– Ну, общая картина показывает, что ты счастливый человек. Но что пошло не так? Что тебя стало тревожить?

– Да, кое-что пошло не так. Несмотря на большое количество этих интрижек, у меня всегда было железное правило – не заводить романов. Потому что, как бы то ни было, у меня есть семья и несмотря на то, что я веду двойную жизнь, я ни за что не хотел бы их обидеть или причинить им боль. Но несколько месяцев назад я познакомился с приятным и очень интересным парнем. Как и всегда, я сразу обозначил рамки отношений и твёрдо дал понять, что будущего у нас быть не может. Он услышал меня, и всё было в общем как обычно. Приятные редкие встречи, много общения, куча совместных интересов и много всего остального, что так радовало меня. Как-то я даже соврал Марте, что у меня командировка, а на самом деле мы полетели с ним во Флориду и провели там невероятные выходные. Но по возвращению из этой поездки меня стало преследовать чувство, которого я до этого не знал. Я стал очень скучать по этому парню. Не просто думать о нём больше чем пять раз в день, не банально желать секса с ним, а на самом деле мне его не хватало. И встречи стали чаще и дольше. Как-то мы были у него дома, и он издалека завёл тему о том, чтобы я оставил семью и переехал к нему. Но в отличие от меня, он был открытым геем и у него не было второй жизни. Он принимал себя таким, какой он есть, и был ещё более свободным, чем я. Он приводил различные доводы, что так будет лучше для всех и что я особенный в его жизни. Сначала мы просто обсуждали это, я выслушивал его, он меня. Но потом я резко сказал ему, что об этом не может быть и речи, как бы мне этого ни хотелось. Это был последний вечер, когда я его видел. Напоследок он сказал мне, что я душу себя своими же руками и никогда не стану сам себе хозяином. За меня всегда будут решать другие. После этого я ушёл. Это и стало главной причиной всех моих тревог, самокопаний, депрессии в конце концов. Сама мысль, что я так и буду до конца жизни рабом общества, сводила меня с ума. Я просто устал притворяться, у меня нет на это больше сил. Но и бросить семью я не могу. Марта, если честно, мне безразлична. Думаю, когда я наконец выговорился, мне даже уже плевать, что скажет общество. Но дети, Лили, дети. Они краеугольный камень и преграда тому, чтобы я жил так, как хотел. Я многократно прокручивал мой с ними разговор на тему, что я ухожу от них и всем будет от этого только лучше. Но когда я представлял, как пройдёт несколько лет и они вырастут и узнают, что я не просто так ушёл, а ушёл к мужчине, меня пронзали словно тысячи ножей и окутывал небывалый до этого страх. И идея отпадала сама собой. Я просто не смогу им признаться сейчас. А через несколько лет, когда они узнают, они возненавидят меня. Так что тот парень оказался прав. Я в своей собственной ловушке.

Да уж. Я, конечно, была готова к обнажению души и рассказу о внутренних проблемах, но чтобы это было настолько глубоко, я не ожидала. Единственное, о чём я могла думать, так это о том, сколько же вокруг нас живёт людей, с которыми мы дружим или поддерживаем знакомства, которым приходится скрывать себя настоящих от общественности и своих близких. Неужели нам и правда так страшно обнажить себя, что мы готовы врать до последнего и сковывать себя петлёй общепринятых норм? И чем больше и дольше мы врём, тем сложнее нам приходится жить.

– Ты отчасти прав. – Я всё же нахожу в себе силы и начинаю говорить: – Ты и правда обременил себя слишком большим количеством лжи и самообмана. Но это же не конечная точка. Верно? В любую минуту ты можешь обратить всё вспять. Главное, тебе необходимо решить, хочешь ли ты этого? Хочется ли тебе обнажить свою душу для общества и показать им, кто ты на самом деле. И я не говорю о твоей ориентации. Это скорее о свободе выбора. Но если я правильно тебя поняла, то тебе уже наплевать на общество и одобрение или запрет твоей жены. Всё упирается в детей. Точнее, именно в них, но лет через десять. Райан, скажи, ты боишься, что они не поймут тебя? Или ты уверен в этом?

– Я не могу быть уверенным. У меня сын и дочь. Вполне возможно то, что они повторят мою судьбу. Кто, в конце концов, от этого застрахован? Но дело в том, что я боюсь того, что они посчитают, что я их бросил. Это меня убьёт. Я всю жизнь отдал на то, чтобы им жилось лучше, чем мне. Лили, вряд ли ты знаешь, но я из очень бедной семьи, мы жили на пособие, и я жил в гетто. Но так уж вышло, что я сумел разбогатеть и позволить себе всё это, что я имею. Моя главная задача, цель, да и весь смысл жизни в том, чтобы мои дети не возненавидели меня и не презирали. Это меня точно добьёт. Пожалуйста, умоляю, помоги мне с этим. Я хочу, чтобы они гордились мной и при этом понимали, что у каждого человека есть свой выбор.

– Райан, – говорю я после непродолжительной паузы, – а скажи, как бы ты сам отнёсся к этому, если бы твой отец сказал бы тебе то же самое, будь ты в возрасте твоих детей?

– Мой отец? – Он задумался на секунду. – Он бы так не сделал.

– Просто представь. Гипотетически.

– Ну если так, то думаю, что я бы его не понял и был бы всячески против его решения и выбора.

– Хорошо. А если бы он тебе это сказал, когда бы ты уже стал взрослым?

– Хм, – он задумался, – думаю, тут я бы уже не был так радикален. Всё зависит от обстоятельств.

– Вот именно. Сознание детей слишком мало, чтобы воспринимать вещи объективно, – я откашливаюсь, – они не могут осознавать проблему и её следствие в целом. Для них в таком возрасте прав тот, кто проводит с ними больше времени и уделяет больше внимания. Но их объективности можешь пока не ждать. Даже если они будут на твоей стороне.

– Видимо, ты права. Как сложно всё это сейчас.

– Райан, у тебя на самом деле только одна проблема. Хочешь ли ты и дальше притворяться красивой обложкой и сохранить для детей видимость семьи, или же ты будешь делать то, что ты на самом деле хочешь и быть настоящим, но при этом так же быть любящим отцом. Вот твой главный вопрос. Но умоляю, не спеши с ответом и не руби с плеча. Тебе нужно хорошенько об этом подумать и просчитать всё наперёд. чтобы твой выбор не сделал тебя ещё более несчастным. Понимаешь меня?

– Я понимаю. Вот только я уже так давно занимаюсь этим самокопанием, что это сводит меня с ума. Но сейчас мне легче. Не могу сказать, что я определился, но ты помогла мне посмотреть на всю ситуацию со стороны. Спасибо тебе, Лили.

– Не за что. Менять себя и выходить из зоны комфорта не так уж и просто. Но уверена, что если ты этого действительно захочешь, то справишься с этим.

– Я буду стараться. – говорит Райан и начинает вставать с кресла, – Думаю, на сегодня хватит. Мне есть о чём подумать.

– Точно. Только не перетрудись в раздумьях. Это всегда заводит лишь ещё в больший тупик. Если что, звони мне или приходи.

– Не сомневайся, приду… Кстати, – говорит он уже в дверях кабинета, – сколько я тебе должен? И как оплатить?

– Перестань, мы соседи. Всё нормально. Единственное, не соблазняй больше моих организаторов вечеринок в моих ванных комнатах.

– Ой, прости ещё раз за это. Совсем тогда голову потерял. И от себя, и от Тэда. Он симпатичный, кстати.

– Хорошо. Передам ему при случае.

– И ещё раз тебе спасибо, что помогла, а главное – выслушала. Мне не с кем этим поделиться. И я в курсе, что тебе сейчас не до этого, но всё равно, спасибо. И позволь, – говорит Райан и обнимает меня.

– Ох. Да всё в порядке, – говорю я, стоя в полнейшем шоке, так как за все годы нашего знакомства мы, наверно, даже не прикасались друг к другу. Это странно. Но да ладно..

– Ты замечательный и очень сильный человек.

– Ты тоже. Будь сильным.

Открыв ему ворота, чтобы он смог выехать, я решила перекурить весь этот диалог и подумать. Но думать я могла только об одном. О самом важном вопросе, который у меня крутился весь приём. Как понять этот миг, когда ты понимаешь, что ты изменился? Как поймать это мгновение, когда ты уже не тот, кем был раньше и встал на новый путь? Если проще говоря, как ощутить тот момент, когда ты понимаешь, что твои собственные ценности резко меняются?

Глава 5

Падение

– При всей своей привлекательности ты абсолютно не умеешь выбирать вино, – говорю я Ричарду, сидя за столом в итальянском бистро.

– Зато я великолепен в выборе виски. И жены.

– А ты хорош, – я перегибаюсь через маленький квадратный столик и целую его.

– С тобой по-другому никак.

Клиентов в этот день не было, и я решила заехать к Ричарду на работу и вытащить его на час пообедать. К тому же я ещё ни разу не видела Мэй с того момента, как вернулась из отпуска, и договорилась встретиться с ней в том же бистро, как только мой муж вернётся на работу.

За проведённый с Ричардом час мы говорили о его и моей работе, вспоминали Мексику, думали, куда мы хотим в следующий раз, и оба съели по внушительной порции их фирменной пасты с кучей специй и сыра. В еде наши вкусы сошлись, а вот насчёт путешествий наше мнение разделилось. Я хотела полететь в Италию и подробно изучить её южную часть со всеми её прелестями, в то время как Ричард упорно склонял меня полететь в Новую Зеландию. Чего ещё ожидать от поклонника книг Толкиена? Не придя к компромиссу, мы пока отложили окончательный выбор и, как обычно, решили всё оставить случаю. Как получится, так и получится.

Мы поболтали ещё немного обо всём и ни о чём, затем он взглянул на часы и сказал, что ему пора бежать. Ровно через секунду от Мэй пришло сообщение о том, что она уже подъезжает.

– Милый, останься ещё минут на десять. Мэй уже рядом.

– Прости, Лил, не могу, я уже как полчаса назад должен был быть в больнице.

– Ну, пожалуйста. У тебя там куча интернов, они справятся.

– Угу. Вчера один справился, чуть больного не выписал.

– Ну тебя. Мэй рада была бы тебя видеть, а ты уходишь, – я старательно надуваю губы.

– Эй! Любимая, ну чего ты? Я тоже её рад был бы видеть, но знаю, что это ещё на час. Давай просто пригласим её к нам? И как обычно устроим милые посиделки. – Он подходит и обнимает меня. – Ну то есть я с вами посижу полчаса, потом вы выпьете и выгоните меня.