что случилось? На меня резко накатывает желание зайти к ней и успокоить. Но я, естественно, этого не делаю. Кто я такой, чтобы успокаивать плачущую Кристину Морозову?

Оля выключила воду в душе, поэтому я спешу вернуться в свою комнату. Через 10 минут невеста заходит, обмотанная лишь одним полотенцем, и ложится рядом. Начинает целовать мою шею, аккуратно засовывая руку мне под футболку. Но меня это сейчас только раздражает.

— Оль, не надо, — бросаю ей и отодвигаюсь.

— В чем дело, Максим? — В ее голосе слышится сарказм.

— Мы теперь на втором этаже не одни.

— И что?

Я недоуменно на нее смотрю.

— То есть, тебя не смущает наличие постороннего человека через коридор от нас?

— Ну тебя же не смущало раньше наличие моих родителей в квартире, когда мы еще вместе не жили и ты у меня оставался.

Она смотрит на меня очень зло. И как-то даже с вызовом.

— Оль, я устал и хочу спать. Извини.

— От чего ты устал, Максим? — Шипит на меня. — Ты на работу сегодня поехал к 11. В 5 вечера вернулся, чтобы переодеться перед поездкой сюда. Я понимаю, когда ты приползаешь в 12 ночи, но сегодня был не такой день.

Я лишь вздыхаю.

— У меня была тяжелая неделя. Завтра снова рано вставать, потому что нужно будет заехать домой перед работой. Я в душ и спать.

И, не давая ей возможности что-то мне ответить, я выхожу из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Но я не сразу иду в ванную. Я еще раз останавливаюсь у комнаты Кристины. Она так и не включила свет и продолжает плакать. Мне кажется, или Кристина сидит, привалившись спиной к двери? То есть, она влетела в свою комнату, захлопнула дверь и сползла по ее обратной стороне, даже не включив свет? Похоже на то.

Что же случилось? Почему она так рыдает?

Я тянусь к ручке, но тут же себя одергиваю. Это не твоё дело, Максим. Это не твоё дело.

Усилием воли все-таки заставляю себя отойти от двери Кристины. Закрываюсь в ванной, врубаю контрастный душ и просто тупо стою под его струями. Калейдоскоп мыслей так никуда и не делся.

Почему ей никто не сказал про аварию? Почему она восемь лет не приезжала? Почему она никогда не звонила? Она помнит нашу детскую встречу? Как так вышло, что я полюбил дочь своего отчима?...

Одни и те же вопросы, на которые нет ответов.

Беспомощно закрываю глаза и представляю Кристину. А ведь в нее невозможно не влюбиться. Фигура, как у балерины, грудь, так сексуально вздымающаяся при каждом вздохе, лебединая шея, аппетитные пухлые губы и глаза... Эти прекрасные синие глаза. А ее запах... Сладкая роза с нотками жасмина.

Желание обладать Кристиной прокатывается по всему телу мощным разрядом тока. Я бы все сейчас отдал за то, чтобы она стояла вместе со мной в этом душе. Чтобы я мог касаться ее обнаженного тела, целовать ее губы, ее шею, ее грудь...

Резко врубаю ледяную воду. Нужно отогнать эти мысли. Немедленно.

Успокойся, Максим, ты женишься. Твоя свадьба чуть больше, чем через две недели. А Кристина если все-таки и не стерва, как о ней говорят, то, как минимум, все равно безразлично к тебе относится. Она бы позвонила хоть раз, даже если и не знала об аварии. Правда, мой телефон сгорел тогда вместе с машиной, и после выписки из больницы пришлось купить новую сим-карту, но все равно. Могла бы спросить номер у родителей. Да могла бы приехать в конце концов хоть раз.

А так она со спокойной душой свалила и не появлялась тут восемь лет. И если бы отчим не потребовал, так и не приехала бы до сих пор. Не знаю, вспомнили ли мы с ней тогда нашу детскую встречу, но даже если и да, то ведь это не изменило того, что мы с ней почти не общались, игнорировали друг друга. Тут могут быть только два варианта: или она меня не помнила, или помнила, но я был ей уже безразличен.

Когда я выхожу из душа, снова задерживаюсь у ее двери. Рыдания все еще слышны, но уже не так четко. Кажется, она все-таки отошла от двери. Ее всхлипы слишком приглушенные. Будто она уткнулась лицом в подушку. Из-за чего же она так сильно плачет?

Тяжело вздыхаю и заставляю себя отойти от ее двери. Это не мое дело.

В постели Оля все еще пытается ко мне прильнуть, но я тупо отворачиваюсь на бок.

— Я сплю! — Рычу ей.

Олино дыхание участилось. Через минуту она начнет плакать. Но мне все равно. Перед моими глазами сейчас стоит Кристина. Снова представляю ее грудь, ее талию, ее шею. Мысленно зарываюсь лицом в ее волосы и вдыхаю запах.

Член уже встал. Твою мать! Ну вот на хрена ты сам себя мучаешь? Мазохист.

Но желание уже такое сильное, что невозможно терпеть. Поворачиваюсь к Оле и накрываю ее поцелуем. Она охотно отвечает, обвивает меня руками, я ложусь на нее сверху. Но сейчас я думаю не о своей невесте. Я закрываю глаза и представляю Кристину. Вхожу в Олю и стараюсь не вдыхать ее фруктовый запах. Восстанавливаю в памяти аромат сладкой розы и жасмина. Начинаю двигаться быстрее, потом еще быстрее. Дышу очень осторожно, чтобы случайно не вдохнуть Олин парфюм, но это становится все сложнее и сложнее. Зажмуриваюсь, еще раз представляю вздымающуюся грудь Кристины и кончаю.

Вот теперь можно уже дышать нормально.


Неожиданно следующим утром Кристина спускается к нам на завтрак. Зачем она встала в такую рань? Она же еще не работает. Кристина заходит на кухню в коротких джинсовых шортах и обтягивающей майке. Хоть она и без декольте, но все равно обтягивает грудь. Девушка садится на вчерашнее место ровно напротив меня, и я снова не могу удержаться от того, чтобы не смотреть на нее. Я скольжу глазами по ее лицу, волосам, шее, рукам.

Мой взгляд цепляется за браслет на ее запястье. Золотой с одной подвеской-шармом в виде буквы «К». Вероятно, первая буква ее имени. Я разглядываю его и понимаю, что на меня снова накатывает дежавю. Я уже раньше видел этот браслет. Совершенно точно. Мне кажется, я его даже трогал.

Резко моргаю и дежавю проходит. Поднимаю глаза на Кристинино лицо и смотрю прямо в глаза.

— Максим, а чем ты занимаешься? Где работаешь? — Спрашивает меня она, когда домработница удаляется.

— Я год назад основал свою юридческую компанию.

Кристина удивлена. А у меня по телу разливается приятное тепло от того, что она интересуется моей жизнью.

— Интересно. На чем специализируется твоя компания?