— Машка, хватит пялиться в телефон, пошли танцевать! — тянет меня за руку Катька. Раньше я любила танцевать, а сегодня ее день рождения. Я должна улыбаться. Но я так тоскую, что не могу даже притворяться.

Он переступил через меня. Попробовал, успокоился и переступил. Поэтому сегодня я напиваюсь. Пью все подряд, все, что наливают. Лишь бы только это давящее чувство в груди отпустило. После очередного коктейля, забыв о приличиях, танцую, как сумасшедшая. Какие-то парни тянут ко мне руки, но мне все равно. Я только хочу забыться, чтобы стало чуточку легче.

Глава 35 

Это опьяняющее варево... музыка, курение, алкоголь. В последнем я нахожу забвение. Здесь дышать совсем нечем, поэтому я становлюсь еще пьянее. Закрыв глаза и запрокинув голову, я танцую. Активно дергая всеми частями тела. Уже не важен ритм мелодии и с кем я рядом. Просто двигаюсь, шатаюсь из стороны в сторону, чтобы забыться. Мутные картинки сменяют друг друга и какой-то человек, вроде бы мужского пола, ведет меня за руку к барной стойке. Как же весело. С ума сойти.

— Мунуа зуавуат Геана, — говорит он так странно, будто в кассете с его речью зажевало пленку.

Остальную часть фразы я не понимаю и не хочу понимать. Мне плевать на его «зажеванные» слова. У меня сегодня праздник, я просрала свой брак и нахрен не упала своему любовнику. Ну разве не повод?

Меня тянет обратно на танцпол, ноги буквально горят, заставляя оттолкнуться от барного стула. Но мой новый друг хватает меня за локоть, заставляя сесть обратно.

— Не тронь меня, Гоша, — грожу ему пальчиком.

— Я Геана, — настаивает размазанный собеседник.

Странно, почему я слышу его так, будто на голове у меня целлофановый пакет.

— Тебе к логопе… — еще одна попытка, — к логопу, к логопеду надо, Гриша, — снова пытаюсь встать.

Качает назад, потом вперед. Жарко. И все же я двигаюсь куда-то вдаль, к своей цели. Герасим же совсем другого мнения, он, сидя на своем высоком стуле, начинает хватать меня за задницу и тянуть к себе, пытаясь вклинить между своих ног. Как же быстро люди становятся близкими на подобных вечеринках. Но Генрих, конечно, не прав. И должен извиниться.

— Я, между прочим, педагог младших классов, Гордей.

— Красуавыя сучыака. Училыка, что ли? — вцепившись в одну из половинок моей задницы снова «зажевывает фразу» Галактион.

Нет, ну это невозможно, ему срочно нужно к специалисту. А еще нужно задницу мою отпустить и от груди отстать, мы же в общественном месте. Отпихиваю его ладонь, отпихиваю, но он почему-то скалится и не реагирует. Некрасивая у него улыбка, дерзкая какая-то. Ни к месту, совершенно. Рядом появляется еще кто-то размазанный. Он громко «жует» свою фразу, расталкивает нас. Гурий не желает отлипать от моей несчастной задницы и дальше его сносит со стула. Теперь он лежит на полу. Мне кажется, это был кулак. Но это не точно. Смеюсь, как же это смешно. Не могу успокоиться. Даже сгибаюсь пополам от смеха. Второй размазанный становится в луч света, ближе ко мне, приобретая черты Дусманиса.

Кажется, я допилась. И это белая горячка.

Увидев рассерженные, черные глаза, я вдруг чувствую, как к горлу резко подкатывает тошнота. И я куда-то бегу. Где туалет, я сейчас понять не в состоянии. Зато яркий свет указывает мне на выход, вылетаю на улицу и тут же нахожу пальму, обнимаю ее. Содержимое желудка оказывается на земле, мне лучше. Холодный, свежий воздух помогает вернуться к реальности, прийти в себя, становится легче, предметы четче, а пальма все-таки одна. Поначалу мне показалось, что я застряла между двумя пальмами.

— Пей, — строго сует мне бутылку с водой человек, чьи руки с татуировками напоминают руки отца Артура.

Я послушно пью, и меня снова тошнит.

— Еще пей.

— Я не хочу, — возражаю, толкая бутылку рукой.

— Надо, Маша, надо.

Постепенно я начинаю трезветь. Не сразу, конечно, на это уходит полторы бутылки воды. Меня выворачивает несколько раз подряд. И я уже проклинаю себя за то, что пришла в это злачное место. Катька, как обычно, куда-то слиняла и бросила меня одну. Наверное, подцепила кого-то.

Но главный ужас заключается в том, что это действительно Дусманис вытащил меня из клуба. Почему ужас? Да потому что ни о таком я мечтала. Теперь все только хуже. Мужчина моих грез решит, будто я, ко всему прочему, еще и алкоголичка. Зачем он сюда приехал? Отчего за мной пришел именно он? Не знаю. Но мне жутко стыдно. Мне становится невыносимо совестно, что я так сильно набралась. Пью я редко, а так много выпила впервые. Столько раз представляла эту нашу встречу. А в итоге, я, сгорая от стыда, блюю желчью и обнимаю дерево.

— Вы с моим сынком прям семья алкоголиков, — галантно придерживает мои волосы Дусманис, подовая влажные салфетки в перерывах между спазмами. — Один в больнице с алкогольной интоксикацией, а другая... Часто ты так напиваешься, Маш?

— Артур в больнице? — игнорирую его дурацкий вопрос и вытираю губы.

— Он пил трое суток без перерыва, — щурится отец. А мне становится дурно. Это из-за меня.

— Как он? — дышу глубоко и часто, носом, глотку дерет от рвоты.

— Его откачивают капельницами, был у него сегодня. Нормально, но с алкоголем пора завязывать. П*здюлей ему вставлю, как в себя придет. Надежда возмущена, что жены рядом нет.

Я глаза отвожу в сторону.

— Ты не отвечаешь на ее звонки.

Молча вытираю лицо салфеткой.

— Мои люди нашли тебя, Маш, — продолжает он. Разгибаюсь, вытирая лицо. Я все еще пьяна, но не так критично.

— Моя сумка там осталась, — киваю в сторону клуба.

— Олег, — щелкает пальцами «хозяин жизни», — сумку, ах да, еще, — трет переносицу, будто очень устал. — С камерами разберитесь и телефонами посетителей.

Мой все еще пьяный мозг анализирует сказанное, он заботится обо мне? Я ведь учитель, меня уволят с позором, если что-то подобное попадет в сеть.

— Ты ушла от него? Поэтому вы пьете?

Я поднимаю на Дусманиса глаза полные тоски. Как же это странно, когда мечты сбываются, но шиворот на выворот. И сердце млеет и душа трепещет. Но все не то. Ты же сам хотел нашего развода. В чем проблема-то? Боишься, что я полезу к тебе? Этого не будет. Я мечтала, чтобы ты пришел ко мне, чтобы оставил свой цветок в горшке, а не вытащил меня, доведенную до отчаянья, из алкогольной оргии. Спасать жену сына — это очень благородно, но к моим чувствам, увы, не имеет никакого отношения. Я так мечтала о тебе. Ждала, что ты придешь и скажешь, что я нужна, но ты не приходил. И становилось все хуже. И в итоге я здесь, неудачница, нажравшаяся в хламину, потому что не сумела справиться с влюблённостью в отца своего мужа.

— Вызовите мне такси, пожалуйста, Михаил Сафронович.

Он никак не реагирует на мою просьбу, подает еще воды, смотрит задумчиво, курит, пока я снова пью воду, затем выбрасывает окурок и аккуратно берёт под локоть, ведёт в сторону стоянки.

— Я не хочу Вас напрягать, Михаил Сафронович. Просто вызовите мне такси.

— Просто делай то, что тебе велит мужчина, проблем будет меньше, — хрипит Дусманис, наклоняя мою голову и принуждая сесть на переднее сидение своего автомобиля.

Глава 36 

Постепенно трезвея, в красивой и очень дорогой машине Дусманиса, я стыдливо вжимаю голову в плечи и отворачиваюсь к окну, стараясь, лишний раз на него не дышать. К счастью, своим рефлекторным извержением содержимого желудка, я почти не попала на одежду. Да и волосы удалось спасти. Но все равно, уверена, что от меня воняет. А Дусманис поворачивается, смотрит внимательно, и, практикуя чтение мыслей, ощущает мой дискомфорт.

— Посмотри, — указывает, — там, в бардачке. Может что-то тебе понадобится. И воду ещё пей.

Послушно киваю и достаю жевательную резинку, закинув сразу две подушечки. Мятный вкус успокаивает разодранное рвотой горло.

— Я сейчас в заводском районе живу. Туда лучше всего добираться по кольцу, свернуть надо сразу после цирка, — хмурюсь, стараясь собрать расползающиеся мысли в кучу, — иначе еще минут сорок будем кружить, — уточняю я, избавляя нас обоих от поездки в квартиру, где, совсем еще недавно, мы жили вместе с Артуром.

Но Дусманис меня не слушает и даже бровью не ведет, уверенно крутит руль, направляя автомобиль совсем в другую сторону, следуя мимо кольца. Складывается впечатление, что он давно спланировал наш маршрут и мои слова воспринимает не более чем зуд комара над правым ухом. Ох уж этот «хозяин жизни». За окном незнакомая местность. Густыми тенями летят высотные здания, фонари и деревья с пышной кроной. Никакого страха нет и в помине, я ему доверяю.

Чем дольше мы едем, тем сильнее мне нравится любоваться Дусманисом. Обычно я не такая смелая, стараюсь скрывать свой жадный взгляд, но прямо сейчас свет так прекрасен, а я немного навеселе, и я... Я думаю, что он самый красивый мужчина, когда-либо виданный мной. Шикарный, успешный, сильный. Пусть это неприлично, но мне так нравится его разглядывать.

Чуть позже охватывает грусть, совсем скоро наша совместная поездка подойдет к концу. Дусманис доставит меня домой, и я вернусь в мамину квартиру. Мы снова расстанемся. Становится не так уж и важно, что я предстала перед ним в неприглядном виде, зато он рядом. Нашелся повод увидеться. Даже, если это чистое благородство. Если кроме него больше некому было обо мне позаботиться. Я счастлива, что получила чуточку этого безумства: иметь возможность видеть его, разговаривать, дышать с ним одним воздухом. Пьяная, влюбленная женщина. Что с меня возьмешь?

Но к моему удивлению, Дусманис минует поворот к заводскому району, он едет прямо, по трассе, пересекая черту города. Убивать собрался. В лес везет, подальше от людей. Глядя в отражение темного окна, улыбаюсь своей придурковатой догадке. Это станет отличным решением наших проблем, сын поплачет и успокоится, и я больше не буду маячить перед его лицом. Проблем меньше.