Марианна Кисс - Хозяин

Но я знала, слуга скорее всего, не ответит.

Вечером в постели я долго крутилась, прислушивалась к тишине царившей в доме. Непроницаемой до такой степени, что становилась страшно от одной только этой тишины.

В час ночи я всё ещё не спала. Встала тихо с кровати, подошла к двери. Нечего и слушать, там нет никого. Тихо.

Я открыла дверь, выглянула в коридор. Лёгкими бесшумными шагами пробежала по коридору, к лестнице наверх. По ступенькам. Вышла на крышу.

Странно, дверь оказалась открытой. Но сейчас я не слишком об этом задумывалась. Сразу пошла к тому краю, где сегодня увидела лестницу.

Кругом непроглядная ночь. Темно. Фонари возле дома рассеивают мягкий свет и не падают на лестницу у стены. Я быстро подошла, обернулась, глянула по сторонам. Никого.

Посмотрела вниз, на лестницу. Повернулась, взялась за поручень и встала на парапет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Цепляясь за холодные ступени легко и быстро, без остановки, спустилась и кинулась к кустам у ворот. Единственный выход отсюда только через ворота и я ещё не слишком представляла, как попаду наружу, но почему-то была уверена в том, что попаду.

Странно таится за кустом в час ночи. Неизвестно сколько мне придется здесь сидеть и ждать пока эти ворота откроются. А потом, ещё нужно попытаться незаметно выскочить. А если и заметно, то главное быстро добежать к домику охраны, там уж точно помогут.

Пока отчаяние не покинуло. Я сидела в кустах и верила, что всё получится.

Обидно и горько уходить отсюда вот так. Но Селим не дал мне выбора. Не хочу все годы жизни провести в одной комнате. А когда ему покажется, что уже хватит, неизвестно выйду ли отсюда, или стану обычной служанкой на его кухне.

В прохладе кустов я долго рассматривала темный дом. Холодный, пустой. В нём нет жизни. Нет тепла. И наверное, нет любви.

Как можно так жить?

Неужели Селиму не хочется нормальных человеческих отношений. Мне кажется, нежности хотят все. А я была бы с ним очень нежной. Любила бы его, если бы он только дал мне такую возможность.

Пока я думала, начала замерзать. Пижама наполнялась влагой от ночной росы. Веки дрожали в желании сомкнуться и дать организму заслуженный отдых. Хотелось спать.

Сидя на траве и обхватив колени руками, я замерзала и засыпала одновременно.

Кажется, я начала падать, но в тот же момент почувствовала на своём теле касание холодных рук. Вздрогнула, открыла глаза.

Двое людей в белой одежде взяли меня, один подмышки, другой за ноги и понесли.

— Да отстаньте вы! — я задвигалась вырываясь.

Сразу не получилось, но я начала сильнее дергать ногами.

— Отпустите ее, — послышался голос Селима.

Спокойный и властный. Он испугал. Столько в нём было суровости. Сколько упрёка. А что он себе думал, я буду сидеть и ждать, пока меня позовут в эту его спальню. Не получится.

Слуги оставили меня. Я гордо приподняла подбородок, повернулась, и посмотрела в глаза своему мужу.

— Элиза, ты огорчать меня всё больше, — проговорил он.

— Отпусти и я больше никогда не огорчу тебя! — сказала как-то по киношному.

Как говорят пленницы во власти тирана.

Гордо вскинула голову, одернула футболку задранную на животе.

Мрачный взгляд Селима стал ещё более холодным. В нём разочарование, наверное, но и удовлетворение каких-то порочных чувств. Он словно доволен, что я попыталась сбежать, ведь теперь он может обвинять меня в этом и наверное позволять себе что-то ещё, более суровое. В его взгляде не вижу, а чувствую — меня ждёт наказание.

В этом я не ошиблась, потому что следующие слова его были:

— Ведите её в тёмную комнату.

Слуги взяли меня за руки и потянули. Это возмутило ещё сильнее.

— Да что вы делаете! Это незаконно! Отвали придурок! — я оттолкнула руку одного, но он тут же схватил меня снова. Теперь уже железной хваткой.

Они сцепили меня и потянули, а Селим стоял равнодушно и смотрел нам в след.

— Селим, — кричала я, — зачем ты это делаешь? Я хочу по-хорошему!

— Ты вынуждаешь меня Элиза. Я не хотел, но ты вынуждаешь.

Я вертела головой, пытаясь показать, как страдаю от этого отношения, но ему видно всё равно.

Меня повели по коридору, на второй этаж. У одной из комнат остановились.

Что там?

Белый слуга дернул ручку, дверь открылась и меня толкнули… в темноту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Темно. Я остановилась посередине этого темного квадрата. То что комната квадратная я заметила, когда втолкнули. Белые стены сразу стали черными, когда дверь закрылась. Непроглядная темнота. Ощущение бесконечности пространства окружило меня.

Но стоит сделать шаг, протянуть руку и бесконечность заканчивается. Отделена холодной стеной и не пускает. Никуда не пускает. Если я хочу идти, то не могу. Закрыта. Оторвана от мира.

Что все это значит?

Наказание за побег?

Да какое он имеет право вообще позволять себе распоряжаться моей свободой?

Возмущению не было предела и, постояв с минуту я повернулась, бросилась к двери. Забарабанила кулаками.

— Откройте! Не имеете права! Селим, открой дверь! Это похищение! Это незаконно! Я заявлю в полицию!

Тишина.

Отсчёт времени пошел в тот момент, когда я устала стучать. Подошла к стене, оперлась на нее. Потом поняла, что стоять у стены придется долго. И опираясь на стену спиной, съехала и села. Просидела немного.

Захотелось лечь. И я легла.

Уснула довольно быстро. Сказывалась усталость и напряжение. Поэтому, как только закрыла глаза — все. Вырубилась почти мгновенно.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я открыла глаза — было всё ещё темно. Я уже выспалась. Тело ныло от неудобной позы. От жесткого пола. Никогда ещё я не спала вот так.

Встала на ноги и осознала — потеряла с какой стороны дверь. Прошла, прощупывал периметр, но так и не смогла определить — где дверь. Где зазоры? Кругом сплошная стена.

Сначала казалось, все это просто — меня попугать. Но чем больше проходило времени, тем больше я понимала всю серьёзность и зависимость своего положения.

Никто не идёт выпускать меня. Сколько бы ни стучала и не кричала. Ничего.

В конце концов, я снова устала. Присела на пол. Оперлась спиной о стену. Закрыла глаза. Что толку смотреть в темноту.

Как он может такое делать со мной? Почему, за что? Что я сделала?

Неожиданно свет резанул в глаза. Я зажмурилась. Прикрыла лицо ладонью. В проёме стройная фигура моего мужа.

Я не встаю. Не хочу. Не кидаюсь к нему. Не прошу. Обойдётся.

— Элиза, мне очень жаль, — голос строгий, но уже не такой, как ночью. В нём появились тёплые нотки.

Я молчу.

Селим вошел в комнату, присел передо мной на корточки. Взял мою ладонь, поднес к губам.

— Ты огорчаешь меня. Постарайся больше этого не делать. Я бы не хотел держать тебя здесь. Но если ты захочешь снова повторить свою попытку, я снова приведу тебя сюда. Пойми, отсюда невозможно убежать.

Я подняла на него взгляд. Пытаюсь понять, что у него на уме. Но на лице всё тоже безучастное выражение.

— Зачем ты меня здесь держишь?

— Чтобы ты поняла, от меня не нужно бежать. Я тебя люблю. И не хочу, чтобы ты уходила.

— Но так не любят. Это не любовь, — отчаяние накрывает.

— Я — так люблю.

— А как же мои чувства? Ты не думал что мне нужно что-то другое, а не твоё холодное отношение.

— Я не холоден. Тебе показалось. Ты не должна сопротивляться Элиза. Не нужно убегать. Я хочу, чтобы ты безропотно выполняла всё, что я скажу.

— Ты ошибся, Селим. Я не буду делать так, как ты хочешь, — говорю резко.

— Но мне казалась, что ты любишь меня и будешь послушной.

— Тебе казалось. А я, не приемлю такую любовь. Я за равноправие. Ты меня не понял.

— Хорошо, пусть я тебя не понял, но ради хорошего отношения ты можешь быть послушной?

— Нет, не могу. Я родилась свободным человеком и хочу таким оставаться. А если ты подумал по-другому, значит ты ошибся.

— Да, значит, я ошибся, — задумчиво сказал он.

Селим встал, пошел на выход.

— Ты выпустишь меня отсюда? — проговорила я в след.

— Нет. Ты должна подумать ещё немного. Возможно, поменяешь своё мнение, — снова в голосе жесткость.

— Нет, Селим прошу тебя, не оставляй меня здесь, — я уже умоляла.

Провести день в этой комнате мне казалось чем-то страшным. Чем дольше я здесь находилась, тем сильнее хотелось выйти и возможно даже подчиниться его требованиям. Понимаю, зачем я здесь. Это попытка показать мне, что будет всякий раз, когда я вздумаю не подчиняться. И от страха попасть сюда, я стану покладистой и не дерзкой. Он хочет сломать меня. И я начинаю подозревать, что у него может получиться.

— Подумай Элиза и когда решишь, что ты достаточно хорошо подумала, постучи в эту дверь.

Он развернулся и вышел.

Дверь закрылась и я снова осталась в темноте со своими мыслями и страхами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Темнота давит. Она действует растворяюще.

Растворяет мысли о свободе, превращает их в нечто подобное на согласие принижения, на отказ от самой себя. Ведь если я до сих пор мирилась с таким к себе отношением, что мешает мириться с этим дальше.