Это было ужасно, Диана никогда его не простит: он собственными руками убивал Мэта. Но ради ее жизни он готов пойти на все, и самое главное, что Стефано добивался именно ее ненависти.

Цена ненависти Дианы Оливер – жизнь Мэта! Стефано принял игру Грифа, веря, что однажды тот заплатит ему за все.

Глава 40

– Вставай, соня, – Диана коснулась губами щеки Стефано, – завтрак уже ждет на террасе.

Он был голоден, но тревожные мысли отбивали аппетит. Завтрак… Каждый завтрак приближал его к Рождеству. Хотелось остановить время вот именно на этом моменте: Диана намазывает хлеб арахисовой пастой, задает вопрос, нет ли вестей от Найтов, которые сейчас в Париже, а потом называет его эгоистом…

Если бы она только знала!

– Я настоящий только с тобой, все остальное – ради выгоды.

Диана пристально смотрит на перстень на его мизинце. Стефано показалось, что она чем-то обеспокоена, как будто она почувствовала, что он что-то скрывает от нее.

– Обычно я надеваю его перед важным событием, мне кажется, оно придает мне уверенность. Возможно, глупо, но людям надо во что-то верить.

И он не врал, хотелось бы верить в чудо, но, увы, оно не наступило! А Рождество приближалось.

Она переживала за Мэта, Стефано это прекрасно видел. Знала ли она о том, что он наркоман, или даже не подозревала об этом? Что наплел ей этот никчемный человечек? Какую легенду придумал?

Бедная девочка, она хотела счастья… И даже не понимала, что выбрала для счастья не того человека.

Но Стефано сделает все, чтобы она стала счастливой! Но без него.

– Ты была у врача? – Он взял ее за подбородок и поцеловал, даже не дав ответить. К черту вопрос, она поняла, что он имел в виду противозачаточные средства. Не отрываясь от его губ, Диана кивнула и руками схватилась за его плечи. Какая же она уютная! Мягкая и теплая! А ее губы – это плод, который хочется вкушать бесконечно. Но скоро он сядет на диету.

– Пойду в душ. – Он оторвался от ее губ, как только представил, что им всем предстоит пережить. Дьявол! Через несколько недель после угроз Грифа Стефано показалось, что он увидел седые волосы. Либо он стареет, либо сильно испугался. Черт! Он не помнил, чтобы когда-нибудь боялся за свою жизнь, но вот за жизнь этой девушки…

– Я приготовила тебе ванну, – ее пальцы быстро справлялись с пуговицами на его рубашке, – можно я посижу рядом с тобой? Сделаю массаж. У тебя очень усталый вид.

Отличное предложение, Стефано кивнул и хитро улыбнулся, радуясь тому, что его вид вызвал сочувствие. Она замечает его усталость, но он уверен, что связывает это с тем, что дело по двадцати шести телам все еще открыто.

Но Найт все разрулил: заставил Стефано и Грифа заплатить за моральный ущерб в казну города. Деньги решают многое, как только казна пополнилась, полиция и ФБР тут же пропали. Видимо, Найт не поскупился, дал и им денег. Да, этот вопрос был решен, а вот тот, что поставил перед ним Гриф, оставался открытым.

Стефано видел Джона Гриффина у Найта, они вместе оправдывались перед мэром за кучу трупов. В тот день Висконти был зол и еле сдерживал себя, так хотелось убить Джона Гриффина и сделать из его тела чучело! Или нет, много чести! Сжечь его, чтобы ничего от него не осталось.

– Даже если ты избавишься от меня, запомни, мстить за моего сына продолжит Пол Слоун.

Он произнес эти слова спокойным тихим голосом, от которого тошнило, а может, тошнило от собственного бессилия, сложно было сказать.

Открытие клуба выпало на Рождество. Стефано видел, сколько сил и энергии вложила Диана в его создание, видел ее переживания, нервозность. Казалось, нервы сейчас у всех ни к черту, вот только причины у каждого свои.

Стефано выкинул из головы весь этот ад и решил последние дни сделать раем, чтобы помнить о них всю жизнь. А может, и Диана будет помнить. Хотя вряд ли его имя будет в дальнейшем вызывать у нее добрые чувства.

Она подарила ему старинный медный ключ, повесила на шею со словами: «Хочу подарить его тебе как символ нашей любви. Давай считать, что это ключ от моего сердца, и пусть он всегда находится рядом с твоим сердцем».

Это был личный подарок, и как только Диана повесила ему на шею ключ, Стефано тут же его коснулся. Он не снимет его никогда, потому что это ключ от ее сердца.

Рождество прошло в клубе, но праздничного настроения не было. В общем-то, как обычно. Каждый год одно и то же: враги, враги, враги. Только сейчас Рождество вызывало еще больше отвращения, потому что станет точкой невозврата. Но приходилось улыбаться перед камерами и даже показать свое слабое место: он обнял и поцеловал Диану после того, как вывеска с названием клуба открылась их взору.

Она была счастлива и расплакалась. Он впервые встретил девушку, которая выплескивает эмоции через слезы. Диана уникальна. Она особенная. А еще она своими слезами парализует его сознание, и на несколько секунд Стефано Висконти становится уязвим. Хотя сама Диана и есть его уязвимое место.

Неделя в Бергамо стала тем самым райским временем в райском месте. Он выбрал Италию, теша себя надеждой, что Диана больше не вернется в Окснард. Была мысль ее оставить. Бросить именно там. Возможно, позвонить матери, попросить позаботиться о ней. Но вспоминались слова Грифа, что расстояние роли не играет, он найдет ее в любом уголке мира, и в Италии, безусловно, тоже.

Джон Гриффин дал знак, что разгадал планы Стефано: он потопил судно с оружием на борту и весь экипаж. Объяснением этого поступка были слова: «Время пришло!»

А потом слезы Дианы… Ее мольбы, она хотела вернуться в Окснард, а Стефано уже знал, что это конец.

Его последние слова, перед тем как он поднялся на борт самолета, который летел в Нью-Йорк, были последними и в союзе «Стефано и Диана»:

– Я люблю тебя, что бы ни случилось, помни это.

Он хотел, чтобы она это запомнила. И, произнося их, он как будто просил заранее прощения за все, что ей предстоит пережить.

В Нью-Йорке его встретили дождь и агент по делу о затопленном судне, который с ходу начал причитать, что товар лежит на дне, люди погибли, выживших нет. А на месте трагедии работают спасатели.

– Как вариант, можно утопить и их, – зло улыбнулся агент.

– Отличная идея, только на их место придут люди из ФБР.

Гриф поставил подножку и уже второй раз выходил победителем. Потерю товара Стефано переживал не впервые, но сейчас он был неспокоен и за свою жизнь.

Набежали люди из ФБР с каверзными вопросами и своими догадками. Пришлось вложить кучу денег, чтобы скрыть груз на дне.

Надо было возвращаться домой человеком, который вышел сухим из воды, пусть без груза и людей, но хотя бы свободным. Но увы, Стефано возвращался другим. Ему было плевать на груз и жизни людей, он переживал лишь за одного человека.

– Последнее, – тихо произнес Стефано в трубку, находясь у трапа самолета, который сейчас направится в Окснард. – через два часа он должен находиться в здании, ключи от которого я тебе оставил.

Он звонил Джейкобсу и говорил о Мэте.

А дальше как во сне. Непонимающий невинный взгляд голубых глаз, шепот в оправдание…

Ее голос. Эти глаза, которые смотрят на него в надежде на то, что сейчас все выяснится.

И эта ложь! Каждое слово, каждое действие – игра, которая тяжело ему давалась. Но ради ее жизни Стефано готов был на все, а убийство Мэта – это жертва, нежеланная, но неизбежная. Самое страшное, что он убивал себя в ее глазах, а в ней – все эмоции и чувства. Ее взгляд тускнел и становился безжизненным.

Его поступки шокировали, но никто не знал, что Стефано Висконти связан по рукам и ногам. И никто не знал, как больно убивать того, кого ты любишь. А еще больнее быть со всем этим один на один.

После того как Стефано оставил Диану на свалке, он пришел домой, налил полный стакан виски и осушил его залпом. Но алкоголь лишь усилил боль. Стакан полетел в зеркало, разбивая его вдребезги, как разбилась жизнь Дианы.

Но, оказывается, это было лишь начало мучений. Вскоре Висконти узнал, что станет отцом.

– Мать твою! – выругался он, глядя на Харта. Тот приехал лично в «Morte Nera», чтобы доложить о новости и о том, что беременности Дианы ничто не угрожает.

Беременность! Еще одно слабое место, но о нем не знает Гриф. Ребенок двух ненавистных ему людей может стать отличной мишенью. Надо было рвать все нити и здесь тоже. Дать понять, что он не имеет отношения к беременности, ведь он же пустил слух про измену Дианы с Мэтом. А теперь ребенок… Как удачно! Надо заставить в это поверить и ее тоже.

Господи, ребенок! Его кровь и плоть! Ребенок, которому не посчастливилось родиться в полной семье. Но сейчас важно, чтобы он вообще родился и вырос.

– Контролируй все и держи меня в курсе, – приказал он Харту. Тот кивнул и протянул снимок УЗИ:

– Хорошо, но пока ничем не порадую. Диана шокирована, и, кажется, она тебя ненавидит.

– Я тоже себя ненавижу, – кивнул Стефано, разглядывая черно-белый снимок и явно ничего не понимая. Но это неважно, он держит первую фотографию своего сына или дочери. И черт, кажется, до него начало доходить – он станет отцом. Странные чувства заставили его сесть и разобраться в них, разложить по полочкам и отделить одно от другого: было ощущение гордости вперемешку с чувством радости, но в то же время и злости. Как она умудрилась забеременеть? Но тут же разозлился на себя, кажется, Харт сказал, что срок уже приличный. Она начала принимать таблетки будучи беременной.

Виноват он, потому что потерял контроль. Но стоп! Виноват ли? Разве человек может быть виновным в том, что стал создателем новой жизни? А разве он не думал об их детях? Мысли материализуются.

Стефано еще долго сидел за своим письменным столом, разглядывая снимок. Он увидел очертания ребенка, поймав себя на странной мысли, что хочет взять его на руки.

Это желание исполнилось, как только Диана родила. Пока шли роды, Стефано сидел в офисе и ничего не понимал в тех бумагах, что приносил Антонио. Он как будто слышал ее крик… хотя с трудом верилось, что она кричала.