Сарина Боуэн - Хороший мальчик

– Не могу понять, злишься ты или счастлива, что я это все сделал.

– И то и другое! – Она поднимает руки и начинает вытаскивать из волос шпильки, давая золотистым прядям упасть на плечи.

О господи, на ее ресницах снова слезы.

– Не начинай опять плакать, – предупреждаю я.

– Или что? – Она издает звук, похожий на что-то среднее между всхлипыванием и смехом.

– Или придется предпринять крайние меры.

– Например? – Она бросает мне вызов.

Я смотрю на ее рот и розовую помаду. Обычно я предпочитаю красную: так сексуальнее, когда на головке члена остается кольцо. Хрен с ним. Хоть мне и нравится катание вокруг да около, мне давно пора ударить по воротам.

Я целую ее.

Джесс

Блейк меня целует. Как, черт возьми, это случилось? И почему я его не останавливаю?

Ладно, я знаю почему. Потому что это так приятно.

Учитывая его телосложение и серьезный случай синдрома дефицита внимания, можно было бы ожидать, что он целуется небрежно. Но нет. Блейк действует с поразительной нежностью. Его губы теплые и мягкие, и он всегда усердно работает языком. Помню это с нашего прошлого раза.

И эффект все такой же мощный.

Он накрывает ладонью мой затылок и углубляет поцелуй. Мужчина проводит горячую линию по нижней губе. Открыв глаза, я вижу, что он зажмурился. На его прекрасном лице выражение сосредоточенности, и это вызывает у меня улыбку. Язык проскальзывает между губами и касается кончиком моего. Разряд электричества пробегает по позвоночнику.

Между бедрами жар скручивается спиралью. Все так быстро и неожиданно, что я отскакиваю.

– Ну уж нет. Говорила же, ничего не будет.

Он открывает свои зеленые глаза, в них горит желание.

– Но я хочу повторить.

– Нельзя всегда получать то, что хочешь, парень.

– Ты так со мной жестока.

– Кто-то должен таким с тобой быть. – Я стараюсь успокоить дыхание. Сердце бьется слишком быстро, и, черт, почему я не надела нижнее белье? Я не хотела, чтобы было видно очертания трусов, но сейчас вполне уверена, что по шкале унижения мокрое пятно намного ужаснее.

– В Торонто ты не была со мной жестока…

Нет, не была. И посмотрите, к чему это привело: я скакала на члене Блейка, как на пружине, пока брат чуть не умер в другой комнате.

Блейк более проницателен, чем я думала. Или, может быть, он просто читает мысли.

– Ты не виновата, что у Бомбы Джея в ту ночь был жар. У него была пневмония. Если бы мы смотрели телевизор в одежде, это ничего бы не изменило.

Головой я это понимаю. Но если я не сосредоточусь на чувстве вины, то могу начать думать о чем-то другом… Например, как приятно было чувствовать под собой мускулистое тело Блейка, какой полноценной я была с ним внутри себя.

Он не мой типаж. Даже наоборот, его противоположность. Он крупный, наглый… качок. Мне нужен кто-то интеллигентный, с кем я смогу вести серьезный разговор, а не тот, кто говорит «хоспади» и другую ерунду в стиле студента из братства.

Секс на одну ночь – ладно. У меня он был. Но нет смысла повторять это еще раз, если я знаю, что с этим парнем нет будущего.

Блейк, однако, не был бы собой, если бы не стоял на своем.

– Той ночью мы здорово повеселились, малышка Джей. Давай еще раз.

– Нет, спасибо.

– Ты всегда такая упрямая?

– Ты всегда такой назойливый?

– Конечно, ясен пень. – Он ухмыляется. – А может, так? Мы не будем трахаться. Я просто хочу еще один поцелуй.

Я закатываю глаза.

– А может… нет?

Взрослый мужчина дуется, и это должно выглядеть нелепо, но меня вновь привлекает сексуальный изгиб губ, и… а-а! Нет. Я больше не буду его целовать.

– Один поцелуй, – настаивает он.

– А потом что? – настороженно спрашиваю я.

– А потом вернемся на вечеринку, и, может быть, ты пару раз поколбасишься со мной на танцполе. Или нет. Ты многое упустишь, если откажешься: я неплохо двигаюсь, Джесси. Но я не давлю.

«Ясен пень». «Поколбасишься». Этот мужчина не глубже лужи.

Я опять смотрю на его рот.

Почему я задумываюсь об этом?

– Ладно. Еще один поцелуй, – говорю я сдержанным тоном. – Но только чтобы ты от меня отстал. – Ха. Какая же я щедрая. Ведь это никак не связано с тем, что губы покалывает от предвкушения.

Он расплывается в широкой улыбке. Потирает ладони и щелкает суставами, словно готовится не к поцелую, а к драке.

– Я не могу тут сидеть всю ночь, приятель. Хочешь поцелуй – действуй. А то… – Слова застревают в горле, когда он опускается передо мной на колени. – Что ты делаешь?! – визжу я.

Большие теплые ладони проскальзывают под низ моего платья, медленно подтягивая сатиновую ткань вверх.

– О чем ты? – невинно спрашивает он.

От удивления у меня учащается пульс.

– Где мой поцелуй?

Не обращая на меня внимания, он поднимает платье до самой талии и стонет так громко, что я испуганно оглядываюсь. Но никого с лужайки отсюда не видно, а значит, и гостям нас тоже.

– Без трусов? – выдавливает он. – Серьезно? Мы шли до алтаря, а на тебе не было трусов? Ты хочешь меня убить?

Я все еще слишком ошеломлена тем, что он у меня между ног, чтобы ответить.

Блейк рвано вздыхает. Его лицо так близко к моей плоти, что я ощущаю теплое дыхание на клиторе. Я дрожу от желания и проклинаю себя за это.

– Вставай, извращенец, – ворчу я, пытаясь опустить платье.

Он сжимает мои ладони одной своей.

– Сначала я получу свой поцелуй. – В его глазах появляется озорной проблеск.

– Мои губы тут, козел.

Он еще больше изгибает губы, и его улыбка становится все похотливее.

– Ты сказала «поцелуй», милая. Но не уточнила куда.

А потом этот грязный рот касается моей ноющей плоти, и поганый язык лениво и тягуче ее облизывает.

Господи. Боже. Мой.

Ошеломляющая волна удовольствия прокатывается от клитора до груди и до… ну, до всего. Я ощущаю движение языка каждым сантиметром тела. Это так приятно, что мне не хватает сил оттолкнуть мужчину. Я даже делаю обратное: хватаю его за затылок и притягиваю ближе, а предательские ноги раздвигаются шире.

– Да, это и нужно, – бормочет Блейк в мою чувствительную плоть. – Раскройся мне, милая.

Я его ненавижу.

Ненавижу теплые губы и умелый язык.

Ненавижу, как ладони жалят внутреннюю поверхность бедер, а грубый кончик пальца касается моего отверстия.

Ненавижу…

Нет. Я обожаю это – все, что он со мной делает. Каждое движение языка по клитору, любой стон. Но от этого нет никакого освобождения. Нет никакого лекарства от этого узла напряжения, который стягивается внизу моего живота.

– Мне надо кончить. – Я почти вою.

Между ногами вибрирует его смех – мужской, хриплый, самодовольный. Он опять лижет меня языком и одновременно двигается пальцем ниже, проскальзывая внутрь.

Это все, что нужно. Я ахаю, когда оргазм разрывает меня на части, пульсируя в крови и заставляя дрожать колени. Я сжимаю волосы Блейка в кулак.

Когда я, наконец, успокаиваюсь, он поднимает голову и вытирает запястьем рот.

– Обожаю тебя целовать, – торжественно говорит он.

Мозг стал слишком медленным от пресыщения, чтобы ему ответить. Однако, несмотря на туман удовольствия в голове, я хотела его ударить.

Джесс

Пусть пару часов назад между мной и Блейком произошло что-то сумасшедшее, покой нам только снится. Вечеринка крутится вокруг меня. Джейми и Уэс уже отчалили: в полночь лимузин отвез их в родительский дом, чтобы они могли немного поспать (или побыть наедине) перед медовым месяцем. А я начала уборку. Всю тяжелую работу сделают официанты, а мне надо забрать украшения, вернуть одолженные вещи, дать чаевые диджеям и вызвать такси.

Я слишком занята, чтобы думать о Блейке или искать его в толпе. Нет времени думать, что произойдет позже ночью в моей кровати…

– Джесс, можно тебя на минутку?

Стул, который я в этот момент складывала, валится на землю, потому что я слишком торопливо повернулась к маме.

– Эм, конечно. – Я выгляжу виноватой? Мама – женщина с лучшей интуицией в мире. Она поняла, что мой куст патрулировал шафер?

Но она только улыбается и дает маленькое лимонное печенье с тарелочки, которое предлагает всем.

– Я хочу попросить тебя о небольшом одолжении. Не могла бы ты проводить своего брата и Уэса в аэропорт в пять утра? Я думала, что сама займусь этим, но это будет за два часа до нашего отъезда. А бабушка ожидает горячий завтрак в шесть тридцать утра. Я не справляюсь с ней, когда сама буду зомби.

– Конечно, – быстро соглашаюсь я, наклоняясь вниз, чтобы опять расположить стул вертикально. Боже, надеюсь, на платье у меня нет мокрого пятна. – Я все сделаю.

Мать кладет руку мне на плечо.

– Я очень тебе благодарна. Ты прошла через все это с твердостью скалы. Любой, кто наймет тебя для организации праздника, будет счастлив.

Я содрогаюсь, когда она это говорит. Организовать чужую свадьбу легче, но у меня все равно нет желания делать это еще раз.

– Что такое, солнышко? – спрашивает мать, что-то заметив.

Может быть, дело в шампанском, но я говорю правду:

– Организация свадеб – не совсем мое.

Ее реакция следует незамедлительно, и это именно то, что я ожидала: она бледнеет.

– Слушай, – торопливо говорю я, – это не из-за того, что я не могу с этим справиться или мне скучно. Но я должна заниматься чем-то важным. Чем-то, что дает миру больше, чем выбор цветовых схем.