Зубы стучат друг о друга, но мне совсем не холодно, даже наоборот.

— Ну как, нашла таблетку? — сидит в той же самой позе, в которой я его оставила, Артур.

Кивнув, подхожу к тумбочке с графином воды и, кинув таблетку в рот, выпиваю залпом целый стакан. Быстро залажу под одеяло и накрываюсь с головой, повернувшись на бок. Артур ложится ко мне и обнимает.

— Должно пройти минут через пятнадцать, — заботливо обнимает он меня сзади.

А меня трясет, очень сильно колотит. Сама не знаю, почему.

Глава 14 

— Доброго всем утра, — объявляет Артур, когда мы спускаемся в ресторан отеля.

Он держит меня за руку, переплетая наши пальцы. Здесь очень вкусно пахнет. Голова наконец-то прошла, и появился аппетит. Мой муж широко улыбается. Гости при виде нас оборачиваются, радужно встречая молодоженов. Я тут же натягиваю искусственную улыбку. Пусть думают, что наша ночь была бесконечно прекрасной, а утро и того лучше.

— Замечательно смотритесь, — чавкает где-то снизу Владимир Данилович, очевидно не прожевав до конца свой завтрак. Ему вторит Надежда Васильевна, и я понимаю, что мы зависли аккурат над их столом.

Мне немного неудобно, что мы не садимся с ними, хотя в глазах матери Артура явственно читается мольба на этот счет.

— Пойдем, у окна сядем, — командует муж, игнорируя безмолвную просьбу матери.

А я подчиняюсь Артуру, не прекращая улыбаться, как и положено добропорядочной супруге. Не буду же я ему указывать: садиться с собственными родителями или нет. Свою мать, например, я вообще в зале не наблюдаю. Мы с Артуром устраиваемся друг напротив друга. Внимательно изучаем меню завтрака. Выбираем омлет, ветчину с сыром, кофе и ароматные булочки. Официанты торопятся, расставляя всю эту красоту перед нами. Повернувшись к зеркальному окну, я вижу свое отражение. Выгляжу я гораздо лучше, чем накануне ночью. Сексом мы так и не занялись, что меня довольно сильно напрягает.

Когда я вернулась, выпила таблетку, Артур меня обнял, и мы уснули. Утром я принимала душ, а он орал через стенку о том, какие грандиозные у нас планы на второй день свадьбы. Мне принесли одежду для второго дня, я помыла и высушила волосы, смыла дикий свадебный макияж и слегка подкрасилась.

Теперь я выгляжу, как обычная юная девушка своего возраста. Улыбаюсь снова и снова, приветствую спускающихся гостей. Как там выглядят женщины, которых страстно любили в их первую брачную ночь?

Поднимаю глаза на стеклянную дверь входа в ресторан и тут же скисаю, словно оставленное на подоконнике молоко в жаркий полдень. Смотрю на проем, и жаба давит. Женщины, которых любили всю ночь, выглядят растрепанными, невероятно счастливыми, виснущими на плече своего мужика, тоже рыжими, но слегка помятыми. Мне кажется даже гул в ресторане стихает, когда в зал заходит Дусманис со своей красивой и вечно лыбящейся спутницей. Он выше всех на голову и шире в плечах, и смотрится просто огромным в проеме двери.

Глядя на эту картину, что-то странно трепещет внутри. Нельзя, нельзя так реагировать на отца своего мужа.

— Давай с папой сядем, — дёргается Артур, излучая такое счастье, что мне становится неловко.

Меня так и тянет взглянуть в сторону Дусманиса. По всему видно, что Артур обожает своего отца. И от этого мне еще хуже. Мне нужно научиться спокойно реагировать на него. Теперь я его невестка и должна вести себя соответственно. Но при виде высокой крепкой фигуры мое сердце бьется так быстро, что я боюсь получить приступ.

— Как мы с ними сядем, нам же уже еду принесли? — тихо возмущаюсь, глядя на стол с тарелками. — Да ладно, Машунь, ерунда какая, — начинает сгребать еду в одну тарелку Артур.

Выглядит ужасно.

— Может, с мамой сядем?

— Маму я все время вижу, а отца неизвестно, когда в следующий раз.

Вот уж точно. Прям в точку сказано. Но выбора нет и как послушная жена встаю вслед за мужем.

— Горько! — орет не совсем протрезвевший троюродный дядя жениха.

Его хором поддерживают другие гости.

И Артур, оставляя в покое тарелки, идет ко мне. В последний момент я замечаю внимательный и очень темный взгляд Дусманиса, который уже сидит за столом и молча орудует вилкой. Он смотрит прямо на нас. Артур его загораживает и дальше демонстрирует такой силы страстный поцелуй, что я чуть не падаю на стул от его напора. Мне почему-то становится стыдно и жутко неудобно. Отпустив меня, Артур снова принимается за тарелки.

— Ты знаешь, что слово «ресторан» происходит от французского глагола restaurer, означающего «восстанавливать силы». Первые настоящие французские рестораны, появившиеся задолго до революции, представляли собой магазины здоровой пищи, продающие одно основное блюдо — бульон… Па, мы с вами сядем?

Дусманис позволительно кивает. А я в таком ступоре, что даже поздороваться не могу. В ушах все еще стоят стоны этой рыжей девки, а воображение дорисовывает то, как они жарко спариваются на огромной двуспальной кровати.

Мы действительно перетаскиваем все тарелки к ним на стол... как идиоты.

— Посмотри на них, Миша, ну просто голубки. Как ночь прошла? Кровать не сломали?

Дусманис цепляет вилкой омлет, медленно поднимает глаза и смотрит прямо на меня.

— Много болтаешь, Азалия, — затыкает рот он своей спутнице, посчитав данный вопрос совершенно неуместным.

И я ему благодарна за это. Меньше всего я хочу сейчас обсуждать то, как провела эту ночь. Учитывая, что мне хорошо известно, как ее провели они.

— Ну извините, — пожимает плечами рыжая, — за бестактный вопрос. Просто мне кажется, что брачная ночь — это такое невероятное событие, полное любви и страсти.

Сыплет мне соль на рану Азалия, при этом так смотрит на Дусманиса, что я не могу сдержать смех. Она что замуж за него собралась?

— Что смешного, Маш? — неожиданно спрашивает меня свекор.

Дергаюсь, услышав свое имя из уст Дусманиса. Его голос будоражит, он такой глубокий и очень мужской. Что смешного? Ну как же? Это очень забавно, как эта явно одноразовая любовница возомнила себя будущей госпожой Дусманис.

— Ничего особенного, Михаил Сафоронович, — смотрю ему прямо в глаза.

И от глубины его темного взгляда у меня ощущение мурашек по телу и дрожь в коленях.

И чтобы не показать виду, я погружаюсь в еду, ковыряю омлет, нарезаю на мелкие кусочки ветчину, кожей ощущая присутствие Дусманиса за столом. Но ложка в рот не лезет, мне кажется, что я ем некрасиво, и все у меня выходит неприлично. Ад, а не завтрак.

— Михаил Сафронович, что-нибудь еще? — подходят к нам сразу три официанта.

Они выстраиваются в ряд перед «хозяином жизни».

— Занимайтесь гостями, — посылает он официантов, и они сразу же исчезают.

Так уж вышло, что Артур сел рядом с папой с одной стороны, Азалия с другой, а мне ничего не оставалось, как сесть на четвертый стул напротив Дусманиса. И теперь я могу только смотреть в свою тарелку, либо за широкое плечо «хозяина жизни». В этот момент в зале появляется Катька, она за спиной Дусманиса, и видеть он ее не может. Она таращит глаза, хватается за сердце, мол «не хрена себе вы сели!?». Потом смеется и показывает большой палец.

— Номер хороший был, сын?

— Отличный, спасибо, па, я хотел с тобой поговорить о своем блоге. Я сейчас вместе с моим соратником работаю над фильмом, в котором я рассказываю, что сталинские репрессии — не просто одна из самых дискуссионных тем в отечественной истории XX века, но и повод для политических спекуляций, — муж поворачивается ко мне, — с твоей мамой я уже говорил об этом. Так вот…

Но Дусманис, кажется, даже не слушает сына. И меня это раздражает, мне обидно за Артура. Дусманис так заботится о будущем сына, ему так не нравлюсь я, его так волнует, что я меркантильная зараза, окрутившая его сына ради кучи денег, что он даже не явился на нашу регистрацию.

Расслабься, Маша, дыши глубоко, сделай выдох.

Шесть месяцев его не беспокоило, что там за Маша. Наверное, он знал, что есть какая-то невеста, но он даже не удосужился изучить, кто она такая. Пока он не увидел меня и не осознал, что у нас есть общее прошлое. Маленькое такое и незначительное, но очень грязное. Так ли важны для него деньги, которые я якобы могу отобрать или его просто раздражает, что я — это я?

Не твое это дело, Маша, не твое. Дыши.

Он такой идеальный отец, а я такая шлюха.

— А почему Вы на регистрацию в ЗАГС не пришли, Михаил Сафронавич? — перебиваю мужа и гордо вскидываю подбородок, не выдерживая накала страстей внутри себя.

Он смотрит на меня исподлобья, похоже я первая, кто позволил себе такие неудобные вопросы в его присутствии:

— Была деловая встреча. Пришлось пропустить самолет и улететь на следующем.

— Деловая встреча важнее собственного сына?

— Маша, — толкает меня в бок Артур.

— Иногда бывают такие встречи, которые невозможно отложить, — говорит Дусманис таким мрачным тоном и так тяжело смотрит, что даже вечно улыбающаяся рыжая съеживается.

Она хлопает ресницами, а Артур неуютно мнется, бросает вилку и не знает, как заставить меня замолчать.

— Артур, попроси отца, чтобы одолжил нам своего адвоката. Мы составим брачный договор, где мы точно пропишем, что и кому достанется после развода.

С этими словами я встаю, а рыжая, открыв рот, провожает меня шокированным взглядом. Честно говоря, я сама не ожидала от себя такой прыти. Я ведь так его боялась. Меня и сейчас трясет, но внутри кипит вулкан эмоций. Я переступила черту. И то, как грозно смотрит на меня Дусманис главное тому подтверждение.

— Не скучайте, Михаил Сафронович, у нас по плану дальше сауна, массовое купание в бассейне. Конкурс «Сосиска», конкурс «А вам слабо», а также «Игра на выживание», — смотрю я на него сверху вниз.