Меня выписали из больницы на мой день рождения, и я сразу поехала к Максиму, где поставила с ним окончательную точку. Но после этого я все равно не смогла работать. Отлёживалась целыми днями дома, рыдая в подушку. А когда в середине июня вышла на работу, с ужасом обнаружила, что мы просрочили по лагерю все сроки.

Я сняла тот же домик, в котором мы жили с Максимом, когда приезжали сюда девять лет назад. На самом деле это было бритвой по венам, потому что абсолютно все здесь напоминало о том, как я была тут счастлива с Максимом.

Но теперь я не жалею. Мы с Максимом всю ночь растворялись друг в друге в той же спальне и на той же кровати. Как и девять лет назад, он целовал каждый сантиметр моей кожи, шептал признания и крепко держал в кольце своих рук.

— Максим, мне страшно, — тихо сказала ему, когда он оторвался от моих губ и пошел вниз по шее.

— Чего ты боишься? — Он посмотрел на мое лицо и мягко провёл по нему ладонью.

— Что это сон. Что я проснусь, и снова будет тот ад, в котором я жила.

— Нет, моя девочка. Это не сон. Я с тобой, и теперь точно навсегда. Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, мой герой. Только тебя.

— Иди ко мне.

Он притянул меня к себе еще ближе и снова примкнул к моим губам.

Боже, я не забуду эту ночь никогда. То, как Максим целовал меня, то, как он меня касался, то, как мы отдавались друг другу полностью и без остатка. Больше не было его или меня. Были только МЫ. Одно целое.

Мы уснули где-то ближе к 6 утра, а в 9 мне уже нужно было вставать и ехать в лагерь. В Москву завтра утром. Я повернула голову к спящему Максиму и просто не поверила своим глазам. Вот он со мной в одной кровати. Потянулась под одеялом к его руке и слегка погладила по тыльной стороне ладони. Мне нужно к нему прикоснуться, чтобы точно убедиться, что это не призрак, не проекция мозга, не мираж. Это Максим. Живой. Настоящий. Мой.

Навсегда мой.

Тихо встаю с кровати, чтобы не будить его и иду в ванную. Так же тихо одеваюсь, пью на кухне на первом этаже кофе, вызываю такси и еду в лагерь. Через пару часов общения с прорабом и местными чиновниками из департамента строительства получаю сообщение от Максима.

«Проснулся, а тебя нет. Это же была не галлюцинация?)»

«Не галлюцинация, мой герой). Я скоро вернусь. Нужно немножко поработать»

«Где ты? Давай я приеду к тебе»

«В нашем лагере»

«Уже мчусь к тебе, моя девочка»

Я смотрю на экран телефона и глупо улыбаюсь. Наверное, со стороны выгляжу, как пятнадцатилетняя влюблённая дурочка. Хотя последние два пункта — так и есть.

Максим приезжает через полчаса. Я как раз уже закончила обсуждать дела и полностью свободна. Он выходит из машины и направляется ко мне со счастливой улыбкой. Я иду ему навстречу и все еще не верю, что это правда. Максим крепко меня обнимает и шепчет на ухо:

— Чуть с ума не сошёл, когда открыл глаза, а тебя не оказалось рядом. Не делай так больше.

— Я не хотела тебя будить, — я слегка от него отстраняюсь и заглядываю в глаза.

Он мягко проводит ладонью по моему лицу и целует в губы.

— Пойдём, я покажу тебе наш лагерь.

— Пойдём.

Максим быстро оглядывает здание снаружи, а потом я тяну его внутрь. Мы ходим по коридорам, держась за руки, заглядываем в комнаты и вспоминаем то время. Сейчас тут внутри все совсем не так, как было. Мы отделали здание по самому последнему слову и завезли очень дорогую мебель. Потом мы с Максимом поднимаемся на второй этаж и идём к той самой двери директора, у которой мы сидели всю ночь.

— Это по-прежнему будет кабинет директора? — Смеется Максим.

— Да, я решила это не менять.

Максим обнял меня сзади за плечи и притянул к своей груди.

— Когда мы тут с тобой сидели, — шепчет на ухо, — я на тебя смотрел и думал, что ты моя та самая.

Я тихо смеюсь.

— Ты в 7 лет что-то об этом понимал?

— До встречи с тобой нет, а после — да. Кристина, у меня с тобой была любовь с первого взгляда. Ты сидела одна во дворе, а я играл в мяч. Увидел тебя и всё. Бросил мяч и пошел к тебе, но меня опередили какие-то девочки. И я две недели, наверное, смотрел на тебя и мечтал с тобой заговорить. А потом у меня с тобой была любовь с первого взгляда второй раз. Когда я приехал в «Золотой ручей» и увидел тебя. — Я аккуратно к нему поворачиваюсь, а Максим продолжает, не выпуская меня из кольца рук. — Кристина, я могу забывать тебя тысячу раз, а потом снова тебя встречать и снова в тебя влюбляться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как в фильме «Вечное сияние чистого разума»? Я его посмотрела, кстати.

— Да, как в том фильме.

— Максим, неужели наши страдания закончились? Неужели мы вместе?

— Да, моя девочка. Навсегда вместе.

Я кладу голову Максиму на грудь, и мы еще долго так стоим в объятиях друг друга. Я не хочу выпускать его из своих рук. Он меня тоже.

— Поехали на наш пирс? — шепчет мне.

А я лишь расплываюсь в довольной улыбке.

— Поехали.

Через 20 минут мы уже стоим на пирсе. Теперь он снова благоустроенный и красивый. Первые дети приедут в лагерь в августе.

— Помнишь, как мы тут купались? — Спрашивает меня Максим.

А мне до сих пор непривычно, что он все вспомнил.

— Да.

— Давай еще? — И заговорщицки мне улыбается.

— Максим, я без купальника. И у нас нет полотенец.

— По фиг. Давай прыгай со мной.

И он начинает снимать с себя джинсы и футболку. Я даже не успеваю ничего возразить, потому что через три секунды, он уже прыгает вниз головой.

— Ну же, Кристина, давай, — кричит мне, когда выныривает.

Мне ничего не остается, кроме как последовать его примеру. Быстро стаскиваю с себя сарафан, снимаю босоножки и прыгаю бомбочкой. Вниз головой, как Максим, я не умею.

Когда я выныриваю, Максим уже возле меня. Счастливо улыбается и тянется меня обнять.

— Кристина, ты даже не представляешь, какое это наслаждение — помнить нас.

— Какое твое любимое воспоминание?

Он на мгновение задумался.

— Как мы с тобой сидели в беседке после дня рождения бабушки Егора, и ты мне улыбалась.

Меня искренне удивил его ответ.

— То есть, не наш первый поцелуй, не наша первая ночь, не наше первое признание в любви? А то, как мы общались в беседке?

— Да. Потому что мне тогда так хреново было после разговоров о моем отце. Я был безумно рад, что ты пришла ко мне с пледом и укрыла нас. Хоть мы с тобой тогда практически не общались, а, если общались, то всегда с колкостями и ядом, мне все равно было приятно чувствовать тебя рядом в момент, когда я по-настоящему грустил. — Он на мгновение замолчал, а потом сказал с горечью в голосе. — И я безумно жалею, что не взял тогда у матери Егора телефон своего папы и не позвонил ему.

Я лишь вздыхаю. Максим ночью рассказал мне о встрече со своим отцом, и я до сих пор пребываю в шоке от поступка Елены. Даже в голове не укладывается, что она оказалась способной на такое.

— Максим, лучше поздно, чем никогда. В конечном счете ты все равно обрел его.

— Да, но тогда я мог бы знать свою сестру... Ее звали Соня.

Максим сцепил челюсть и отвернулся. А я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. У отца хорошие связи в здравоохранении. Мы могли бы помочь. Не факт, что это спасло бы ребенка, потому что все-таки лейкемия — очень тяжелое заболевание, но по крайней мере был бы шанс. А так не было и его.

— Никогда не прощу ей это, — прошептал Максим.

Я притянула его к себе.

— Максим, теперь все будет по-другому у всех нас. Мы с тобой будем вместе, ты будешь общаться со своим отцом. Все изменится.

Я мягко поцеловала его в губы.

— Поехали в наш домик. Проведем остаток дня вместе, а завтра утром вернемся в Москву. Мне еще Людмиле Николаевне позвонить нужно, поговорить с Мишей. Он вчера плакал из-за моего отсутствия.

Мы поднялись на пирс, обсохли на солнце и поехали в дом. Я безумно сильно хочу спать из-за бессонной ночи с Максимом, но, как могу, запрещаю себе это. Я все еще боюсь уснуть, а проснувшись, не увидеть его рядом.

Близится закат, мы сидим в обнимку на веранде и пьем чай. Максим пообещал, что подаст на развод завтра же, когда мы вернемся в Москву.

Господи, я до сих пор не могу в это поверить. Максим разведется и будет со мной. Правда, мы с ним еще совсем не обсуждали, как мы будем вместе, где будем жить. Он переедет ко мне? Хотелось бы.

А мы поженимся?

От одной этой мысли начинают дрожать руки... Пока что Максим о нашей с ним свадьбе не заикался. Я, естественно, тоже молчу. Конечно, еще рано, сначала он должен развестись. Но я все равно не могу перестать думать об этом.

Вообще, я никогда раньше не задумывалась о замужестве, в том числе с Максимом. Даже в те два месяца перед моим отъездом в Америку, которые мы провели вместе. В США само собой я тоже об этом не думала. Когда приехала в Россию, я мечтала вернуть себе Максима, но никогда не думала, в каком статусе.

И вот сейчас мы с ним сидим на веранде, он облокотил меня к себе на грудь, крепко обнимает, что-то говорит, а я не слушаю, я рисую в голове картину нашей свадьбы.

Хочу американскую свадьбу. Чтобы была арка из цветов, и папа под руку вел меня к Максиму. Мы бы с ним сказали друг другу слова любви, гости бы сидели на стульях и с умилением на нас смотрели. У меня обязательно будет белое платье-русалка с кружевом. Хотя, наверное, лучше слегка кремовое. Прямо чисто белые мне не очень нравятся. И вот еще насчет фаты не знаю...

— Кристина, ты меня слышишь? — Вырвал меня из размышлений Максим.