Тесса Дэр - Хотите быть герцогиней?

– Если ты, Тревор, попробуешь распускать обо мне слухи, тебе никто не поверит. Ты живешь в Мейфэре; тебе уже пора знать, как мыслят снобы из общества. Некий паршивец, сын недавно разбогатевшего торговца, против герцога? Да они не поверят ни единому твоему слову.

Эш обошел мальчишку и быстрым шагом двинулся дальше по переулку. Разумеется, парень побежал за ним.

– Вы меня не так поняли. – Тревор едва поспевал за Эшбери. – Я не хочу вас разоблачать. Я хочу стать вашим товарищем.

– Моим товарищем? – Герцог остолбенел.

– Помощником. Учеником. Подручным. Вы же понимаете, о чем я.

– Нет, не понимаю.

– Я хочу бродить вместе с вами по ночным улицам. Помогать вам вершить правосудие. Колотить разбойников, и все такое.

Эш осмотрел мальчика с головы до ног.

– Ты не сможешь поколотить даже ком теста.

– Не будьте так уверены. У меня есть оружие. Секретное оружие притом. Мальчик огляделся по сторонам, прежде чем извлечь из кармана некую штуковину, которую он протянул Эшу.

– Рогатка? Вот, значит, какое у тебя секретное оружие.

– Ну так у вас же есть трость! А пистолет или кинжал нам, наверное, не подойдут.

– Кому это – «нам»?

– Убить или ранить – это слишком жестоко! Мы ведь миротворцы.

– И никаких «мы»!

– Я все предусмотрел! Могу стрелять из своего оружия, как из пращи, а сам быть далеко. – Парень поднял с земли камешек и сунул в кожаный кармашек рогатки. – Видите тот ящик на углу?

Он покрутил рогатку несколько раз, набирая обороты, потом отпустил. Камешек ударил в дверь конюшни на противоположной стороне переулка. Заржала лошадь. С чердака сверху послышался сонный сердитый голос:

– Кого там еще принесло?

Тревор и Эш переглянулись. Оба одновременно произнесли: «Бежим!»

Оказавшись на безопасном расстоянии, за углом, Тревор остановился и схватился руками за колени.

– Я… Ф-ф… Мне еще нужно научиться целиться, – проговорил он, тяжело дыша.

Эш пошел вперед в надежде, что запыхавшийся парень отстанет.

– А еще мне понадобится маскировка, разумеется. Я вот думаю сделать себе маску. Черную! А может, красную? И мне, конечно, нужно имя.

Эш зарычал:

– Не нужно никакой маскировки. Не нужно никакого имени. Ты меня слышишь? Иди домой, пока я сам тебя туда не отвел и не поговорил с твоим отцом.

– Как вам нравится такое: Мститель с Беркли-стрит?

– Уж лучше Вредитель с Пиккадилли.

– Но можно обойтись каким-нибудь попроще: например, Страшный Суд или Ворон.

– Я предлагаю Гнус. Или Холера.

– А как вам – Ворон Судьбы?

Эш покачал головой:

– Клянусь Юпитером, ты просто угроза для общества.

– Погодите-ка. Это же здорово! Я прославлюсь как… – Он провел рукой перед глазами, будто читая газетный заголовок. – Гроза Мейфэра.

Действительно, грозный малый.

Эш остановился и строго взглянул на паренька.

– Послушай, я возвращаюсь к себе домой. Ты тоже идешь к себе домой. На этом и закончим.

– Но еще не пробило полночь! И мы не побили ни одного бандита!

Эш сгреб Тревора за шиворот и вздернул. Нагнувшись, понизил голос до грозного шепота.

– Считай, что тебе повезло: я не задал тебе трепку.

Уходя прочь, на этот раз он не услышал топота догоняющих ног. И слава богу!

– Вы правы, – весело закричал Тревор вдогонку. – Лучше завтра ночью! А мне все равно нужно подыскать, что бы такое надеть, чтобы не узнали…

Надвинув шляпу поглубже, Эшбери даже застонал. Если этот парень – типичный представитель молодого поколения…

Боже, храни Британию!

Эмма отправилась в служебный холл, намереваясь просить кухарку включить яйца в обеденное меню на каждый день. Говорят, яйца повышают вероятность зачатия. Разве не так? Возможно, это всего-навсего выдумка, но ведь попытаться-то надо.

Она остановилась, чуть приоткрыв дверь. Похоже, слуги проводили что-то вроде собрания. Хан стоял возле большой грифельной доски – на ней обычно писали меню на день, – а остальная прислуга расселась вокруг длинного обеденного стола.

Она собиралась уйти, чтобы вернуться позже, когда ее уши поразила тема собрания.

– Шевелите мозгами, вы все, – говорил Хан. – Суонли оказалось недостаточно. Нам нужен новый план.

Новый план?

Эмма не любила подслушивать, однако дальнейший план, касающийся ее замужней жизни, был хорошим предлогом, чтобы сделать исключение. Она спряталась за полуоткрытой дверью. Отсюда можно было не только слышать, но и подглядывать за происходящим.

– Ну, это может быть бал, – предложила Мэри. – Бал – это так романтично! Они наверняка получат приглашение на какой-нибудь бал.

– Да только герцог туда не поедет как пить дать, – возразил один из лакеев.

– Тогда мы могли бы провести бал здесь, – не сдавалась девушка. – Как сюрприз!

– Может быть, – сухо сказал Хан. – Если мы хотим, чтобы нас казнили всех скопом.

Мэри вздохнула.

– Что бы мы ни придумали, действовать надо быстро. Как только ее светлость забеременеет, будет поздно.

Девушка-судомойка захихикала:

– Этого ждать недолго! Они скачут по всему дому точно кролики.

– И не только в доме, – подал голос конюх. – Еще и в конюшнях.

Мэри замахала руками:

– Нам не полагается ничего замечать!

– Да ладно. Сложно такое не заметить…

О господи! Стоя за дверью, Эмма съежилась от стыда. Какой ужас! Хотя этого следовало ожидать. Они протерли каждый предмет мебели Эшбери-Хауса ее задранными юбками. И тишину, в общем, тоже не соблюдали. Естественно, слуги поняли все. Как сказал конюх, сложно такое не заметить?

Хан постучал грифелем по доске.

– Прошу вас, давайте вернемся к списку.

Слуги принялись наперебой сыпать идеями.

– Устроим небольшой пожар…

– Пусть у кареты сломается ось. Случайно. В грозу!..

– Они могли бы поплавать в Серпентайне!

Это предложение Хан отмел сразу, не записывая.

– Декабрь на носу. Они простудятся до смерти.

– Я думаю, – согласилась Мэри. – Только, если хочешь, чтобы люди влюбились друг в друга, их надо хорошенько напугать. Вернейший способ! Может, надо сделать так, чтобы один из них немножко заболел?

– Герцог провалялся в постели почти год, – возразил дворецкий. – Это будет очень жестоко. Хотя небольшой несчастный случай…

Все тот же лакей поднял руку.

– Пчелы! Шершни! Пауки! Змеи!

– Лягушки. Саранча. Кровавые реки, – невозмутимо закончила кухарка. – Кажется, мы перебрали все казни египетские, Моисей!

Эмму разбирал смех. Она зажала рот обеими ладонями.

– Ее светлость могла бы войти к герцогу, когда он будет одеваться, – предложила Мэри.

Все слуги встрепенулись.

– Вот это да. Да!

Похоже, и Хан был согласен.

– По крайней мере, тут есть некие возможности.

Эмма больше не могла хранить молчание, вышла из засады и сказала, обнаружив свое присутствие:

– Это уже случалось.

Собравшиеся вскочили из-за стола, дружно покраснев. Добрых полминуты только и слышно было, что изумленное аханье.

Тишину нарушила Мэри:

– И что? Как отреагировал герцог?

– Как отреагировал герцог – не ваша забота.

Но вмешался лакей:

– А что вы думаете про укусы пауков?

– Я думаю, что вам пора это прекратить. Все эти глупости. Вам нужно поумерить ожидания. Романа не будет. Герцог не собирается влюбляться.

Эмма нуждалась в напоминании не меньше остальных.

Какая разница, если даже он в нее влюбится. В конце концов они расстанутся. Герцог был настроен решительно, да и Эмме необходимо оказаться в Суонли к зиме – ради Девины Палмер. Но прежде чем Девина сможет получить разрешение от отца приехать к ней в гости, Эмма должна убедить герцога, что надо вращаться в обществе – хотя бы самую малость.

– Я думаю, – сказала она тихо, – что герцогу нужны друзья.

Хан тяжело вздохнул.

– Его все бросили, – сказала Мэри. – Кроме нескольких… Так тех он прогнал сам. Больше у его светлости нет друзей!

Эмма раздумывала. Если правда, что у герцога остались друзья только в доме…

Значит, она должна убедить его выйти за пределы этого дома.

Эш обходил помещения Эшбери-Хауса. Куда, гром и молния, запропастился дворецкий?

Хана не было в библиотеке. Не было его ни в бильярдной, ни в бальном зале, ни в главной гостиной, ни в малой гостиной, ни в музыкальной комнате. Впрочем, зачем было проверять музыкальную? Не далее как прошлым летом было установлено – весьма мучительным образом, – что этот человек напрочь лишен слуха.

В конце концов Эш обнаружил дворецкого на кухне.

Над горшком, который кипел на плите, витал острый пряный аромат трав. Хан сидел на стуле, прижимая к глазу компресс, а вокруг него суетилась Эмма.

Посмотреть на нее, так просто умилительная идиллия домашней заботы. Из нее бы вышла идеальная мать. Он предположил это сразу, как только ее увидел, но было приятно убедиться собственными глазами. Его наследнику понадобится кто-то, кто все время будет рядом, кто будет его любить. Но это точно не Эш.

Эмма подняла голову и увидела мужа. Ее полные тревоги глаза сузились.

– Вы?

– В чем дело?

– Вы отлично знаете, в чем дело. – Она указала на дворецкого. – Взгляните-ка! У Хана распухли глаза, под глазами синяки. Я знаю, это ваших рук дело!

Похоже, с дисциплиной в Суонли тоже будет порядок. В ее осуждающем молчании Эш почти почувствовал себя виноватым. А ведь он никогда не стыдился своих поступков – только своей внешности.

– У нас было занятие по боксу. И он сам виноват, что получил травму.

– Сам виноват? Неужели он сам двинул себя в глаз?

– Мы разучивали новый прием. Хан должен был сделать ложный выпад и увернуться. – Эш повернулся к слуге. – Давай расскажи. Ведь тебе полагалось увернуться?

– Мне полагалось увернуться, – промямлил Хан из-под компресса.