Черт, священник же ее не видит, только я. И за что такая честь? Словно показавшись мужчине тогда, в самый первый раз, призрак пересек какую-то черту, ну или просто перестал стесняться и теперь появлялся то тут, то там. Появлялась…

Матвей торопливо опустил руку, смущенно улыбнулся и все-таки вышел на кухню. Даже если призрак надумает что-то натворить, он не сможет никак ей помешать. Эта мысль ввергла его в задумчивость. В самом деле, что он может сделать человеку, который давно мертв? Человеку, с которым уже случилось самое страшное? Чем угрожать? Выходило, что ничем. Матвей пока не нашел никаких рычагов давления и похоже, отца Афанасия тоже пригласил зря. А может и не зря, вон, как девчонка радуется, когда священник щедро разбрызгивает воду.

Словно услышав его мысли, тот показался на кухне. Стало быть, гостиная уже наполнилась святостью и ее вполне можно осквернить своим присутствием. Матвей кивнул отцу Афанасию и, стараясь не попасть под еще одну очищающую от скверны дозу, выскочил из кухни в коридор. Но не успел сделать и шага, как поскользнулся на мокром полу и…

— Твою… — внес он свою лепту в молитву. Может и не в тему, зато точно от Души.

— Не ушиблись? — спросил священник, склоняясь над мужчиной. С другой стороны к нему точно так же наклонялась девушка — призрак. Разница лишь в том, что на лице у отца Афанасия беспокойство, а на ее хорошеньком личике сияла проказливая ухмылка. — Может, к врачу? Девушка тут же закивала.

— Нет, — сказал Матвей, скорее для призрака. — Не дождешься.

Священник нахмурился, но мужчина уже ухватился за протянутую руку, встал и добавил:

— Все в порядке.

Не хватало ему еще одной лекции о вреде пьянства, неадекватном поведении и рекомендации подлечить сперва голову, а уж потом, если желание не пропадет, освящать дом.

Через час, все комнаты были должным образом обрызганы, молитвы пробормотаны, то есть, прочитаны, призрак пристыжен. Вон сидит на трюмо, ногами болтает.

Заминка вышла только с чердаком. Он был заперт. И сколько не перебирал Матвей ключи на связке, полученной от риелтора, ни один так и не подошел к большому навесному замку.

Отец Афанасий отставил ведро и на пробу потрогал ручку двери, а потом уперся одной рукой в косяк, а второй потянул створку на себя, словно надеясь, что замок сейчас отскочит сам. Вены на руках священника вздулись, и в этот момент позади него появился призрак. Девушка схватила святого отца за талию и тоже потянула, словно в детской сказке: «внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку…»

Отец Афанасий вздрогнул, обернулся и увидел Матвея. Тот от неожиданности выронил ключи и многозначительно произнес:

— Э-э-э… — а потом предложил: — Сходить за ломом?

— Думаю, не стоит. — выдохнул священник и многообещающе произнес: — Матвей, вы…

Неловкость казалась почти осязаемой, от нее хотелось убежать, от нее хотелось спрятаться.

— Может кофе? — отчаянно предложил мужчина. Он совершенно не собирался выслушивать ничего из того, что мог бы ему сказать священник. Он не хотел ни извиняться, ни объяснять. Потому что у него не получится, ни то ни другое.

Он услышал за спиной смешок и с трудом сохранил спокойствие.

— Благодарю, — кивнул отец Афанасий. — Но я, пожалуй, пойду.

— Спасибо, — нашел в себе силы сказать Матвей. — И за то, что пришли, и вообще…

Священник еще раз кивнул, а потом словно нехотя проговорил:

— Надеюсь, вы со всем справитесь. — Слово «всем» он выделил голосом. — И мы будем рады видеть вас на празднике.

Последнее было явным преувеличением, но мужчина, даже не поинтересовавшись, что за праздник, поспешил заверить:

— А я буду рад прийти.

Они оба сказали неправду, но сейчас их она устраивала как нельзя лучше. Дверь захлопнулась, и Матвей развернулся к девушке, сжимая кулаки. — Ты…ты… ты что творишь?

— А что? — поинтересовалась она и с обидой добавила: — Я помочь хотела.

— Помогла, — поблагодарил ее Матвей. — Теперь меня считают не только сумасшедшим алкоголиком, но и… и…

— Кем? — она казалась удивленной.

— Тем, — высказался он, мысленно пытаясь подобрать правильное слово, но они все казались ему неподходящими, пустыми, как шелестящий фантик от конфеты. — Мужеложцем, — наконец подсказала ему память.

— Кем? — на этот раз девушка округлила глаза.

— Мужеложцем, потому что иные мужчины не имеют обыкновения хватать друг друга за талию.

— Почему? — кажется, она интересовалась совершенно искренне.

— Потому, — исчерпывающе ответил Матвей и направился в гостиную.

— В первый раз вижу настоящего мужеложца, — задумчиво сказала призрак ему в спину. А он еле удержался, чтобы не кинуть в нее чем-нибудь тяжелым, вон, хоть оставленным отцом Афанасием ведром с водой.

«Господи, сделай так, чтобы все это было просто моим сумасшествием», — в отчаянии мысленно попросил Матвей. Но господь, по обыкновению, не ответил.

8. Отказывающая от дома

Настя не соврала, она и вправду никогда не видела мужеложцев. Только слышала, как однажды управляющий доложил батюшке, что булочник с третьей Мукомольной улицы — мужеложец. Папенька распорядился булочника плеткой отходить. Да опоздал, сбег булочник. Может, и вправду любы ему мужчины, а может, плетей отведать не захотел. Пироги он пек вкусные, а остальное Настю волновало постольку поскольку.

Непонятно только с чего Матвей так осерчал? Она же просто интересничала, ведь всем известно, что мужеложцы не заключают помолвок.

И тем не менее он как-то разом посмурнел, движения стали резкими, даже злыми. Едва ведро со святой водой не опрокинул, она еле успела отодвинуть. И совсем не потому, что он мог опять упасть, а потому что святая вода еще может пригодиться, особенно, если дверь на чердак все же будет открыта.

Матвей сердито застучал по клавишам волшебной книжки. Эк, его разбирает, будто она его в казнокрадстве уличила.

Мужчина, словно услышал ее мысли, на минуту закрыл глаза, выдохнул, а потом взялся за волшебную шкатулку и набрал номер, поминутно сверяясь с чем-то на экране.

— Добр… — начал он, замолчал и вдруг пробормотал: — Ненавижу разговаривать с автоответчиками.

Настя не поняла, кому он это сказала, и не поняла кто такой автоответчик, но на всякий случай сделала скорбное лицо. Оно ее еще ни разу не подводило, особенно с нянюшкой. Та истово была уверена, что скоро грядет пришествие анчихриста. Она так и произносила это слово «анчихрист» через «ч», казавшееся маленькой Насте каким-то сухим и ломким, как побелевшие на солнце ветки. Сто лет прошло, а враг рода человеческого до сих пор не явился. Доживи нянюшка, наверняка, была бы раздосадована, столько готовилась, А он такой нерадивый оказался.

— Мне нужен профессиональный экзорцист, — проговорил в телефон Матвей, и девушка видела, как ему неловко, совсем как ей, когда она встретилась с новоявленной женой кузена и та вернула девушке ее письма, и попросила больше не беспокоить ее мужа всякими глупостями. — У меня в доме… — Матвей посмотрела на Настю, а та вопросительно подняла брови при слове «у меня», — при… привидение. Его нужно изгнать. У вас на сайте написано: «с гарантией». Так вот. — Матвей твердо взглянул ей в глаза, — Мне нужно, чтобы этот призрак исчез с гарантией. И как можно скорее. Доплачу за срочность. Перезвоните… — Мужчина продиктовал телефон, а потом добавил: — Или сразу приезжайте, адрес…

Настя фыркнула и исчезла. Мог бы просто попросить. Исчезнуть — это несложно.

Матвей положил трубку, потер пальцами переносицу и совсем как тогда спросил:

— Ты тут?

Но Настя не ответила. Исчезнуть, так исчезнуть, поручительство выписать не сможет, но слово сдержать сумеет. Ишь ты, гарантию ему…

— Вот блин, — проговорил он.

Интересно он всегда так расстроено блинков просит? Словно и сам уже не рад, что аппетит проснулся?

Она молчала до самого вечера. Иногда Матвей озирался, словно ища ее взглядом, не находил и возвращался к волшебному ноуту. Она даже позволила ему вскипятить воду в чайнике, но, судя по тому, как долго Матвей стоял на кухне, не решаясь плеснуть в кружку кипятка, это похоже расстроило его еще больше.

— Послушай, — позвал мужчина, после того, как обошел весь дом и снова чуть не сшиб ведро о святой водой.

Послушать она была не против, а вот появиться не давала «гарантия», хотя нянюшка называла это упрямством, а зачастую и дуростью.

— Послушай… ты… вы… Господи!

Так он к господу обращается? Не к ней? Тогда пусть ждет явления Христа народу. Хотя сын божий тоже не отличался радением и не спешил явить лик верующим. Может потому, что нянюшка ждала его отнюдь не так рьяно, как анчихриста.

В дверь снова позвонили и Матвей, все еще продолжая оглядываться, пошел открывать.

— Добрый день. — поздоровался кто-то с фальшивой душевностью. Совсем, как мясник Прошка, подзывающий откормленного барашка перед сочельником. — Разрешишь мне войти?

Матвей буркнул что-то недовольное и вместе с тем утвердительное. Настя оказалась в коридоре, по-прежнему незримая и неосязаемая.

— А более глухой угол найти не смог? — иронично спросил некто более похожий даже не на мясника, а на сборщика налогов. Спрашивать спрашивает, а сам глазами по сторонам так и зыркает туда-сюда, туда- сюда. Такому только наводчиком у лихих людишек подвизаться.

— В следующий раз озабочусь, — хмуро ответил Матвей. — Только радо того, чтобы тебя не видеть. Андрей, говори, за чем прислали и выметайся.

— Как был грубияном так и остался. — мужчина с небольшим саквояжем прошелся по коридору, огляделся и свернул в гостиную. — Я что не могу так по старой памяти заглянуть к другу, которого бросила невеста, и утешить?