В итоге потеря сочувствия или раскаяния походила на сбрасывание одежды, состарившейся настолько, что от нее осталась только куча нитей. Раздражение и запрет.

Я хотел причинить ей боль. Жаждал поведать девушке о причинах своего желания обидеть ее. Мечтал, чтобы она носила покров позора, с которым я жил большую часть жизни. Чтобы она ощущала такую же потерю, какую понес я, и чтобы она увидела, какой уродливой стала для меня.

На моем лице растянулась улыбка, когда вместо оскорблений и требований я услышал от мучивших меня голосов слова согласия и поощрения. Моя голова молчала недолго, но впервые я соглашался со сказанным. Внутри меня расцвела странная гордость, и я почувствовал себя сильнее.

В тот момент моя связь с реальностью оказалась потеряна. Я тупо смотрел на стену. Сидел неподвижно и молча. Позволил разуму превратиться в контролируемый хаос, тихий шторм, дающий возможность мыслить более четко, замышляя не только разрушение Элени, но и свое собственное. Я опустился до точки, где осознал, что после наказания своей пленницы у меня больше не осталось причины оставаться узником в своем теле. В конечном счете, это могли бы быть мы оба, но она — первая. Мне хотелось присутствовать там, чтобы посмеяться над ее последним вдохом, напомнить ей перед смертью, что она всего лишь шлюха. Я желал убедиться, что для нее не останется ни минуты надежды или радости. Элени пока не умерла, но однозначно уже отправилась в ад.



Глава 33


Элени


Дверь моей клетки с грохотом закрылась, и Габриэль исчез в доме на ночь. Я могла на время расслабиться, зная, что сегодня он уже не вернется. Я наслаждалась этими моментами. И пусть голоса никогда по-настоящему не оставляли меня в покое, я могла передохнуть, пока сон не заберет меня, и не вернутся ночные кошмары.

Они преследовали меня и днем, и ночью. Я не могла их избежать. Начинала и заканчивала день в том ужасе, который творил мой похититель. А ночи наполнял кошмар, который я называла жизнью до того, как меня украли. Все это постепенно превратилось в двустороннюю игру. Для Габриэля она заключалась в том, чтобы выяснить, насколько сильно можно меня сломить; и он достиг действительно больших высот в причинении боли. Однако еще это была игра на выживание. Я лишь позволила ему понять, что пережила много дерьма в жизни. И если мужчина думал, что я позволю ему стать своей погибелью, он, блядь, сильно бредил. Я усмехнулась собственным мыслям, потому что определение «бредил» — слишком здравый термином для описания глубочайшего психоза, которым он страдал.

Чем больше времени я проводила с Габриэлем, тем больше проявлялась его болезнь. Но я бы ни за что не позволила ему это понять. Я собиралась играть роль Хорошей Девочки и брать все, что он мне даст. При этом не стоило забывать, да и он не позволил бы, что секс с ним был чертовски идеальный. Как бонус к этому испытанию. Мужчина выглядел неплохо, просто в его голове не хватало пары болтов. Только вот у кого из нас хватало?

Я снова рассмеялась, понимая, что конкретно облажалась. Любой другой в моей ситуации продолжил бы съеживаться от страха или бороться; но вместо того, чтобы становиться жертвой — звание, которое носила всю жизнь — я решила, в конце концов, дать отпор. Оставалось только придумать, как.

Шаги послышались громче, он явно возвращался ко мне. Я слегка растерялась, в этот раз действительно не представляя, чего от него ожидать. Рука под повязкой пульсировала, продолжая напоминать о полном безумии, к которому вел меня этот мужчина.

«Элени, ты заслужила все, что он с тобой делает. Ты шлюха. Ты никогда ничего не будешь стоить...».

Голоса продолжали терзать меня изнутри, когда открылась дверь клетки, и передо мной предстал Габриэль.

От его спокойствия стало жутко. Я никогда не видела его в настолько расслабленном состоянии, и поэтому насторожилась еще больше.

— Габриэль?

Не отвечая, он пересек комнату быстрыми шагами и сгреб в кулак мои волосы. Ни слов, ни эмоций, только действия. Я упала, готовясь проковылять в путешествие, в которое, без сомнения, мы собирались отправиться. Если уж брался за волосы, он всегда тащил меня. Мне не должно было нравиться жесткое потягивание, но что-то в этом заводило. Я истошно завопила, поддерживая игру. Чем меньшей реакции добивался мой мучитель, тем более жестоким становился. Так было всегда. Пока он продолжал волочь меня, я брыкалась ногами, боролась за свободу, пыталась избежать сильной хватки.

Мы быстро миновали ту часть дома, которую я никогда не видела, будучи сильно ограниченной в передвижении. Я прекрасно понимала, что стоит бояться будущего. Только вот после того, что он заставил меня делать в мастерской, насколько хуже это могло быть? Габриэль резко остановился и вытащил одну руку из моих волос, чтобы открыть дверь. Потом швырнул меня, словно тряпичную куклу, на пол. Я ударилась о большой дубовый стол так, что даже голова откинулась в сторону. Боль пронзила все тело, но чтобы меня добить требовалось больше.

— Блядь, — пробормотала я и ахнула, поняв, что за слово у меня вылетело. Слава богу, Габриэль не услышал.

Он поднял меня с пола и усадил в странное кожаное кресло, чем-то напоминающее то, что стояло в офисе моего дерьмового терапевта. Тупой старой суки. Воспоминания заставили желудок скрутиться, и я попыталась сдержать подступившую к горлу желчь.

ШЛЕП! Его ладонь встретилась с моим лицом, ударом вырывая из мыслей. К черту боль. В первое мгновение мне захотелось плюнуть в него. Однако я не сомневалась, что не переживу подобного нарушения. Я почувствовала сочащуюся из нижней губы кровь. А он сел в кресло напротив, расслабленный и ни капельки не взволнованный.

Именно в этот момент я поняла, насколько безумным стал Габриэль. Словно раньше он держался за выступ, но, наконец, отпустил руки, позволяя себе свободно падать в темную бездну. Здравый смысл из его взгляда практически исчез. Ранее я замечала напряжение или раскаяние в содеянном, но теперь ничего этого не осталось. Наступил тот самый момент. Он, наконец, решил убить меня, покончить со мной раз и навсегда, потому что не осталось ни грамма морали.

Кровь стучала в висках, а мысли проносились в голове со скоростью света. Мой взгляд метался по комнате, отчаянно придумывая план побега. Сейчас или никогда. Сомнений не осталось: если сейчас он совершит задуманное, то я уже никогда не обрету свободу.

Внимание привлек блик света всего в нескольких футах от меня. Сверкающий металл словно насмехался надо мной, находясь вне зоны досягаемости. На столе лежал нож для писем, буквально умоляя схватить себя и вонзить Габриэлю в шею. Покончить с ним прежде, чем у него появится шанс покончить со мной. Я уже представляла его безжизненно лежащее на полу тело, а голоса кричали, побуждали меня действовать.

«Сделай это, Элени. Он собирается убить тебя...»

Они смеялись и издевались надо мной.

Я встряхнула головой, избавляясь от навязчивых мыслей, и снова переключила внимание на Габриэля. Он неподвижно сидел в кресле, сосредоточив взгляд на чем-то в углу комнаты. Я не могла понять, на чем он сфокусировал внимание, но сейчас мне выпал единственный шанс. Он потерялся в космосе, а мне пришло время действовать.

Свобода оказалась так чертовски близка, что я уже ощущала ее сладкий вкус.

Бросилась за ножом для бумаги, но прежде чем успела дотянуться, меня накрыла его туша, прижимая к столу, а рука обвила мою шею. С улыбкой на губах мужчина медленно душил меня, и даже рассмеялся, когда я попыталась глотнуть воздуха.

«Думай, Элени, блядь, думай!»

У меня вскипали мозги, выискивая любой выход из этой гребаной ситуации. За сделанный шаг мне некого было винить, кроме себя самой. Единственное, что могло успокоить Габриэля — это секс, поэтому как только комната начала расплываться и темнеть перед глазами, я из последних сил толкнулась задницей к его уже затвердевшему члену.

Заметив мгновенную реакцию, стала без остановки тереться об него. И продолжала попытки соблазнения, пока под тонкими слаксами нарастала его эрекция.

— Ты настоящая шлюха, Элени. Хочешь в последний раз трахнуться перед тем, как я убью тебя? — зарычал он мне на ухо, а я постаралась придумать правильный ответ на его вопрос.

— Хочу тебя внутри, Габриэль, — тихо и хрипло выдохнула я.

Не солгав, я в то же время забрасывала наживку. И хоть поступала как шлюха, но это был единственный шанс сохранить жизнь. Если он не откажется от идеи покончить со мной, то, по крайней мере, я собиралась уйти с гребаным взрывом.

Все еще прижимая меня к огромному деревянному столу, он освободил член из штанов и яростно ворвался в меня сзади. От резкого вторжения я закричала. Все как мне нравилось: смесь удовольствия и боли. Я, как и он, была больной. Не меньше него нуждалась в помощи. По мере того, как он трахал меня, мои крики сменились стонами, я откинула голову назад в ожидании удовольствия.

Считанные минуты спустя я достигла кульминации, сжав внутренние мышцы вокруг его пульсирующего члена и ощущая, как сперма наполняет мое влагалище. А потом я резко вздохнула и помолилась, чтобы мой поступок не стоил мне жизни.



Глава 34


Габриэль


Мне больше всего нравилось в Элени то, что она всегда была готова для меня. Независимо от моих действий, от оказываемого давления, независимо от яда ненависти или стыда, страха или боли, ее тело отвечало ни одно другое. В разы лучше пьяных грязных шлюх в темных переулках — тех, что я трахал в темноте, чтобы они не увидели моих шрамов. Быстрый перепих напротив стены никогда не сравнится с ощущением Элени подо мной. Ее киска идеально принимала мой член. Словно предназначенный специально для меня чехол, настолько горячий и так сжимающий меня, что об этом можно было только мечтать. Чем сильнее становилась боль, тем больше она сужалась, и я мысленно сетовал на то, что наслаждаюсь ею в последний раз. Мы стремительно неслись к концу — точке невозврата, когда наша кровь смешается, в то время как мы испустим последний вздох.