На пустоши, залитой теплым светом, паслись несколько коз. Деревенские хижины безмятежно грелись в солнечных лучах, сгрудившись во впадине между холмами. Первым делом я разыскала мистера Пенвена, местного старосту. При виде меня благодушная скука на его лице сменилась выражением осторожной самозащиты. Он не разделял моего беспокойства:

— Джоэлу и раньше случалось исчезать, мэм, — сказал он, пожав плечами. — Не парень, а чума каирская’ Неделю-другую продержится на работе, а потом снова принимается бродяжничать!

Старосте явно не хотелось отрывать людей от дел, чтобы прочесывать побережье в поисках какого-то приблудного мальчишки. Он изящно перевел разговор:

— Я слыхал, что мистер Уэсли вчера вернулся. Как его дела?

От наших соседей ничего не утаишь! Новости распространялись здесь так быстро, будто их разносило ветром.

— А еще нынче в округе объявились судейские чиновники из Босвена, — добавил мистер Пенвен, и впервые в его голосе прорезалось беспокойство.

Это известие встревожило и меня. Наверняка судейские прихвостни явились по дядину душу! Что они подумают, узнав о его исчезновении? Не решат ли, что он ударился в бега? Тогда они точно будут считать его сообщником Дуайта, решив, что он пытался вызволить своего подельника, потерпел неудачу и скрылся!

«Hy, дядюшка! Надо же было так «удачно» подгадать момент!»

Я постаралась изобразить вежливое безразличие:

— Мистер Уэсли еще не совсем здоров, и поездка очень его утомила. Не знаю, примет ли он их.

На мое счастье, появившийся на улице экипаж избавил меня от необходимости громоздить одну ложь на другую. Я с готовностью обернулась — и моя улыбка увяла, когда я узнала потрепанную коляску мистера Медоуза. Доктор, правивший лошадью, приподнял шляпу:

— Мое почтение, мисс Уэсли! Как себя чувствует наш больной? Я как раз еду к вам с визитом.

Дьявольщина! И ведь я сама настояла, чтобы миссис Дэвис послала за доктором, а теперь это оказалось так некстати!

Чарли Медоуз насторожился, увидев наши встревоженные лица.

— Все хорошо? Надеюсь, в Кавертхоле больше ничего не случилось?

Я вздохнула:

— Пропал Джоэл, мой конюх. Я хотела осмотреть побережье, чтобы проверить, не лежит ли он раненый где-то на берегу.

— Боже мой! — воскликнул Медоуз. — Я могу предложить свою помощь? Если хотите, мой экипаж к вашим услугам.

«Да-да-да! Все что угодно, лишь бы отвлечь его внимание от Уайтбора и от мистера Уэсли!»

— Буду вам очень признательна! — искренне сказала я. Староста тоже выглядел довольным, что проблема решилась без его участия.

Доктор протянул мне руку, помогая забраться в коляску, и мы покатили. Меня переполняла благодарность. Все-таки мистер Медоуз — удивительно отзывчивый человек!

Мы выехали на холмистый простор, поросший дроком и армерией. Кавертхол остался позади, теперь вокруг нас не было никакого человеческого жилья: ни деревеньки, ни фермы, ни даже рыбацкой хижины. Дорога вилась вдоль утесов. Справа хмуро поблескивало дымчато-серое море, по которому бежали белые барашки. Было слышно, как где-то внизу разбиваются волны. В небе ветер прибивал друг к другу тяжелые облака.

Почему-то окружающее нас безлюдье меня угнетало. Внезапно я ощутила, что Джоэла здесь нет и не было. Куда бы он ни подался, он не нарушал мою просьбу и не спускался на берег.

Кусты дрока покачивались под ветром. На них появились желтые почки — первые признаки пробуждения жизни.

— Скоро все зацветет, — сказал мистер Медоуз, в котором, очевидно, проснулся ботаник.

Он крепко сжимал поводья, и вместе с тем алчно поглядывал на придорожные кусты, будто втайне мечтая бросить все и снова заняться гербариями. Все мои мысли занимало исчезновение дяди и Джоэла, поэтому я не сразу заметила необычное настроение моего спутника. Доктор был явно чем-то возбужден. В его манерах появилась несвойственная ему нервозность. Когда я смотрела на дорогу, он быстро вскидывал на меня глаза и тут же отворачивался.

— Спасибо, что потратили на меня столько времени, — поблагодарила я еще раз.

Мистер Медоуз нервно дернул щекой:

— Да неважно. Проедемся еще немного. Значит, вы говорите, что к утру вашему дяде стало лучше? Это радует. Сейчас нужно опасаться ангины. В Сент-Айвисе…

Его голос превратился в неразборчивое бормотание, слившись с шумом волн, так как в этот момент меня ослепила догадка. Цветок скалларии в гербарии Кэролайн… Рассказ доктора о том, как он провел ночь накануне убийства… Слова рыбака из Сент-Айвиса, подслушанные в пабе: «…я-то в Кавертхоле был, как назло… допросы, дознание… доктор только вечером приехал… полночи с ними просидел…» Доктор Медоуз приехал в Сент-Айвис уже после убийства!

— Мисс Уэсли? Вам плохо?

Оказалось, что я некоторое время сидела неподвижно, уставившись в лицо своему собеседнику. Чарльз Медоуз подавился нервным смешком, облизнув губы. В его глазах снова промелькнуло это странное, загнанное выражение.

Я почувствовала, как паника ледяной волной поднимается по спине, стискивает сердце, так, что становится трудно дышать. Хуже всего, что на мили вокруг не было ни души! Мы были одни в этом диком и безлюдном месте, в двух шагах от опасных скал. Я — и убийца.

Глава 21

Кажется, Чарльз Медоуз догадался о моих подозрениях. Он нахмурился, и я заметила, что его плечи слегка напряглись. Я невольно отодвинулась подальше на сиденье:

— Вы были в Сент-Айвисе вечером в день убийства… — Наконец-то отдельные факты, догадки и подозрения сложились в моей голове в цельную картину. — Тогда как утром вы отправились в Кавертхол за своими драгоценными скаллариями, потому что они могли исчезнуть в любой момент…

«Сейчас не рассуждать нужно, а бежать! — промелькнуло в мозгу. — Иначе только что раскрытая тайна умрет вместе со мной! А мистер Медоуз потом пустит лицемерную слезу на моей могиле: мол, такая жалость, такой прискорбный случай, мисс Анна в поисках мальчика неосторожно подошла к краю скалы, и пласты песчаника обрушились под ней». Я сделала движение, чтобы выскочить из коляски, но доктор успел схватить меня за локоть.

— Пустите меня!

— Стойте! Я хотел объяснить! Я специально поехал, чтобы поговорить с вами!

— Вы нарочно заманили меня сюда!

Я попыталась ударить его ногой, но запуталась в юбках и упала обратно на сиденье. Медоуз навис надо мной, сжав мне руки так сильно, что я не могла вырваться. Он запыхался от борьбы и пытался сдуть растрепанную прядь, падавшую ему на лоб.

— А лекарство? — выплюнула я ему в лицо. По мере того, как в памяти всплывали все новые подробности, моя злость становилась все сильнее. Негодяй, подлец, столько времени водить меня за нос! — Чем вы собирались меня опоить?

— С ума сошли? — искренне возмутился Медоуз. — Это было просто снотворное!

— Да что вы? Чтобы уснуть вечным сном?

— По-вашему, я такое чудовище?

Словно в ответ на этот вопрос, из кустов послышалось чье-то рычание. Или мне показалось? Настойчивый, размеренный ропот моря заглушал все прочие звуки, да еще Медоуз тяжело сопел над ухом. Внезапно лошадь, про которую мы оба забыли, настороженно вскинула голову. В боярышнике, растущем возле дороги, что-то зашуршало, будто там завозился дикий зверь, привлеченный нашими голосами. Очевидно, пустошь была не так необитаема, как казалось на первый взгляд.

Мистер Медоуз открыл было рот, собираясь что-то сказать, но не успел. Снова послышалось рычание, теперь уже ближе и отчетливей. Захрустели ветки, посыпались камешки, и вдруг на дорогу выметнулась размытая темная тень, размером крупнее волка. Рассмотреть ее я не успела. Испуганно заржав, наша лошадь рванула с места в карьер. Коляска мотнулась в сторону, едва не опрокинувшись. Все произошло так быстро, что глазом не успеешь моргнуть! Я ударилась затылком о перегородку. Доктор, выругавшись, изогнулся, пытаясь ухватить поводья.

Дорога здесь проходила так близко к обрыву, что камни, отлетавшие из-под колес, с шорохом падали вниз. На повороте коляска снова накренилась, впечатавшись деревянным бортом мне в ребро. Перед глазами мелькнуло небо, блеснувшее внизу море и острые края скал. Я закричала. Медоуз на миг обернулся, и меня поразил его пустой, безнадежный взгляд, в котором сквозило безумие.

«Он хотел бы, чтобы мы разбились!» — поняла я, оцепенев от страха. Когда доктор протянул ко мне руку, я зажмурилась. Сейчас он столкнет меня — и я полечу, кувыркаясь, прямо в пропасть, ломая кости! Вместо этого он придержал меня за плечо и втащил обратно. Я слышала его голос, негромкий и уверенный, когда он пытался успокоить коня. Каким-то чудом ему удалось отвернуть экипаж с дороги, направив его в гущу разлапистого кустарника. По бортам коляски захлестали ветки.

Лошадь остановилась только после того, как почти что уткнулась мордой в сплетение стволов. Соскочив с подножки, доктор быстро пробрался под ветками к взмыленной дрожавшей лошади, гладя ее по морде, успокаивая, отвлекая. Неведомая тварь, чуть не вызвавшая катастрофу, исчезла так же внезапно, как появилась. Непонятно, кто это был. Босвенское чудовище? Почему тогда так легко отстало? Вцепившись обеими руками в сиденье, я пыталась заново привыкнуть к ощущению, что жива. Даже воздух теперь казался другим! От насыщенных запахов соли, травы и нагретых влажных камней кружилась голова. Я спрятала лицо в ладони, так как меня все еще немного мутило от страха, и не могла надышаться. Господи, ведь минуту назад я была уверена, что погибну!

Коляска слегка качнулась, когда Чарльз Медоуз забрался обратно. Мне хотелось взглянуть на него, но я не решалась. Он легко мог позволить экипажу разбиться. Мог бы выбросить меня на повороте — и никто бы ничего не узнал.

— Как это глупо, что один миг, один бездумный поступок может перечеркнуть всю жизнь! — вдруг со вздохом сказал Медоуз. — Вы угадали, тем утром я действительно был в лабиринте. Я как раз упаковал отобранные экземпляры скалларий, когда из тумана появился этот Хартман. Выскочил, как черт из табакерки. И при этом сиял, будто новенький пенни, — добавил доктор с сарказмом.