— Да успокойся ты. Это временно, так надо.

Я бегло рассказала ей ситуацию и сказала, что мне надо торопиться, так как Чернов ждёт за дверью.

— Что ж ты раньше не сказала, что он здесь! — она тут же выскочила из постели и в одной пижаме поскакала к двери, резко её распахнув.

Они со Стасом пристально уставились друг друга, после чего Оля довольно кивнула и захлопнула дверь обратно, резко крутанулась ко мне и с абсолютно счастливым видом заявила мне:

— Нам подходит, оставляем себе!


Уже сидя в машине, он спросит меня:

— Ну что, я проверку прошёл?

— Кукую?

— Ну, твоей соседкой? Она же оценивать меня выходила?

— Она сказала, что ты так себе. И вообще, крайне сомнительная личность, и чтобы я держалась от тебя подальше, а в случае чего звонила в полицию, — на ходу сочиняла я.

Стас с сомнением вздёрнул брови и уточнил:

— Так и сказала?

— Слово в слово.

Он загадочно улыбнулся, но никак не стал комментировать услышанное.

Всю дорогу ехали и болтали ни о чём.

В квартире нас встретил бочкообразный Боня, стильно стриженный и отмытый. Он всё-таки был белый.

— Привет, старичок, — потрепал его по загривку Стас, за что получил тычок мокрым носом в ладонь. — Знакомься, это Вера. Она хоть и больная на голову, но вы с ней подружитесь.

Всё понятно, мне мстили за «сомнительную личность». Пока мы с Бонькой возились на диване, привыкая друг к другу, Стас бродил по квартире, собирал какие-то вещи, попутно рассказывая мне, что и где лежит.

Уже под самое утро, он подошёл ко мне и сел рядом.

— Держи, это деньги на расходы.

Я раздражённо глянула на протянутые купюры.

— Убери.

— Тебе придётся тратиться на проезд и мою собаку, так что держи.

— Нет, я сама в состояние позаботиться о себе и собаке.

— Вера, — Чернов замялся, видимо подбирая правильные слова. — Ты в кедах и толстовке.

— И что?

— А то что на улице зима практически, а ты раздетая ходишь… Если тебе нужны….

Тут я разозлилась окончательно.

— Я. Не. Нуждаюсь, — я тщательно выговаривала каждое слово. — Я способна сама себя обеспечить! Засунь свои деньги, знаешь, куда?

К такому Стас не привык.

— Идиоткой не будь! — еле держа себя в руках, прорычал он.

От возмущения я подскочила на ноги и раздражённо запыхтела на него.

— Мальчик, — во мне проснулась мегера. — Тебе некуда папочкины деньги девать или как?

Что-то ненормальное проскочило в его глазах, Стас сжал кулаки, видимо представляя, как сворачивает мою шею. Швырнул деньги на диван и прошёл мимо меня в коридор.

Меня потряхивало, должно быть от напряжения. Я погладила Боню, который, несмотря на бушующие страсти, продолжал мирно спать.

Стас появился через минуту, держа в руках мужскую ярко-оранжевую куртку.

— Не хочешь денег? Вот тебе куртка. И только попробуй не взять!

— И что будет?! — съязвила я.

— Лучше тебе не знать, — проговорил он мне, низко наклонившись к моему лицу. После чего схватил мою руку и силой перекинул через неё куртку. — Носи! Всё, я уехал, позвоню завтра. И клянусь, лучше тебе меня послушать.

Поругался на меня, схватил свою сумку и громко топая, отправился к выходу. Я ломанулась за ним.

— Накажешь?

Он уже обулся, и натягивал на себя куртку.

— Выпорю!

Я задохнулась от возмущения, а Стас воспользовался этим и выскочил в подъезд, громко хлопнув дверью. А офигевшая я так и осталась стоять посреди прихожей, беззвучно хлопая ртом.

Глава 6

Я слонялся по аэропорту, изнывая от длительного ожидания и ненужных мыслей. Посадку на наш рейс задерживали, будто мирозданию было мало того, что я приехал сюда, чёрт знает за сколько. Спасибо Вере и её ослиному упрямству. Сцепился с ней из-за денег и куртки, выбесила меня этой своей принципиальностью, неужели так сложно просто хоть раз принять мою помощь?! Такое чувство, что у неё был врождённый дар выводить меня из себя. Хотя я ещё каким-то чудом держал себя в руках, но только одному Богу известно, чего мне это стоило.

Было что-то во всём этом неправильное. Стыдно признаться, но я привык к другому… категорически другому. Обычно я нравился людям. Особенно девушкам. Не то чтобы я прям старался, но так получалось. Нет, я не гулял направо и налево, у меня вообще после встречи с Настей других женщин не было, но… Я всё равно им нравился. Это было как-то совсем обыденно и привычно, что я даже никогда особо не задумывался об этом.

А тут, блин, Вера. Со своими упёртостью, враждебностью и каким-то крышесносным характером, из-за которого её просто хотелось придушить.

Рухнул на неудобное кресло в зале ожидания и запустил пальцы в волосы. Кажется, я опять завёлся. Но я действительно этого не понимал. Её общение со мной было настолько непредсказуемым, что просто выбивало почву из-под ног. То она сама пристаёт ко мне со своими подколками, делая вид, что всё обо мне знает, то на ровном месте выпускает наружу когти и какие-то загоны, которых судя по всему у неё в запасе было немало. Вот она спокойно со мной общается, а вот уже несётся от меня как ошпаренная. Она могла быть злой и колючей, могла быть смешной и саркастичной, могла гнать от себя всеми возможными способами, а могла смотреть на меня обиженными и расстроенными глазами за то, что я не подхожу к ней. Я не понимал её логики, и это нереально так злило.

Но хуже самой Веры, был только я сам. Себя я понимал ещё меньше.

Я помню своё первое впечатление. Тощая барменша с копной светло-фиолетовых волос. Вся какая-то излишне тонкая и угловатая, с выпирающими костяшками на запястьях. Лицо почти белёсое и уставшее, под глазами тёмные круги. Ничего особенного, ничего выдающегося. Одни лишь огромные серые глаза на лице светились умом и энергией. Не то чтобы я всегда ценил людей за внешность, но тут реально был тот самый случай, когда при любых других обстоятельствах я бы даже внимания на неё не обратил, не открой она свой рот, неся какой-то бред про мои яйца. А дальше уже пошло поехало.

В тот вечер Вера пыталась свести мою жизнь к какому-то абсурду. Настолько нелепо ошибалась в суждениях о моей семье, что и все остальные слова воспринимались как глупые насмешки от чудаковатой особы. Хотя чего ещё можно было ожидать от человека с фиолетовыми волосам? Сцепились языками, перекидываясь въедливыми фразами и стараясь укусить посильнее. А потом она плеснула мне в лицо какой-то приторно-сладкой гадостью. И меня словно… переклинило? Вот какого хера я попёрся в этот бар на следующий день?

Ведь если хорошенько подумать, ну что такого произошло? Одна глупая встреча и всё. Можно забыть и идти разбираться с Настей, которая уже чуть ли не чемоданы пакует для переезда ко мне. Но нет же. Я иду в этот бар… опять и опять. Хочется зарычать и стукнуть себя чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы мозги на место встали. Потому что я оказался не в состояние прекратить это. Пытался не приходить, пытался игнорировать, но….

Вера. Как представлю её в этих вечных джинсах или широких штанах, толстовке или мужской клетчатой рубаке… не девушка, а какой-то выкидыш рэпера… Меня аж передёргивает, ну или нервно трясёт. Самое смешное, что сейчас она начала казаться мне красивой. Было в ней что-то изящное и беззащитно-тонкое, что не скрыть под всей этой уличной одеждой, даже скорее наоборот. Мне до умопомрачения хочется узнать, что у неё там… Увидеть её ноги, разглядеть фигуру… Нет, мой глаз, конечно, успел кое-что выцепить в тот вечер, когда Вера собиралась нырнуть в пруд за Бонифацием, но тогда было просто не до этого. Хотя нет, то что я тогда успел разглядеть, мне определённо понравилось, и если бы не холодная вода…

То ничего. У тебя Настя есть. Можно подумать, что ты явился с необитаемого острова и женщину годами не видел.

Просто… просто мне нравится с ней общаться. Это действительно весело и как-то совсем нетривиально. Она словно бросала мне вызов одним своим присутствием, где на кону стояло что-то очень важное. И эти её волосы. Светло-фиолетовые с отливами. Я даже откуда-то узнал про «отливы»! Отчего-то мне всё время хотелось коснуться их, узнать какими её волосы могут быть наощупь или… даже запах.

Дамир потешался надо мной, утверждая, что Вера попалась на моём пути в качестве возмездия за миллионы разбитых женских сердец. Тут он, конечно преувеличивал, но, блин… Неужели я настолько привык к женскому вниманию, что теперь просто теряюсь от того, что кто-то воротит от меня нос? Или не воротит? Она ведь тоже так или иначе тянулась ко мне, это было у Веры во взгляде, в жестах, мимике, просто она сдерживала себя, специально показывая свои зубы, убеждая себя держаться в стороне от меня. И вот этого я никак не мог понять. Я ведь не позволял себе ничего лишнего, пытался просто с ней общаться… или не просто? Нет, у меня Настя, мне нельзя не просто.

Когда наконец-то объявили посадку на самолёт, чувствовал себя вымотанным всеми этими размышлениями и сомнениями. Я ещё больше запутался в происходящем. Знал лишь то, что есть Настя, с которой я встречался два года, и в отношениях с которой меня до поры до времени всё устраивало, если не считать её неистового желания затащить меня в ЗАГС. И Вера, которая бежала от меня как от огня, упорно подвергая сомнению любые мои намеренья, и от которой мне просто сносило крышу.

Полёт прошёл без эксцессов. Сморённый бессонной ночью, я проспал почти всю дорогу, не думая ни о чём.


Меня встречал отец. Я бы и сам прекрасно добрался до дому, но мама упорно настаивала на том, чтобы он меня встретил. Поэтому, если учитывать её положение, нам было легче просто согласиться.

Погружённый в какие-то свои мысли, папа обнаружился в небольшом кафе аэропорта. Неподвижно сидел в плетёном кресле и немигающим взглядом смотрел куда-то на дно своего недопитого кофе, словно пытаясь там что-то найти. Мы не виделись всего лишь пару месяцев с лета, но я всё равно до ужаса соскучился.