Я придерживал дверь рукой.

– Я прекращу драться, как только закончу учебу. Больше и капли спиртного в рот не возьму. Голубка, я подарю тебе счастливую жизнь. Только поверь в меня.

– Я не хочу,

чтобы ты менялся.

– Тогда скажи, что мне надо сделать. Объясни, и я выполню, – умоляюще проговорил я.

– Можно мне твой телефон? – спросила она.

Я нахмурился, не зная, что она собирается сделать.

– Конечно, – сказал я, доставая из кармана мобильник и давая ей его.

Мгновение она теребила пуговицу, а потом набрала номер, закрыв глаза и стала ждать ответа.

– Извини, что звоню тебе так поздно,- сказала она, запинаясь, - но это не может подождать. Я… не смогу пойти с тобой на ужин в среду.

Она звонила Паркеру. Мои руки с опаской задрожали. Интересно она просит его помочь ей, спасти ее или еще что-нибудь.

Она продолжила.

– Я больше не смогу с тобой встречаться. Я почти уверена, что люблю Трэвиса.

Мир вокруг остановился. Я попытался прокрутить в голове её слова заново. Правильно ли я расслышал? Она действительно это сказала, или я принял желаемое за действительное?

Эбби вернула мобильник и нехотя посмотрела мне в глаза.

– Он отключился. – она поморщилась.

– Значит, ты любишь меня?

– Все дело в татуировках. – она пожала плечами, будто только что не сказала то, что я когда-либо хотел услышать.

Голубка любит меня.

Мое лицо расплылось в улыбке.

– Поедем домой, – сказал я, обнимая ее.

Брови Эбби взметнулись.

– Ты все это мне сказал, чтобы затащить в постель? Наверное, я произвела на тебя впечатление.

– Сейчас я хочу лишь одного – держать тебя в объятиях всю ночь.

– Тогда поехали.

Я не колебался ни секунды. Как только Эбби надежно села на мой мотоцикл, я помчался домой, соблюдая каждый знак, останавливаясь на желтый цвет, ехал на маленькой скорости, уже наступало утро.

Когда мы добрались до квартиры,кажется я одновременно выключил двигатель и подхватил Эбби на руки.

Она хихикнула мне в рот, когда я возился замком на входной двери. Когда я опустил ее на землю и закрыл за нами дверь, я испустил долгий глубокий вздох.

— С тех пор как ты ушла, дом перестал быть домом, — сказал я, целуя ее снова.

Татошка бегал по коридору и погрозил лохматый хвост, перебирала ногами Эбби. Он скучал по ней почти так же сильно, как я.

Заскрипела кровать Шепли, раздались шаги. Следом открылась дверь, и появилось его лицо. Он сонно щурился.

— Трэв, черт тебя дери, ты не поступишь так! Ты же любишь Эб…

Глаза Шепли сосредоточились и он признал свою ошибку.

— Приветик, Эбби.

— Привет, Шеп, — сказала Эбби с веселой улыбкой,опуская Татотшку на пол.

Прежде, чем Шепли мог задать вопросы, я потянул Эбби дальше по коридору. Мы врезались друг в друга. Я ничего не планировал, кроме как быть с ней рядом, в одной постели, но она сдернула мою рубашку вверх, над головой, с явным намерением.

Я помог ей с курткой, а потом она сняла свой свитер и майку. Не было никакого сомнения в ее глазах, и я не собирался спорить.

Вскоре мы были полностью раздетые, и слабый внутренний голос, желавший насладиться моментом и действовать медленно, был легко подавлен отчаянными поцелуями Эбби, и она нежно мурлыкала, пока я касался ее почти везде.

Я опустил ее на матрас, и ее рука бросилась к тумбочке. Я сразу вспомнил свое бесцеремонное разрушение аквариума с презервативами для обеспечения моего запланированного целибата.

“Черт,” сказал я, тяжело дыша. “Я избавился от них.”

“Что? От всех?”

“Я думал что ты не … без тебя они бы мне не понадобились.”

“Ты шутишь!” сказала она с отчаяньем, опираясь затылком на подголовник.

Я наклонился тяжело дыша и прижимаясь лбом к ее груди. “Считай что ты исключение их моих правил.”

Следующим моменты прошли как в тумане. Эбби сделал некоторые странные подсчеты, заключив, что она не могла забеременеть, на определенной недели, и прежде чем я знал это, я был внутри нее, чувствуя каждую часть ее против каждой частью меня.

Я никогда не был с девушкой без того тонкую оболочку из латекса, но, видимо, доли миллиметра сделал много разницы. Каждое движение, созданное в равной степени подавляющим противоречивые чувства: отсрочить неизбежное, или предоставление, потому что он чувствовал себя так чертовски хорошо.

Когда бедра Эбби восстали против моих, и ее стоны и неконтролируемого скуления переросла в громкий, довольный крик, я не мог больше сдерживаться.

— Эбби, — отчаянно прошептал я. — Я сейчас… сейчас…

— Не останавливайся, — попросила она.Ее ногти впились мне в спину.

Я качался в ней снова в последний раз. Должно быть, я был очень громким, потому что руки Эбби подлетел к моему рту. Я закрыл глаза, позволяя все идет, чувствуя мои брови нажмите вместе, пока мое тело конвульсиях и застыл. Тяжело дыша, я посмотрел в глаза Эбби.

Очень уставшая и с довольной улыбкой, она посмотрела на меня, ожидая чего-то. Я целовал ее снова и снова, а затем сложил обе стороны от нее лицо руками, целуя ее, на этот раз нежнее.

Дыхание Эбби замедлилось, и она вздохнула. Я наклонился моё тело в сторону, отдыхая рядом с ней, а потом притянул ее ко мне. Она оперлась щекой к моей груди, ее волосы каскадные вниз по моей руке.

Я поцеловал ее в лоб еще раз, фиксируя пальцы вместе на ее пояснице.

— Не уходи на этот раз, хорошо? Хочу проснуться утром в обнимку с тобой.

Эбби поцеловала меня в грудь, но не поднял глаз.

— Никуда я не уйду.

В ТО УТРО, ЛЕЖА С РЯДОМ С ЖЕНЩИНОЙ, которую я ЛЮБИЛ, в моей голове сложилось обещание. Я собирался стать достойным парнем для нее,быть тем кто, ее заслуживает. больше никакой ярости.Больше никаких истерик, или вспышек насилия.

Каждый раз, когда я прижался губами к ее коже, ожидая, когда она проснется, я повторял это обещание в своих мыслях.

Дела моей жизни выходящие за рамки моей квартиры казались проблематичны, чтобы совместить их с остальным.

Впервые, я не только давал обещание кому-то, но я также отчаянно пытался сдержать его. Чувства сверхзащиты и ревности урезали клятву, которую я дал всего за несколько часов до этого.

К ланчу Крис Дженкс был очень рассержен на меня, и я возвратился.К счастью, Эбби была терпелива и прощающа, даже 20 минут спустя, когда я угрожал Паркеру.

Эбби доказала не раз, что могла принять меня таким, каков я есть, но я не хотел быть жестоким придурком, к которому все привыкли. Смесью моего гнева с этими новыми чувствами ревности было более трудно управлять, чем я себе, возможно, вообразил.

Я старался избегать ситуаций, которые могли бы взбесить меня, и не думать о том, что Эбби чертовски горяча, что каждый урод в кампусе размышляет о том, как она смогла приручить меня.

Казалось, они все ждали, что я всё испорчу, чтобы испытать её, которая сделала меня более возбужденным и придирчивым.

Чтобы занять голову, я сосредоточился на пояснении студенткам, что я был вне рынка, половина населения школы женского пола кторого была очень зла на меня.

Идя в Рэд с Эбби на Хеллоуин, я заметил, что острый, запоздавший выдох не препятствовал числу женщин, носящих множество распутных костюмов.

Я обнял свою девушку, благодарный, что она не была одной из наряженых Проституткой Барби, или футбольный-игрок-режет-шлюху-трансвестита, которая подразумевала, что число угроз, который я должен буду сделать тому, кто уставился на ее грудь или волноваться о ее наклоне, сведено к минимуму.

Я с Шепли играли в пул, пока девчонки смотрели на нас. Мы снова выиграли, уже присвоив 360 долларов с последних двух игр.

Уголком зрения я увидел Финча, приближающегося к Америке и Эбби. Они некоторое время хихикали, а затем Финч потащил их на танцпол.

Красота Эбби выделялась даже среди голой кожи, блеска и явного раскола непослушных Белоснежек и скользких рефери вокруг нее.

До того, как закончилась песня, Америка и Эбби оставили Финча на танцполе двинулись к бару. Я вытянулся на пальцах ног, чтобы найти макушки их голов в море людей.

“Ты на высоте”, сказал Шепли.

“Девчонки ушли.”

“Возможно, они пошли за напитками. Успокойся, любовничек.”

Колеблясь, я наклонился, сосредоточился на шаре, но затем промахнулся.

“Трэвис! Это был легкий удар! Ты убиваешь меня!” пожаловался Шепли.

Я все еще не мог видеть девушек. Зная о двух инцедентах о сексуальном домогательстве в прошлом году, это раздражало меня, чтобы позволить Эбби и Америке прогуливаться одним. Введение наркотиков в напиток ничего не подозревающей девушке не было неслыханным, даже в нашем маленьком студенческом городке.

Я положил свой кий на стол и стал прокладывать себе дорогу через деревянный танцпол.

Рука Шепли легла мне на плечо. “Куда ты идешь?”

” Найти девочек. Помнишь, что случилось в прошлом году с той девчонкой - Хизер.”

“О,Да.”

Когда я наконец-то нашел Эбби и Америку, то увидел, как два парня покупали им выпивку. Оба были невысокими, на лице одного красовалась недельная щетина.

Ревность должна была быть последней вещью, которую я чувствовал бы, смотря на него, но то, что он подкатывал к моей подруге было уже слишком — даже если он не в курсе, что она была со мной, он должен был догадаться, что такая красотка не пришла бы сюда одна.

Моя ревность смешалась с раздражением. Я же говорил Абби, что нельзя брать выпивку из рук незнакомцев, это может быть очень опасно; злость быстро охватывала мой разум.