— О чем ты говоришь?

— Последние два месяца Наташа отдыхает на Мальдивах. Предположительно. А Тенли вернулась в Лос-Анджелес к своему папику. Я бы очень удивилась, если бы эти двое снова появились в этом городе. — Поппи на мгновение замолкает. — Прости. Только что принесли еду. Меня тошнит от курицы, брокколи и сладкого картофеля. Я не ела по-настоящему уже несколько месяцев. Эй, ты должна вернуться в эти выходные. Моя сестра, наконец, съехала, так что у меня свободна комната для гостей.

— Я не знаю.

— Да ладно тебе, — хнычет она. — Утром я пришлю за тобой своего водителя, и он привезет тебя в воскресенье вечером. Тебя не было слишком долго. Я скучаю по тебе. Серьезно. Ты была моей лучшей подругой. И все еще продолжаешь ею быть. Ты знаешь, что я люблю тебя в миллион раз больше, чем любую из этих сучек.

Я смеюсь.

— Пожалуйста! — просит она. — Не заставляй меня умолять.

Я молча обдумываю ответ.

— Я не принимаю «нет» за ответ, — говорит она. — Дай мне свой адрес, и я пришлю за тобой Карлоса завтра в девять часов. Когда ты в последний раз делала прическу? Я могу позвонить Катинке и узнать, не примет ли она тебя. Потом мы можем пройтись по магазинам. Поужинать у Джузеппе на Пятой. Выпить немного в Бар-Грей. Все, что захочешь.

Звучит неплохо. Это действительно так. Я заправляю волосы за ухо, касаясь пальцами улыбающихся щек.

Я сдаюсь.

— Прекрасно, Поппи. Я напишу тебе адрес.

— Ура! Я так взволнована. Ты даже не представляешь.

Параллельный входящий вызов подает звуковой сигнал, и я смотрю на экран телефона. Это Эудора.

— Я должна идти, — говорю я.

— Не забудь написать мне.

— Не забуду, — Я заканчиваю разговор с Поппи и принимаю входящий. — Эудора, привет.

— Серена, — выдыхает она. — Я так рада, что вы ответили.

— Что происходит? Все в порядке?

— Нет.

Мое сердце колотится, и я откидываюсь на подушки.

— Что случилось?

— Ваш отец, — говорит она. — Он упал. Ударился головой. Не мог встать. Думаю, он что-то себе сломал.

Так много вопросов проносится в моей голове, например, почему с ним была Эудора? Что случилось с ее оплачиваемым отпуском? Но все это не имеет значения прямо сейчас.

— Где Вероника? — Мой голос звучит сердито.

— Я не знаю, дорогая, — говорит Эудора. — Она уехала сегодня утром. Сказала, что у нее есть дела в городе, и она вернется только после наступления темноты.

Конечно.

— Где он? — спрашиваю я.

— Скорая помощь забрала его в больницу «Доброго Самаритянина» в Амхерсте, недалеко от поместья Хиллдейл. Вам надо приехать.

— Постараюсь добраться туда как можно скорее. — Я заканчиваю разговор. Мои пальцы дрожат, мысли разбегаются, пока ищу в контактах номер Дерека.

Не знаю почему, но инстинкт подсказывает мне сначала попросить его о помощи, и я уже в нескольких секундах от нажатия кнопки «отправить», когда дверь квартиры распахивается.

Он стоит в дверном проеме с портфелем в руке, галстук на шее ослаблен. Я бросаю взгляд на часы — едва перевалило за половину второго. Он не должен быть дома.

Тяжелые шаги Дерека заполняют открытую квартиру. Судя по выражению в его глазах и напряжению в плечах, он все еще в том же настроении, что и утром. Возможно, еще хуже.

Но сейчас я не могу думать ни о нем: ни о его мужской истерике, ни о смехотворной реакции на то, что он не добился своего.

Мои руки дрожат, телефон выскальзывает из пальцев и с глухим стуком падает на коврик. Наклонившись, я хватаю его с пола, поднимаюсь и делаю несколько шагов в сторону кухни, где Дерек просматривает почту с таким видом, как будто она ему отвратительна.

Он останавливается на мгновение, смотрит на меня, затем на почту и обратно. Его лицо мрачнеет.

— Что с тобой?

— Хм, — мои губы и голос дрожат. — Я...

— Что? Говори.

— Мой папа упал. Он в больнице. — Мои глаза затуманиваются, и я пытаюсь сморгнуть слезы. — Мне нужно быть с ним, и я...

Дерек хватает ключи со столешницы, выражение его лица внезапно смягчается.

— Поехали.

Глава 23

Дерек


В зале ожидания больницы «Доброго Самаритянина» в Амхерсте пахнет моющими средствами. Меня окружают белые стены, серые стулья и постеры с профилактическими советами, как не заболеть гриппом. Мы с Сереной ехали два часа, перекинувшись лишь парой слов.

Она казалась отстраненной, очевидно, для беседы у нее не было настроения.

Думаю, мы были на одной волне.

Я беру выцветший номер «Нэшнл Джиографик» и делаю вид, что читаю, потому что женщина, сидящая слева от меня, явно не понимает невербальных намеков.

Нет, я не хочу с тобой разговаривать.

Нет, мне не нужно знать твое имя.

Нет, меня не волнует, почему ты здесь.

Нет, я не скажу тебе, откуда я.

Нет, мне все равно, что тебе нравится мой костюм.

Нет, я не скажу тебе, где я купил туфли.

Ее голос с носовым лонгайлендским акцентом раздражает меня целых двадцать минут подряд, но, слава Богу, звонит ее телефон, и она отвечает. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы извиниться и пойти прогуляться по старой больнице, притворяясь, что ищу торговые автоматы.

Когда я возвращаюсь, ее уже нет.

А потом она возвращается.

Теперь эта женщина постукивает своими длиннющими наращенными ногтями по столику и рассуждает, будет ли на этой неделе обещанный синоптиками дождь.

— Извините, — наконец не выдерживаю я, встаю и иду в противоположный конец зала ожидания.

У женщины отвисает челюсть, и она шипит «козел» мне в след.

Но оно того стоит.

Я прячусь в тихом уголке приемного покоя, когда перед глазами вспыхивают воспоминания о произошедшем сегодня днем, всего несколько часов назад.

* * *

— Дерек. Проходи и садись. Нам нужно поговорить. — Отец провел большим пальцем по своим густым усам и встал с кресла.

Я закрыл дверь и приготовился выслушать лекцию о том, что, по мнению отца, я делаю неправильно.

Он присел на край моего рабочего стола, сложил руки на могучей груди и посмотрел на меня суровым всезнающим взглядом.

— Ты пустил в свой дом Серену Рэндалл? — Отец не стал попусту тратить время.

— Да.

— Почему, дьявол побери, ты это сделал? — Его кулак опустился на стол из красного дерева. Подставка для ручек с грохотом опрокинулась. Его палец замер в сантиметре от моего лица. — Я специально подчеркнул, чтобы ты не вмешивался таким образом, и ты дал мне слово, Дерек. Ты обещал не переступать черту. А теперь она живет с тобой?

Чертова Деми.

Нужно было предупредить ее, чтобы помалкивала, но я так торопился уехать в тот вечер, что у меня не было шанса.

— Судья Харкур назначил нашу фирму защищать интересы Серены Рэндалл. Знаешь, почему?

Я не ответил, предположив, что вопрос риторический.

— Ты знаешь почему, Дерек? — Его слова сопровождались брызгами слюны. — Потому что у нас отличная репутация. Репутация, на которую я потратил всю свою карьеру. И я не позволю тебе ее уничтожить, потому что у тебя встает на сексуальную попку с крупным банковским счетом.

Он наклонился ближе, мои ноздри обжег запах его лосьона после бритья.

— Ты хоть понимаешь, как это выглядит? Да поможет нам Бог, если об этом пронюхают средства массовой информации. — Он снова ударил кулаком по столу. — Я не стану посмешищем, потому что мой сын не способен держать член в штанах. И даже не заставляй меня напоминать тебе о профессиональных последствиях твоего сумасбродства. Господи, Дерек.

Я понимал, почему отец так зол. Его восприятие ситуации было понятно и ожидаемо. Никакие мои слова и поступки не могли исправить сложившуюся ситуацию.

— Уверяю тебя, я просто забочусь о ее интересах. В наших отношениях нет никакой любви, нет романтики или чего-то подобного. Серена Рэндалл — клиент и только. Репутации фирмы ничего не угрожает.

Его лицо немного смягчилось. Он хотел мне верить, но он также ненавидел делать неправильные выводы.

Отец встал со стола и выпрямился, не сводя с моего лица прищуренного взгляда.

— Не обманывай меня, Дерек. Не обманывай себя. Женщины и вполовину не стоят таких хлопот. Кроме твоей мамы. Она святая.

Верно. Она была святой, раз терпела его упрямую задницу последние тридцать лет.

Мой отец подошел к двери — обнадеживающий признак того, что его маленькая лекция подошла к концу.

— Не надо, — сказал он, снова указав на меня пальцем. — Не связывайся с ней. Не дай никому узнать, что она живет у тебя. Не переступай черту.

Меня так и подмывало спросить: «Или что?».

Но я уже знал ответ.

— Тебе не о чем беспокоиться, — заверил я. Независимо от того, что произошло или произойдет, Серена весьма ясно дала понять, что когда все закончится, она не хочет иметь со мной ничего общего. Я ее адвокат. Ее опекун. Ни больше, ни меньше. — Между мной и мисс Рэндалл ничего нет.

Совсем ничего.

— Хорошо, — фыркнул он. — Потому что я посылаю к тебе ее мачеху. Она появилась сегодня утром вся в слезах и потребовала информацию о местонахождении Серены. Она обеспокоена отсутствием дочери в поместье, и ты должен объяснить ей, что все не так, как кажется.

Затем он захлопнул дверь.

В конце концов, нас сдала не Деми. Это была Эудора.