Марианна Кисс - Хозяин

— Кто такая? Странно. Я никого не знаю с детьми.

— Не знаю. Тёмненькая, красивая. И мальчик у неё темненький, года три, может четыре. Тоже из этих, как твой Селим.

— Да я вроде не знаю таких, с мальчиком трёх лет.

— Ну, говорю как есть, а там уже кто такая, чего хотела. Тоже не знаю.

— Так дай мой телефон. Ах, да он же не работает. Селим его забрал.

— Как это? — Снежка всё больше удивлялась.

— Ну, вот так.

— А интернет?

— Ничего нет. Я же тебе говорю, я в комнате закрыта только кровать и телевизор. И слуга приходит, чтобы позвать меня в столовую, а потом обратно.

— Ого. Вот это да. Интересно.

Я вздохнула.

— Думаешь это интересно? А я вот не хочу туда возвращаться.

— А он что, Селим твой?

— Не знаю. Ничего не знаю. Как быть?

— Так разводись.

Снежка была обеспокоена искренне, но как я могу ей объяснить. Ни так, ни так не хочу.

Правда, где-то посередине, но где? Я не знаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Домой я вернулась в ещё более грустном состоянии, чем была утром.

Пройдясь по городу, почувствовала себя как будто неполноценным человеком. Словно лишена самого простого, обыденного. Того, что доступно всем без исключения, а мне, по каким-то надуманным и непонятным причинам, не доступно.

Почему так? Чем я хуже других? Почему не имею права делать элементарные вещи? Ходить, гулять по городу, встречаться с людьми.

Потому что я замужем за Селимом.

Все это страшно злит. Неужели он не понимает, что отпустив меня домой, очень рискует не дождаться обратно. За несколько часов проведённых в городе, я уже серьезно задумалась и почувствовала, что совсем не хочу возвращается в его дом. В эту неприступную крепость из которой невозможно сбежать.

Я хочу быть с ним, но не так как он это понимает. У меня другое видение наших дальнейших отношений и сегодня это видение ещё больше укрепилось.

Если бы мы были нормальной влюбленной парой. Гуляли, бродили, целовались, и занимались сексом. Готовили бы друг другу завтрак в постель, радовали милыми подарками. Болтали бы ни о чём, смеялись и обнявшись смотрели фильмы. Вот, чего я желаю.

Неужели я так много хочу?

Мама что-то готовила на кухне, когда я вернусь. Она вышла и подняла палец вверх, показывая, чтобы я слушала внимательно.

— Забыла тебе сказать, звонила девушка или женщина, не знаю, по голосу не определишь, просила тебя перезвонить, когда появишься.

— Да? Интересно.

Снова какая-то девушка. Это уже начинало занимать все больше. Кто-то настойчиво пытается меня найти. Пора бы уже выяснить кто.

— Она что звонила тебе? — удивилась я.

— Да, сказала, что в магазине дали твой телефон, но по нему никто не отвечает и тогда дали мой.

— Интересно. А когда она звонила, давно?

— Да вот, пару дней назад. Я записала ее номер. На всякий случай чтобы не потерять, — мама протянула бумажку.

Я взяла, уставилась в номер. Что он мог мне подсказать? Теперь любопытство подстегивало. Я пошла на кухню, села и набрала номер. На том конце долго не отвечали, а потом кто-то выкрикнул:

— Алло!

Где-то на заднем плане кричал ребёнок. Плакал что ли.

— Здравствуйте, это Элиза вы меня искали?

Тишина пару секунд. Какая-то возня, голос в сторону, а потом девушка сказала:

— Да, я хотела с вами поговорить. Можем мы встретиться сегодня или завтра?

— А по какому вопросу? — мне конечно интересно, что она хочет сказать, но зачем для этого ещё и встречаться.

— Понимаете, об этом сложно говорить по телефону. Вопрос очень важный.

— Вы можете хотя бы намекнуть. Ведь я тоже не стану встречаться с незнакомым человеком, просто потому что вы так захотели. Если это вас касается, то не значит что мне будет интересно.

— Это касается и вас.

Я насторожилась. В её словах было что-то угрожающее, хотя говорила она обычным, спокойным тоном. Каким боком меня могло что-то касаться, вообще непонятно, но я уже начинала злиться.

— И ещё, — продолжала она, — касается Селима Кара.

— А он тут причем? — возмущённо проговорила я, посмотрела на маму, которая всё это время стояла и слушала, глядя на меня.

Я почувствовала, как щёки мои начали краснеть.

— Он, как раз очень даже очень причем, — проговорила она уже несколько нервно, и снова закричал ребёнок.

Детский крик был скорее радостный, в игре, но мне почему-то стало страшно. В голову кинулись разные мысли. Кто она такая, и что всё это может значить? И что это за ребёнок.

— Послушайте, — я попробовала отбиться и не вестись на провокации, — если вы его бывшая девушка, то я не виновата в том, что он вас бросил и женился на мне. Это — его выбор и нужно его уважать. А если вы будете ходить, звонить и что-то доказывать, то это не поможет.

— Я — его жена, — проговорила она в трубку.

Я затихла возмущённо, уставилась на телефон, может послышалось. Снова приложила к уху.

— Что вы говорите, я вас плохо расслышала?

— Я — жена Селима Кара. Законная жена.

Беспомощно заморгала, глянула на маму и чуть не выронила телефон. В висках застучало. Почти минуту я судорожно переваривала услышанное, в голове.

— Алло, вы ещё тут? — голос из трубки, я очнулась.

— Да, — проговорила неуверенно, тихо.

— Так вы встретитесь со мной?

— Да. Встречусь.

— Сегодня сможете?

— Смогу, — произношу и понимаю, что поддаюсь вилянию её слов, иду за ними и тут же верю во всё, что она говорит.

— Тогда давайте в парке Горького, в пять часов.

— Хорошо, — отвечаю.

На том конце отключились и я снова глянула на маму. Наверное у меня сейчас совсем несчастный вид. Растерянный. Глупый.

— Что случилось? — мама настороженно сощурилась, ждёт моего ответа и боится его.

Говорить ей нельзя. Нужно сначала все выяснить.

Это какой-то чудовищный розыгрыш. Не верю я, и маму тревожить не стоит.

— Ничего.

Я встала, прошла в свою комнату. Мама за мной. А я пока иду, срочно придумываю, что сказать.

— Элиза, не молчи. Ты меня пугаешь, — требовательный голос за спиной.

Нужно было что-то говорить.

— Да подруга разводится. Поэтому я удивилась так. Просто не ожидала.

Мама сразу успокоилась. Чужой развод ей не слишком интересен.

— Да, сейчас все быстро. Только поженились, уже разводятся. Странные пошли браки. Надеюсь, ты не собираешься? Хотя если и соберёшься, ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Только сначала хорошо подумай…

— Ладно мам, мне нужно собираться. Пойду с ней встречусь, в пять. Послушаю, что она расскажет.

— Будет жаловаться на мужа, что ещё можно рассказать.

Мама вышла. А я осталась одна. Села на кровать и уставилась в пол.

Что всё это значит? Какая жена? А я тогда кто?

Встала, глянула в зеркало. Бледная, несчастная. Как не живая.

Почему мне так не везёт?

Лучше бы я не ходила за Селимом как собачка, не было бы сейчас этого всего. Я помню, как было. Он постепенно, словно затягивал меня в свои сети, а я глупо и так беспечно поддавалась. Он скажет о любви, и я уже как дура, забываю все его грубые выходки.

Получается, я сама виновата в том, что поддалась, не рассмотрела. Получается, он тянул, а я шла, закрывая на всё глаза. Стоило ему сказать про женитьбу, и я, услыхав сладостное слово — замуж, пошла за ним, в его дом и стала пленницей по своей собственной инициативе.

А теперь что же получается, я и не жена вовсе. Он женат на другой?

Глупо. Нет, не верю. Этого не может быть. Мы же расписывались в Загсе, в государственном учреждении.

Я потянулась к сумке, достала паспорт, открыла страницу, где написано, что брак наш зарегистрирован.

Нет, не может быть. Я — жена.

Но признаюсь себе, в какой-то момент, я даже поверила той женщине и внутри где-то, вздохнула с облегчением оттого, что я, как она говорит — не жена Селима.

Только секунду или две.

В полпятого вышла из дома. И пошла по направлению к парку Горького.

Прошла по аллее направо. Несколько коротких дорожек. Впереди увидела детскую площадку. У качелей девушка, в темном длинном платье. И в платке замотанном на голове.

Всё это испугало меня. Вид женщины из другого мира, неясного мне. Она толкала качели с маленьким мальчиком и я почему-то сразу подумала, что это сын Селима.

Я подошла. Она кивнула и натянуто улыбнулась. При этом быстро разглядывала меня.

— Здравствуй Элиза.

— Здравствуйте, — сказала я и снова посмотрела на мальчика.

Всё что она сейчас скажет, будет неоспоримой правдой. Вот что я поняла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Растерянность внезапно сменилась отчаянным желанием ни во что не верить.

— Что вы хотели мне сказать? — уверенно произнесла я.

Она посмотрела на как-то слишком по-доброму, и я сразу оставила свой высокомерный, недружелюбный тон. Не могу дерзить человеку незлому. А она незлая, это видно и чувствуется.

А ещё в ней чувствуется какая-то надломленность и страх. Словно ей нужна поддержка, сила, которая защитит и она отчаянно ищет эту силу. Даже путём отнятия у других. С первого взгляда она не слишком мне понравилась, и после того как заговорила тем более. Возможно, при других обстоятельствах я прониклась бы симпатией к ней, но точно не в этот раз.