Сарина Боуэн - Хороший мальчик

Раньше я винила в этом отсутствие у меня силы воли. Но сейчас я не хочу никого винить. Я просто хочу схватить его за плечи и прижать к себе. Проходит немного времени, прежде чем «Хаммер» превращается в парилку.

Блейк стонет и разрывает поцелуй, прислоняясь своим лбом к моему.

– Давай поднимемся, детка. Я хочу тебя на кровати.

Как люди, которым не терпится сорвать друг с друга одежду, мы спешим через лобби к лифту. Он плавно отвозит нас на нужный этаж.

Как только мы входим в квартиру, он ногой захлопывает дверь и прижимает меня к стене. Наш поцелуй пропускает все предварительные стадии и переходит сразу к пожару пятой категории. Он просовывает между моих ног свое мускулистое колено и издает громкий стон.

– Я хочу трахнуть тебя на каждой поверхности. Не могу решить, с какой начать.

Тяжело дыша, я смотрю на это красивое лицо кинозвезды с квадратной челюстью. Этот прекрасный мужчина хочет меня так сильно, что весь дрожит. Как мне могло так повезти?

– Предлагаю просто начать с чего-нибудь, – торжественно говорю я. – Похоже, это будет долгая ночь.

Его ответная улыбка такая яркая и теплая, что мне, видимо, придется снять с себя одежду, просто чтобы от этого не умереть. Как и ему, пожалуй. Мои пальцы находят его пуговицы, и я их расстегиваю. Он опускает подбородок, наблюдая за мной.

– Я что-то делаю неправильно?

Он качает головой.

– Ты никогда раньше меня не раздевала. Мне нравится на это смотреть.

Когда рубашка расстегнута полностью, я кладу ладонь на его грудь и провожу вниз и вверх по прессу. Блейк откидывает назад голову и счастливо вздыхает. Мои пальцы дразнят его мягкую кожу еще ниже, скользя прямо над его талией, проводя по тонким волоскам, ведущим за линию брюк. Рот наполняется слюной от осознания, что меня там ждет.

– На мне до сих пор брюки, Джессика. Почему?

Я хихикаю.

– Простите. Позвольте мне помочь избавиться от них, милорд.

Его лицо словно светится.

– У нас ролевая игра? Обожаю такое.

Ну конечно.

– Может быть, в другой раз. Мне надо сначала освежить елизаветинский[45] английский.

Он машет рукой.

– Не-е-ет, для трахания тогда использовали те же слова. Как в «Ромео и Джульетте»: ты кончишь от минета, хоть минетом назови его, хоть нет[46].

Я взрываюсь смехом.

– Боже, Блейк, ты бесподобен. – Я расстегиваю его ширинку, пока он не начал извергать еще какие-нибудь выдуманные строки. Хоть с ним и весело, но от нетерпения уже покалывает все тело.

Блейк стонет, когда я высвобождаю его эрегированный член. Он толстый и пульсирует в руке. Бусинка влаги на кончике смачивает подушечку моего большого пальца. Делая вдох, я медленно опускаюсь на колени. Он смотрит на меня сверху своими зелеными глазами из-под потяжелевших век, пропускает пальцы сквозь мои волосы и откидывает голову на входную дверь, напрягая мышцы шеи от предвкушения.

Когда я обвожу языком его опухшую головку, хоккеист издает низкий вымученный звук, сжимая мои волосы в кулаке.

– Приятно.

– Сейчас станет еще лучше, – предостерегаю я и обхватываю член губами.

Я вбираю пенис так глубоко, как только могу, но не так глубоко, как хотелось бы. Он сам виноват, что у него такой огромный друг. Пальцы обвиваются вокруг основания, чтобы схватить то, до чего не дотягивается рот, и гладят его синхронно скольжению губ. От каждого движения мое сердце бьется сильнее. Я хочу, чтобы это ему нравилось. Нет, чтобы он это обожал. Я хочу боготворить его член и показывать ему, как сильно я…

Как сильно ты что?

Любопытный голос в голове сбивает ленивый ритм. В итоге я заглатываю его слишком глубоко, и мое горло восстает против этого массивного вторжения. Я давлюсь, и Блейк быстро вытаскивает член, тихо меня успокаивая.

– Все в порядке, детка, я не жду, что ты возьмешь меня глубоко.

Я хмыкаю. Если бы причиной спутанных мыслей было только желание взять его поглубже… Но это не так. Мои эмоции теперь в полном беспорядке, и я не знаю, из-за чего это: из-за сегодняшних волнений или…

Или что?

Офигенно. Собственный мозг насмехается надо мной.

Я откладываю в сторону тревожные мысли. Не хочу сейчас думать. Не хочу искать ответы на вопросы, которые я не готова себе задать. Что я хочу, так это затеряться в Блейке Райли.

– Иди сюда. – Я тяну его за руку и заставляю опуститься на колени. Он делает это, не сопротивляясь, накрывает мой рот своим и начинает ползать ладонями под моей блузкой. Он снимает ее с меня через голову, с впечатляющей сноровкой расстегивает одной рукой бюстгальтер и отбрасывает оба предмета одежды в сторону.

Нам обоим все равно, что мы до сих пор в прихожей. Я и глазом не успеваю моргнуть, когда Блейк укладывает меня на спину. Я почти не чувствую холодный пол под голой кожей, потому что от его тела исходит такой жар, что может загореться огонь.

– Хочу быть внутри. – Он прижимается губами к моей шее и всасывает кожу так сильно, что я дрожу. В это время его ладони поднимают мою юбку и стягивают трусы вниз по ногам.

Я обхватываю руками его шею и тяну его за волосы, чтобы он поднял голову. Целуя его до полусмерти, я двигаю вверх бедрами в отчаянной попытке создать трение. Блейк рычит мне в губы. Его каменная эрекция – как раскаленное железо на моем бедре.

– Подожди, малышка, дай мне приодеться.

Желание настолько меня поглощает, что я продолжаю двигаться, пока он наконец не хватает мои бедра и не останавливает непохожим на Блейка взглядом.

– Продолжишь так делать, и я кончу на твою ногу. Ты этого хочешь, дьявольская женщина?

Боже, нет. Я хочу его внутри. Когда уже?

Мое нетерпеливое ворчание вызывает у него смех. Он тянется к отброшенным брюкам и копошится в них, пока не находит презерватив. Молниеносно натягивает на себя латекс и погружается в мою ноющую плоть.

– Блейк, – ахаю я.

Он не отвечает. Он слишком занят тем, что набирает быстрый, безжалостный темп, который лишает меня рассудка. Его толчки такие глубокие, восхитительно-жестокие, что наши тела скользят по полу вперед. Моя голова ударяется обо что-то – кажется, о спортивную сумку. Да мне плевать, и я с трудом замечаю, как его бедра практически «протрахивают» дорогу в гостиную.

Я вцепляюсь в его плечи и зажмуриваюсь, позволяя удовольствию взять вверх. Когда приходит оргазм, это не ленивые пульсирующие волны, а резкий взрыв блаженства. Я содрогаюсь, матерюсь и забываю собственное имя.

Я смутно слышу рык Блейка, напряженное «мать твою, да» одновременно с последним толчком и дрожью в его теле.

Проходит несколько минут, прежде чем мы опять можем двигаться. Я почти уверена, что у меня сердечный приступ. Грудь Блейка вздымается так, как будто он только что надрывал задницу на льду, отбивая буллиты[47] один за другим.

Когда он заговаривает, его голос звучит весело:

– Прихожая – сделано. За какую комнату возьмемся следующей?

Блейк

Мне не хочется двигаться. Возможно, я даже физически не способен двигаться. Секс-марафоны имеют обыкновение делать с людьми такое.

Мне хочется оставаться весь день в кровати с Джесс Каннинг, обвившей меня, точно плющ. Однако солнечный свет, просачивающийся через занавески, сообщает, что сейчас утро. Или, по крайней мере, надеюсь, что утро, потому что в десять у меня тренировка. Блин, молюсь, чтобы мы не проспали будильник.

Стараясь не разбудить Джесс, я осторожно поднимаю голову и смотрю на часы. Восемь пятьдесят. Класс. Я вовремя проснулся. Я тяну руку, чтобы выключить будильник до того, как…

– ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ ЗАВЕДЕШЬ!

– Мать твою, – матерюсь я, когда спальню сотрясает взрыв музыки. Песня установлена так, что в ней пропускается вступление, и она начинается сразу с хорошего места.

– Я НИКОГДА НЕ ОСТАНОВЛЮСЬ!

Вот только проигрыш очень громкий.

С матраса слышится вымученный стон.

– Почему на меня орет Мик Джаггер? – ноет Джесс.

У меня наконец-то получается выключить будильник и усмехнуться ворчливой блондинке на кровати.

– Прости, малышка. Мне нравится просыпаться со стоунзами.

– Ну, а мне нравится просыпаться с целыми барабанными перепонками. – Она садится и трет глаза. – Который час?

– Почти девять.

Это сообщение привлекает ее внимание.

– Блин! – Она слетает с кровати со скоростью, которой гордился бы тренер. – Мне надо идти!

– Мне тоже. – Я двигаюсь чуть медленнее, пошатываясь на ногах. – Что у тебя сегодня? Вряд ли будет время подвезти тебя до общежития. В десять начинается тренировка.

– Не переживай. Я поеду на метро, – говорит она, ныряя в ванную. – В одиннадцать встреча с директором программы, – Голос становится приглушенным, когда она открывает кран.

– Что ты сказала? – Я просовываюсь в ванную, откидываю крышку унитаза и беру в руку змея Райли.

– Блейк! – в ужасе говорит она. – Почему ты писаешь передо мной?

– А почему нет?

– Потому что это… это… – Она сдается и поворачивается обратно к раковине. – У тебя есть запасная зубная щетка?

– Второй ящик. – Я заканчиваю свои дела и смываю, а потом подхожу к Джесс. Раковина для двоих, детка. Я смеялся над владелицей квартиры, когда она восторженно рассказывала об этой штуке, но теперь я от нее тащусь.

Мы с Джесс бок о бок чистим зубы. Я строю рожу ей в зеркало, и она смеется так сильно, что выплевывает полный рот пасты прямо себе на голые сиськи.

– Фу, – со вздохом говорит она и наклоняется, чтобы помыть грудь.

Я любуюсь видом этих упругих щенят, качающихся над раковиной. А затем наступает черед созерцать ее округлую задницу, бедра и милые стопы. Я мог бы привыкнуть к этому. Просыпаться рядом каждое утро, вместе собираться по делам.