Инна Инфинити - Холодная

Музей действительно оказывается обычной квартирой с несколькими комнатами. Ну как обычной. Тут огромные коридоры и потолки явно выше трех метров. Мы проходим в комнату, в которой жил Булгаков. На вид метров 15, два окна с большими подоконниками, коричневый стол, зеркало, стул. Вид открывается на крышу. В принципе, ничего особенного.

Мы проходим в другие комнаты: гостиную, белый зал и синий кабинет. Они меня тоже особо не впечатляют. Только последний выглядит очень «тяжело» из-за темно-синих стен. А вот кухня!... Кажется, это просто склад хлама. Самовары, чайники, дуршлаки, горшочки, бидоны, гармонь (или баян?) и даже железный утюг. И все это далеко не в единственном экземпляре. У меня появилось ощущение, что весь окружающий нас мусор (а это реально мусор) может рухнуть на голову.

— Вот портрет Аннушки, — Оля показывает мне на черно-белую фотографию женщины, висящую на стене. С него смотрит не просто женщина, а баба. Я бы даже сказал страшная баба.

— Она жутковата.

— Ага, — Оля хихикает, — говорят, она была очень жестокой и била своего внука.

Мы еще бродим какое-то время по квартире и выходим на улицу.

— Куда теперь? — Оля поворачивается ко мне у подъезда.

— Ты не устала?

— Ну так. А ты?

— Я бы где-нибудь перекусил. Не хочешь?

— Давай в какую-нибудь кафешку.

Мы заходим в первую попавшуюся кофейню, и пока я сначала отвлекаюсь на мамин звонок с обеспокоенными вопросами о моем местоположении, а потом отлучаюсь в туалет, Оля уже взяла нам обоим кофе и пончики. Я со страхом кошусь на стол, осознавая, что, кажется, тут самообслуживание, а, значит, Оля уже за все заплатила.

— Чего встал, как столб, Самойлов? Садись пока кофе не остыл.

— Оля, пожалуйста, скажи мне, что ты за это не платила.

— Я за это не платила, Самойлов. Добрый официант сам угостил меня. Сказал, что за красивые глаза.

Я обессиленно опускаюсь на стул напротив нее.

— Я не буду есть.

Девушка закатывает глаза.

— Самойлов, если тебя это утешит, то я ни секунды не сомневаюсь в том, что ты настоящий джентльмен, как в фильмах. Также я ни секунды не сомневаюсь в том, что у тебя найдется тысяча рублей купить кофе и пончики. Теперь тебе полегчало?

— Не очень.

— Ешь давай. Купишь мне потом в школьной столовой что-нибудь, раз ты такой гордый.

— Окей, я буду есть, но будем считать, что это в долг, и я тебе его верну! — Я грозно поднимаю в воздухе палец.

— Договорились, — промычала Оля с полным ртом, и я засмеялся.

Мы просидели так, наверное, еще час. О чем мы говорили? Не знаю. Обо всем и ни о чем. Мне давно не было так легко с человеком. Не знаю, чем занимаются ее родители, но, судя потому, что она живет на Патриарших прудах и ходит в одну школу со мной, — они не простые. Вот только в Оле это вообще не чувствовалось. Такое ощущение, что она обычная девчонка из соседнего подъезда, с которой ты играешь в прятки и гоняешь по двору на велике.

Я проводил Олю обратно до дома и, попрощавшись, уехал на такси. Это был отличный день, наполненный смехом. Последний раз у меня такой был, наверное, только в Воронеже.

Зайдя в дом в «Золотом ручье», я наткнулся в гостиной на сидящих в обнимку Кристину и Егора. Кузнецов уже явно протрезвел, раз Кристина так прильнула к нему всем телом. От вида этой картины у меня перехватило дыхание, а в сердце будто что-то укололо. Что-то очень неприятное и болезненное, чего я раньше никогда не испытывал.

— Всем привет, — первый начинаю я и подхожу к парочке, чтобы пожать Егору руку.

— Здорова, Макс, — он радостно протягивает мне ладонь. — Где ходил целый день?

Я присаживаюсь в кресло рядом с ними.

— Гулял.

— Ммм, — Егор заговорщицки улыбается и подмигивает мне, — кажется, я даже знаю, с кем.

Я закатываю глаза.

— И с кем же?

— С красоткой Олечкой Олейниковой. Да-да, я хоть вчера и напился в стельку, но все же помню, как близко ты ее к себе прижимал в танце.

Я не успеваю ничего ответить, потому что меня перебивает Кристина. Она вспыхивает, как спичка, и резко отстраняется от Егора.

— Как ты ее назвал???

— Ээм... Олечка Олейникова? — весь вид Егора говорит о том, что он пытается быстро сообразить, что он сделал не так.

— Нет, слово перед ее именем. И вообще, с какой еще стати она для тебя Олечка? Ты ей и двух слов ни разу не сказал!

— Эм… перед ее именем? Ты о чем, Кристин?

— Ты назвал ее красоткой! — Морозова фыркнула.

— О Боже, Кристина, мне не кажется? — счастливый Егор потянулся к девушке, но она отстранилась, — ты меня ревнуешь? Это же впервые за год наших отношений! Ты не ревновала меня, даже когда мне названивали мои бывшие девушки в твоем присутствии. А тут я назвал пассию Максима красоткой, и ты вспылила. — Он засмеялся.

— Не ревную! — Она буркнула и отвернула голову в сторону, нервно закусив губу.

— Ну-ну, — он все-таки притянул ее к себе и поцеловал в макушку, — любимая, ты все равно красивее. Ты для меня самая красивая в мире! Ты же знаешь это. — Затем он посмотрел на меня и весело сказал, — Макс, ходи на свидания почаще.

Нас с Кристиной словно ударило током, и мы резко посмотрели друг другу в лицо. Не знаю, почувствовал ли Егор, в объятиях которого она сейчас лежала, но я заметил, как Кристина дернулась от его слов. Впервые с тех пор, как я вошел в дом, наши глаза встретились. Что я в них читаю? Я не знаю.

Егор поворачивает ее лицо к себе и тянется за поцелуем. Я не хочу это видеть. Иначе не сдержусь и заеду Кузнецову по морде. Встаю с кресла и поднимаюсь к себе в комнату, стараясь держать самообладание. Уже наверху я смотрю на них с лестницы. Егор полностью накрыл ее собой и жадно впился в губы, запустив одну ладонь в волосы, а второй притягивая за талию еще ближе к себе. Руки Кристины крепко обнимают его спину.

Я бы все отдал, чтобы быть сейчас на месте Егора. Человека, которого искренне стал считать своим другом.

Вечером того же дня я перед сном решил сделать себе чай с мятой. День был насыщенным, в теле еще чувствовалось перевозбуждение, а мята в таких случаях отлично успокаивала и помогала уснуть. Это секрет, с которым однажды со мной поделился мой тренер по каратэ.

Когда я вошел на кухню, моему взору открылась Кристина, в одиночестве распивающая бутылку белого вина. Почему-то она сидела, поджав под себя ноги, не на своем обычном месте, а на моем. Даже не знаю, что меня в этот момент удивило больше: то, что я второй раз за день встречаюсь с ней на кухне (будто это наше место встречи!), или то, что она пьет в одиночестве. Наверное, все-таки второе.

Нет, не «наверное», а определенно второе.

— Добрый вечер, — говорю ей первое, что пришло в голову от такой картины.

— Мы уже здоровались.

Я не отвечаю и спокойно прохожу к кухонным шкафчикам, в которых лежит чай. Черный я нахожу быстро, а вот мяты нигде нет.

— Не знаешь, где лежит мята? — решаю прервать молчание.

— Понятия не имею.

Я хмыкаю. Ну еще бы. К чему Кристине знать, что и где лежит на ее кухне? Она же не кухарка и не домработница.

— А зачем тебе мята? — Интересуется сестрица.

— Хочу сделать с ней чай.

— Зачем?

— Чтобы расслабиться и уснуть.

— Выпей вина.

— Спасибо большое за предложение, я не пью, — я все еще стою к ней спиной, роясь в шкафчиках. Бутылка на столе темного цвета, поэтому я не увидел, сколько Кристина выпила, но, судя по ее голосу, она уже достаточно пьяна.

— Зря, это помогает расслабиться.

Я все-таки поворачиваюсь к ней лицом.

— И часто ты так расслабляешься?

Кристина пожимает плечами.

— Раз в пару месяцев могу себе позволить.

Мне становится интересно. Я уже забросил поиски мяты, встал прямо напротив нее, облокотившись на столешницу кухонного гарнитура. Нас с Кристиной разделяет стол.

— Позволь узнать, что же тебя сегодня так напрягло, что ты решила расслабиться, распивая в одиночестве бутылку вина?

Она задумчиво молчит, крутя в руках бокал с небольшим количеством алкоголя на донышке. Пожимает плечами.

— А что тебя сегодня так напрягло, что ты хочешь расслабиться и поскорее уснуть? Еще же нет 11 часов.

— Ну, во-первых, у меня сегодня был насыщенный день, а, во-вторых, я всегда стараюсь ложиться спать не позднее 12 ночи. У меня режим.

Мои слова про режим она пропускает мимо ушей, но уцепляется за другие.

— Насыщенный день, говоришь? И что же ты сегодня делал?

— Много ходил.

— И с кем же? — Она ухмыляется.

Я пожимаю плечами.

— Какая тебе разница?

— То есть, Егор прав, и у тебя сегодня было свидание с Олейниковой?

— Допустим. — Я не хочу нашу сегодняшнюю прогулку с Олей называть свиданием. Это определенно была просто дружеская встреча, но еще меньше я сейчас хочу что-то доказывать Кристине. Почему я вообще должен перед ней оправдываться?

Кристина допивает из бокала и снова пополняет его. Я молча наблюдаю эту картину и офигеваю. Сделав еще глоток, Кристина прерывает молчание.

— Знаешь, а я думаю, она тебе подходит. Она такая же, как ты.

— Это какая такая, как я?

Кристина пожимает плечами:

— Слишком обычная. Простая девочка, которая поступит в какой-нибудь институт, получит там какую-нибудь профессию, устроится на какую-нибудь работу, выйдет замуж за какого-нибудь парня и проживет какую-нибудь жизнь. Все, как у всех.

— А ты у нас, конечно же, необычная! — Я плююсь сарказмом. — Ты у нас поступаешь не в какой-нибудь институт, а в Гарвард, получаешь не какую-нибудь профессию, а бизнес-менеджера, устраиваешься не на какую-нибудь работу, а продолжаешь дело отца.