— Призрак, значит, — цедит мрачно.

— Это плохо? — спрашиваю встревоженно. — Ты зол? Сердит? Думаешь, он прав и от меня стоит избавиться? Хочешь, чтобы я ушла?

Он молчит. Смотрит мимо меня. После ссаживает меня в сторону, отрывает от себя. Шлепает по бедру, не глядя. На автомате.

— Топай в душ, — распоряжается. — Приведи себя в порядок.

— Амир, прошу, — шепчу я. — Ты понял, кто это был? Узнал? Объясни мне, пожалуйста. Скажи хоть что-нибудь…

Обрывает меня жестом. Приказывает проваливать, четко указывает направление в ванную комнату.

Подчиняюсь. На душе тяжело. Но раз он велел мне выкупаться и собраться, то нас ждет нечто интересное, город посмотрим. Боже, я в таком роскошном городе. А радости уже нет. Тревога пожирает изнутри. Вот она цена бандитской любви.


+++


Амир продолжает хранить молчание, так что собираемся мы в звенящей тишине. Он весь в черном: брюки, футболка, пальто, ботинки, небрежно наброшенный шарф. А я наоборот в белом оказываюсь, специально не стараюсь, само собой получается. Кофта светлая, джинсы бледно-голубые, куртка белоснежная, шарф и шапка в тон верхней одежде, утепленные кроссовки цвета слоновой кости. Облик отражает душу.

Свет и тьма. Так мы выглядим со стороны, такое впечатление производим на окружающих. Абсолютные противоположности.

Никогда не считала себя идеально хорошим человеком, не претендовала на особенную добродетель, однако могу лишь надеяться, что добро внутри меня способно хотя бы немного уравновесить зло, которое таит Амир.

Громила не настроен на разговор. Напрасно пытаюсь завести беседу. Не реагирует. Кажется, даже и не слышит. Или не хочет слышать? Весь в раздумьях. Не злится, но радостным тоже не выглядит. Видимо, мысленно прикидывает варианты расправы над Призраком, просчитывает кровожадные ходы наперед. Его дикий мир требует не менее диких реакций и вердиктов, смертельных приговор, показательных казней.

Мы покидаем отель в молчании. Оборачиваюсь, ожидаю увидеть знакомых бугаев, однако привычного конвоя не замечаю. Либо стали прятаться лучше, либо здесь нет необходимости в настолько серьезной охране.

Начинаю жалеть, что призналась амбалу во всем. Испортила момент. Теперь он такой угрюмый, отстраненный, чужой.

Невольно вздыхаю.

— Чего стонешь? — вдруг нарушает тишину Амир. — Город не нравится? Хреново? Ну согласен, делать тут нечего. Кругом эти гребаные дворцы и музеи. Тоскливо, просто пиздец. Никакой развлекухи нет.

— Ты что! — восклицаю осуждающе. — Как такой город может не понравиться? Я всю жизнь мечтала тут побывать. На картинки засматривалась. Представляла, как попаду на самый настоящий в мире бал.

— В натуре? — посмеивается. — Так ты на бал хочешь?

— Да, — выпаливаю, не думая, потом исправляюсь: — То есть нет, если честно, ведь для этого нужно уметь танцевать, а еще необходим соответствующий наряд, в обычном платье не пойдешь, драгоценности надо найти, аксессуары. Это слишком дорого.

— Жрать охота, — резко заключает мужчина, а после вдруг подхватывает меня под ягодицы и поднимает в воздух, прижимает к своему телу крепко-крепко, опаляет неистовым жаром, вынуждая задрожать. — Совсем ты меня измотала.

— Я? — поражаюсь, рефлекторно хлопаю ресницами.

Мне приходится обвить плечи громилы руками, сжать его мощный корпус бедрами в инстинктивной попытке удержаться. Ощущаю, как вновь оживает гигантский орган, вжимаясь в мое самое чувствительное место.

— Такая мелкая, невинная и наивная, — буквально мурлычет Амир. — А затрахала меня как заправская шлюха. Заездила жеребца. Но по ходу голодная осталась, про добавку молишь.

— Нет, — краснею. — Что ты такое выдумываешь…

— А чего жопой круги выписываешь? — выдает на ухо, прикусывает мочку, пробуждая внутри лихорадочную вибрацию. — Так и нарываешься на член.

— Амир, — бормочу. — Неприлично. Здесь очень много людей.

Он смеется. Кружится вокруг своей оси. И меня тоже кружит. Продолжает нагло лапать зад. От таких стремительных действий и жутко, и сладко.

Что за перепады настроения? Игривый стал. В момент.

Мужчина отпускает меня, вдоволь насладившись самой выдающейся частью моего тела. Опять оглядываюсь по сторонам в поисках охраны, но никого не вижу. Это странно.

— Пошли жрачку искать, — говорит громила, уверенно берет меня за руку, невозмутимо переплетает наши пальцы, и от этого его жеста прошибает гораздо сильнее, чем от недавних горячих объятий с властным ощупыванием моей задницы. — Тут неподалеку зачетное место есть.

На город опускается ночь. Яркая иллюминация заключает реальность в жаркий плен сверкающих огней. С потемневшего неба срываются вниз одинокие снежинки, тают, едва коснувшись губ.

Ощущение, будто попадаю в сказку. И чем дальше мы продвигаемся, тем сильнее меня захлестывают эмоции. Вокруг царит нереальная красота, пьянящая и будоражащая.

Каждое здание восхищает. Завораживает, создает особенное впечатление, позволяет дотронуться до истории, впитать дух минувших столетий. Куда не взглянешь — чистое волшебство. Искристое, воздушное, такое, что дыхание от восторга перехватывает.

Я привыкла к индустриальным пейзажам, серым и унылым как в родных краях, к обшарпанным многоэтажкам, панельным домам. Здесь же все иначе. Совершенно другой мир. Одно дело смотреть репортажи по телевизору, изучать фотографии в журналах и совсем другое лицезреть данные виды вживую, по-настоящему. Я не способна оторваться от изучения величественных построек.

Под ногами брусчатка, а вокруг торжествует царство прошлых веков. Манящее великолепие, притягательное и одурманивающее. Мне уже не хочется уезжать.

Витрины магазинов притягивают внимание. Впервые тянет изучать абсолютно все, замирать у каждого стекла. Диковинные шоколадки, изделия из натурального камня, сувениры, символизирующие местные достопримечательности, дамские шляпки, сумочки, перчатки, настоящие драгоценности, ослепляющие сиянием бриллиантов, одежда, книги, веера из кружева.

Если бы Амир не вел меня за собой, я бы залипала у каждой встречной витрины на час, а то и дольше, любуясь мельчайшими деталями.

А что уж говорить об архитектуре? Мне срочно нужен фотоаппарат. Разглядываю постройки, разинув рот.

— Ну и рожа у тебя, — хмыкает громила, мигом остужая мой пыл.

— Что? — смущаюсь. — Что не так?

— Пасть прикрой, — бросает насмешливо, большим пальцем по моим губам проводит, будто ласкает. — А то у меня болт штаны разорвет. Не сдержусь и всажу прямо тут, посреди улицы твою глотку на член натяну.

Боже, хорошо хоть кругом иностранцы. Никто не понимает эти его пошлости.

— Костя! — рядом раздается пронзительный женский голос. — Костя, купи мне эти туфли. Костенька…

— Люся, мы только вчера тут покупали, — устало тянет в ответ мужик. — Может, хватит уже?

Черт. Тут полно русскоговорящих. На всякий случай, плотнее смыкаю губы, берегу Амира от искушения. Проклятье, с него станется. Уверена, он без труда воплотит угрозу в реальность, если пожелает.

А мне стыдно даже представлять такое. Кощунственно. Вот рядом собор какой-то, наверняка очень известный, помню его по фотографиям, а название не назову.

Господи. Мы и так ужасным непотребством здесь занимались. Имперская Вена нас не простит.

Еще несколько шагов вперед. Поворот. И я замираю, широко распахнув рот. Мои глаза округляются помимо воли. Забиваю на технику безопасности, плюю на осторожность.

Это невероятно. Это вообще настоящее? Реальное? Так близко. Можно дотронуться, убедиться, что магия существует.

Понимаю, просто очередное красивое здание… ох, нет, совсем не просто. Еще и атмосфера вокруг способствует полному погружению в прошлое.

Цокот лошадиных копыт по мостовой. Дамы в шикарных вечерних нарядах выходят из соседнего ресторана, набросив на плечи безумно дорогие соболиные меха. Кавалеры в смокингах рядом. Налет современности не скрыть. Но тут дышится по-другому.

Хофбург. Это не один дворец вроде Шенбрунна, а впечатляющий комплекс различных построек и монументов. Прежде резиденция Габсбургов, а теперь обитель президента Австрии. Здесь также располагаются штаб-квартиры известных негосударственных организаций, главные музеи, отдельные выставки, институт. Частные апартаменты тоже присутствуют.

Интересно, сколько стоит снять тут квартиру? Особенно в бальный сезон. Уверена, я такого количества денег в жизни никогда не видела.

Мы останавливаемся на площади Архангела Михаила. Мимо проплывает карета с самым настоящим кучером, и я чуть шею не сворачиваю, провожая взглядом это романтическое чудо.

— Покатаемся, не дергайся, — обещает Амир, будто прочитав мои мысли. — Только сначала пожрать надо.

Понимаю, что мы действительно ничего не ели. Ни утром, ни днем. Мой мужчина чертовски голоден. Одним сексом сыт не будешь. Хотя… в этом плане громила совершенно ненасытен.

— А завтра сходим сюда? — спрашиваю, едва поспевая за его широкими шагами, пытаюсь заглянуть в глаза амбала. — Имперская сокровищница. Нужно обязательно посмотреть.

— Кому нужно? — хмыкает.

— Всем, — заключаю без тени сомнения. — Там хранится Святой Грааль, чаша на которой под определенным углом проступает имя Христа. А еще Копье Судьбы, именно его хотел заполучить Гитлер, чтобы завоевать весь мир. И рог единорога.

— Рога мне точно без надобности, — заявляет с насмешкой. — Как и прочее барахло, про которое ты лопочешь.

— На самом деле, это не рог, а бивень нарвала, — говорю и осознаю, что вряд ли улучшаю ситуацию. — Почему барахло? Речь идет о ценнейших реликвиях. Только представь — корона Римской империи германской нации, держава и скипетр…

Зевает. Запрокидывает голову назад и зевает намеренно звучно, прямо рычит. Точно хищник, царь всех существующих в мире зверей. В коронах не нуждается.