— Почему?

— Ты же слышала Марка. Феликс всегда приходит в ярость, когда вспоминают о Рите.

— А мне все равно, — Ева была решительно настроена. — Раз уж я здесь, то я хочу знать, почему моя бабушка боялась его, и за что он ненавидел мою мать.

— Ева, — начинал терять терпение Алексей. — У тебя пока еще очень мало прав.

— Так вот, что тебя беспокоит, — с ехидством заметила Ева. — Ты боишься, что Феликс передумает, и тогда нарушатся все твои планы?

Ее слова остудили его гнев. Она попала в точку. Весь его план мог развалиться, если сейчас он не сдержится и снова покажет свой суровый характер. Алексей взял себя в руки и хладнокровно сказал:

— Мы на чужой территории. Мы плохо знаем здешние нравы. Глупо бежать в бой без надежного тыла, да еще и без оружия.

Алексей был прав. Глупо было ссориться с Феликсом, находясь в статусе беженки, пусть и с сильным защитником. Следовало прислушаться к голосу разума. Ева вспомнила бабушку, которая всегда учила ее быть осторожной с людьми, в руках которых была власть, авторитет и влияние. А Феликс был именно таким человеком: властным, авторитетным и влиятельным, и, судя по всему, он был еще и беспощадным.

— Ты все-таки расскажи мне все, что тебе удалось узнать, — попросила она, когда успокоилась.

— Хорошо, — согласился Алексей. — Только давай чуть позже, после обеда.

Ева невольно улыбнулась. Она все никак не могла привыкнуть к тому, что Алексей мог быть разным. Чаще всего он был хозяином, но бывали и такие моменты, когда он был просто мужчиной, который предпочитал сначала хорошенько подкрепиться и отдохнуть, а потом уже решать все важные проблемы.

22

Весь день Феликс занимался только тем, чтобы поскорее выпроводить своих непрошенных гостей. Совет не увидел ничего плохого в том, чтобы Феликс признал Еву. Затем Феликс отправился в редакцию одной солидной газеты, спонсором которой он являлся, и велел главному редактору напечатать небольшую статью о том, что после многолетних поисков наконец-то нашлась его племянница.

По возвращении домой, Феликс сразу позвал Алексея в свой кабинет.

— Я уведомил Совет о Еве и о том, что намерен признать ее, — заявил Феликс. — Только вот разрешение на свадьбу Совет пока не готов дать.

— Почему?

— Потому что и вы, и я имеем большой вес в своих кланах. Они хотят убедиться, что Ева хочет выйти за вас замуж по собственному желанию. Совет поставил условие: если Ева через месяц не передумает выходить за вас, они дадут разрешение на свадьбу.

Месяц отсрочки не входил в планы Алексея. Эта новость его не обрадовала.

— Получается, через месяц нам снова придется приехать сюда? — уточнил Алексей.

— Да, — подтвердил Феликс, тоже не испытывая радости от еще одной встречи со своей племянницей. — Кстати, за разрешением в Совет Еве придется пойти одной.

Перспектива того, что Еве придется пойти за разрешением одной, не устраивала Алексея. За этот месяц его влияние на нее могло уменьшиться, тем более что в ближайшие дни она больше не будет безродной девчонкой, а станет девушкой из клана Лилии. Алексей мог надеяться только на то, что страх перед Феликсом, перевесит любое желание сбежать от него.

— А вы сможете присутствовать на этом заседании?

— Сомневаюсь, что мне будет кто-то препятствовать.

Уверенность Феликса немного успокоила Алексея, а вечером того же дня он окончательно убедился, что Ева ни при каких обстоятельствах не останется у дяди.

Они ужинали все вместе, и, как и вчера, ужин протекал в напряженном молчании. Первым не выдержал Марк.

— Как прошел день, отец?

— Я бы сказал, что удачно.

— Значит, наша жизнь скоро снова войдет в привычное русло? — намекнул Марк на незваных гостей.

— Между прочим, — недовольно сказала Ева, — очень невежливо намеками говорить о людях, которые все слышат. — Она просто больше не могла терпеть пренебрежение людей, которые так кичились своим высоким происхождением.

Алексей взял Еву за руку в надежде, что она образумится, но Ева продолжила:

— Я хотела бы задать вам один вопрос, дядя Феликс.

Алексей еще крепче сжал ее руку. Она поняла его намек, вспомнив о том, что обещала не ворошить прошлого, по крайней мере, сейчас. Но ей очень хотелось узнать, почему ее мама, о которой бабушка рассказывала только хорошее, на самом деле, если верить тому, что узнал Алексей, была безнравственной и скандальной женщиной.

— И что же ты хочешь у меня узнать? — невозмутимо спросил Феликс.

— Вы любили мою маму?

— Конечно, — все так же невозмутимо сказал Феликс, хотя этот вопрос, как стрела, пронзил его давно затянувшуюся рану в сердце.

— Тогда почему в вашем доме нет ни одного ее портрета?

— Потому что она этого не заслужила, — по-прежнему холодно ответил Феликс, мысленно снова погружаясь в нерадостные воспоминания, связанные с Ритой.

— Что это значит, не заслужила?

Ева явно испытывала терпение дяди. А зря. Феликс всегда приходил в ярость, когда интересовались его бывшей женой. И сейчас он уже с трудом сдерживался, чтобы не давать воли гневу.

— А то и значит, что я не хочу, чтобы в моем доме была хоть одна вещь, которая могла бы напомнить мне о ней.

— А как же Марк? Ведь он и ее сын тоже, — эта фраза прозвучала, как насмешка, из уст Евы.

Ее ехидное замечание для Феликса оказалось последней каплей. Он очень сильно разозлился.

— Марк только мой сын. К счастью, он ни капли не похож на нее. А вот ты, вылитая она.

— Теперь понятно, почему вы смотрите на меня таким ненавистным взглядом. Я похожа на нее, — заключила Ева. — Что же она такого сделала, что вы до сих пор не можете спокойно вспоминать о ней?

— Что она сделала? — Феликс уже совсем не мог с собой совладать. — Я любил ее, а она растоптала мои чувства, запятнала мою репутацию и опорочила мое имя.

— У нее наверняка на это были причины, — попыталась защитить Ева память о маме.

— Причины? Да твоя мать всегда думала только о себе. Она была алчной и эгоистичной женщиной.

— Это неправда, — теперь злилась Ева.

— Это правда, — защитил своего отца Марк. — Прости, отец, я нарушил твой запрет, — сказал он, взглянув на отца. — Я пытался хоть что-нибудь узнать о матери. Он сказал правду, — жестко сказал Марк, переведя взгляд на Еву. — Она вела себя, как… — Марку пришлось подбирать слова, чтобы не оскорбить память о женщине, которая все-таки была его матерью. — Она вела себя, как женщина, забывшая о рамках приличия. И после ее смерти отец очень долго расплачивался за ее грехи.

Ева не знала, что сказать в ответ. Они подтвердили то, что рассказал ей Алексей. Как ни была горька правда, но нужно было ее принять. Она демонстративно вышла из-за стола, оставив недоеденный ужин. Алексей последовал за ней.

Весь оставшийся вечер Ева плакала в своей комнате. Алексей, как мог, утешал ее.

— Я же просил тебя не вспоминать о прошлом, — без упрека сказал он.

— Я помню. Но то, что ты рассказал мне о маме… Я не могу в это поверить. Я не хочу в это верить. Феликс что-то скрывает.

— Конечно, скрывает, — согласился с ней Алексей. — Но неужели ты думала, что он так просто обо всем тебе расскажет?

— Я не сдержалась. Они ведут себя так, как будто мы пустое место. Давай уедем отсюда.

— Потерпи, совсем немного осталось.

— Мне ничего от него не нужно. И ты мне не нужен, — она сказала это сгоряча в расстроенных чувствах. Но именно в таких состояниях люди, как правило, говорят о том, что у них на душе.

Алексею неприятно было услышать, что, несмотря на все свои усилия, он по-прежнему ничего для нее не значит. И это разозлило его.

— Хочешь снова стать никем? Хочешь, как твоя бабушка, испуганно убежать, поджав хвост, и влачить жалкое существование? Наверняка, она всю оставшуюся жизнь жалела, что не отстояла тогда свои права. Незадолго до смерти она сказала, что хочет, чтобы справедливость восторжествовала и чтобы ты снова стала девушкой из клана Лилии, а не какой-то беженкой. Сделай это не ради меня, а ради нее.

Ева расплакалась еще сильнее от жалости к себе, от осознания того, что находилась в ловушке обстоятельств, тянувшихся из далекого детства. Алексей вышел из комнаты и вернулся с каким-то порошком. Он растворил порошок в стакане с водой и дал его Еве.

— Выпей, — велел он.

— Что это?

— Это поможет тебе успокоиться и крепко уснуть. А утром многие вещи будут видеться тебе иначе.

Она покорно выпила горькое лекарство и через час уже крепко спала. Алексей какое-то время оставался рядом с Евой. Он наблюдал за тем, как тревожно она спала вначале. Она вздрагивала. Но постепенно тревоги дня уходили, и вот ее сон был уже крепок и спокоен. Убедившись, что уже ничто не сможет разбудить Еву, Алексей, нежно поцеловав ее, ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

23

Ева проснулась от стука в дверь. Пока она пыталась понять, что происходит, в комнату вошел Алексей.

— Как спала? — поинтересовался он, присев на край кровати.

— Хорошо. Сколько времени?

— Почти 12. Феликс уехал оформлять документы относительно тебя. Он просил меня поговорить с тобой.

Ева подумала, что разговор пойдет о прошлом вечере, при воспоминании о котором, в ее душе снова начала подниматься волна гнева и раздражения.

— Насчет вчерашнего? — с ноткой недовольства спросила она.

— Разумеется, он недоволен твоим поведением, — как можно спокойнее ответил Алексей. — Но он понимает, чем это вызвано.

— Надеюсь, он не ждет, что я буду перед ним извиняться? — ее недовольство росло.

— Я уже сделал это за тебя, — постарался успокоить ее Алексей. — Он просил меня подготовить тебя к завтрашнему дню.