И глубоко вздохнув, все же задала один единственный вопрос, подняв голову и уставившись прямо ему в глаза, оказавшиеся слишком близко:

- Зачем, Елизаров? Зачем ты… - я коротко хохотнула, потерев лоб и все же продолжила, сжав кулаки. - Делаешь все это? Зачем рассказал о себе? Чего ты добиваешься, а?


Глава 22

Константин Елизаров

Один мудрый зеленый аксакал, также известный как магистр Йода, также известный как тролль всея Галактики восьмидесятого уровня….

В общем, этот зеленый, ушастый коротышка, валявший будущего джедая Люка Скайуокера по всем болотам одной замшелой планетки, как-то сказал: “Нет. Не пробуй - делай. Или не делай, но и не пробуй”.

Конечно, за точность цитаты Елизаров поручиться не мог, зато точно помнил одно - нет ничего невозможного. А сомнения ведут не только на темную сторону силы, но и служат главной причиной всех неудач. Впрочем…

Он улыбнулся, поймав теплые пальцы ведьмочки и крепко сжав их в своей ладони. Сегодня сомнения были на его стороне. Потому что он видел, по глазам видел, что Градова хочет вернуться, хочет согласиться на его предложение. Хочет доказать самой себе, что она еще способна танцевать, почувствовать снова ритм музыки, вкус азарта, вернуть блеск в глаза. Хочет, но боится. И теперь Елизарову остается всего ничего - озвучить достаточно вескую причину.

И вот в этом-то и была основная проблема.

- Тебя, - где-то в его голове воображаемая Аринка звучно стукнула ладонью по лбу, припечатав веским и емким “Идиот”. Да, возможно, его прямолинейность и сослужит сейчас плохую службу. И уж точно не вызовет со стороны Яры воодушевления. Но Костя искренне полагал, что сказанная в лицо правда сработает лучше, чем самая сладкая и искусная ложь.

Тем более, что с Градовой никакое словоблудие не поможет. Уж этого добра навалом что на сцене, что в гримерке, что просто в жизни. Так почему бы не быть кратким и не доказывать свои намерения поступками?

- Кхм… - Ярослава кашлянула, прикусив губу и явно пытаясь не рассмеяться. Но не выдержала и фыркнула, возведя глаза к потолку. - Это ты мне так в любви признаешься, что ли?

Не верит. Впрочем, он ничего другого и не ожидал. Слова - это просто вода. Особенно для той, чью жизнь со всей дури разбили о зеркало.

- А что если и так? - Костя с деланным легкомыслием пожал плечами, не выпуская чужую руку из своей хватки. Ловя себя на мысли что нет, его не пугает эта “любовь”.

И что будь его воля, он не выпускал бы одну вредную колючку из поля зрения двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Интересно, если он озвучит свои мысли вслух, его сочтут сумасшедшим?

- Ха-ха, Ваше Величество, - криво усмехнувшись, девушка все же высвободила пальцы из его ладони и сложила руки на груди. - А если серьезно? Зачем?

- Да я серьезен как никогда, - снова пожав плечами, Костя засунул руки в карманы джинсов. - И твое недоверие разбивает мне сердце, Градова. Вот, слышишь? Ах этот хрупкий звон…

Иногда самые серьезные вещи проще произносить вот так вот - в шутку. Оно как-то легче, смелее получается, чем если выдавать все с постной серьезной миной, словно клянешься на Библии. Нет, Елизаров, конечно, не клялся, сравнивать не с чем, но вот чисто теоретически...

- Елизаров, сердце в другой стороне. Два тебе по анатомии, неуч.

- Ну подумаешь, промахнулся… - едва заметная улыбка на тонких губах согрела похлеще крепкого алкоголя. И вдохновила на подвиги. Наверное, именно поэтому брюнет сократил разделяющее их расстояние и положил руки на дрогнувшие плечи девушки, заглядывая в огромные, светлые глаза.

Чтобы тихо, уверенно заявить:

- Я хочу, чтобы ты оставила в прошлом, все что случилось. Я хочу, чтобы ты занималась тем, что любишь, чем живешь и дышишь. Я хочу выйти, черт возьми, на паркет и заткнуть всех, кто шепчется за твоей спиной. Я хочу, чтобы наше выступление увидели те придурки, что издевались над тобой, что выкинули тебя из своей жизни. Я хочу почувствовать музыку, танец, ритм вместе с тобой Я хочу… - тут он остановился и перевел дух, прежде, чем закончить свою тираду. - Я хочу, чтобы ты улыбалась, Яр… Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты позволила себе быть счастливой, позволила себе жить. Я что, так много прошу?

Последний вопрос он выдохнул почти в приоткрытые губы девушки, за все это время не проронившей ни слова. И даже закрыл глаза, намереваясь оборвать все возражения самым лучшим, проверенным способом - поцелуем. Но…

- Так-так-так… Значит, это правда, - надменный, льстивый голос разнесся эхом по классу. - А я думала, Томка пергидролем спалила не только волосы, но и мозги… Елизаров, ты что, действительно променял всех нас на… Этого гадкого утенка?

Дружное “Иу”, состоящее сплошь из хорошо поставленных, но не очень-то мелодичных голосов поставило жирный крест на любых романтических порывах. И Елизаров мысленно пожелал участницам этого хора провалиться сквозь землю.

После чего не менее любезно откликнулся:

- Терехова, шла бы ты… В гости к филологам. Они тебя и ругаться красиво научат, а не как доярка на выпасе.

- Костя! - в голосе девчонки послышалась неприкрытая ярость. - Да что с тобой? За все пять лет первый раз вижу, что ты так нарываешься. И ради кого? Хромоногого лебедя, из тех, чье третье место в восьмом ряду? Ей не место на сцене, ни, тем более, рядом с тобой.

Елизаров оглянулся на Ярославу, проверяя ее реакцию. Она стояла с совершенно безмятежным, на первый взгляд, видом. Вот только это не могло его обмануть. Не теперь, когда он знал ее историю. И, возможно, первый раз в жизни у Кости появилось совершенно нетипичное для него желание. Защитить. Уберечь. Заткнуть этим курицам рты носками университетской футбольной команды вместо кляпов, чтобы впредь думали, кому и что вякать.

- Марин, а давай ты сейчас закроешь свой рот и дашь мне самому разобраться, кого я хочу видеть рядом с собой? - максимально вежливо протянул Елизаров, улыбаясь так дружелюбно, что аж сводило скулы. - Что-то не припоминаю, чтобы давал тебе понять, будто твое мнение хоть что-то значит в моей жизни.

- Мы с тобой вообще-то друзья, Елизаров, - манерно протянула Терехова, заставив Костю поморщиться.

Ага, конечно. Друзья, без сомнения. И с ней, и с той гламурной оравой, которые даже мизинца его Ярки не стоит. Ну уж нет. У него есть только один друг женского пола и зовут его - Арина. Правда, он ее так подставил, что мелкой приходится теперь срочно осваивать технологии ниндзя, передвигаясь по университету, но не суть.

Важно, что список друзей у него очень короткий. И фамилия «Терехова» в нем не значится!

- Мариша, мы с тобой однокурсники, - напомнил он. - Приятели, если тебе хочется так думать. Но в моей личной жизни я ни к чьим советам прислушиваться не намерен.

- Твою мать, Елизаров, - беспардонно выругалась Маринка, проведя ладонью по лицу. И выпалила, ткнув в него пальцем. - Включи свой мозг и прислушайся к голосу разума, блин! Ладно, если тебе так неймется, и ты-таки бросил свою белобрысую выдру и заинтересовался этой цыпочкой… Да ради бога, Елизаров. Спи ты с кем хочешь. Но не тащи ее на сцену. Не позорься сам, не позорь нашу команду и не позорь факультет. Она не сможет танцевать со своей травмой. Во всяком случае, не на том уровне, что нам нужен!

Тирада прозвучала уверенно и слова били точно в цель. А еще симпатичная и, в общем-то, далеко не глупая Маринка Терехова всегда была такой. Идейный профорг, вечно впереди планеты всей, не терпевший ошибок, слабостей и оплошностей. Все должно быть идеально, особенно ее команда и плевать, чего это будет стоить. И так во всем, даже в танцах.

Особенно в танцах. Ими она горела и зажигала всех остальных, требуя полной самоотдачи на репетиции и еще больше - на выступлении. И что уж там, еще одним плюсом в ее карму можно считать то, что Томочку она на дух не переносила. Вот только если в обычных ситуациях, Костя был не против к ней прислушаться, то сейчас…

Елизаров скрипнул зубами. Сейчас он больше всего на свете хотел удавить языкастую брюнетку. Завязать ее острый язык узлом и сказать, что так оно и было. Потому что эта дура только что, буквально парой реплик спустила в бездну все его усилия. Конечно, сдаваться Костя не собирался, но ешкин кот!

Перспектива начинать все сначала и вновь бороться за то, чтобы его Ярка хотя бы немного убрала возведенные стены и поверила в себя, его не радовала, совершенно. И нет, Елизаров ничего не боялся. Он искренне верил - любые трудности можно преодолеть, надо только постараться, подкрепляя свои усилия природным обаянием и неистребимой наглостью. Вот только почему-то сейчас было адски страшно повернуться и увидеть, что его ведьмочка вновь забилась в свою раковину.

Ну, он обязательно это сделает, да. Но сначала…

- Терехова, я свое мнение уже озвучил, - твердо произнес он, скрестив руки на груди. - Либо я выхожу на паркет с Ярославой, либо не выхожу вовсе. И мне откровенно пофиг, сколько яда ты изведешь на меня... Ярославу я трогать не позволю.

- Ну это еще большой такой вопрос, кто и кого опозорит на сцене, - насмешливо протянули за его спиной, шутливо ткнув пальцем его под ребра.

Костя чуть не подпрыгнул от неожиданности. И медленно обернулся, не веря своим ушам. Потому что не могла это быть Градова. Не могла. Или...?

Градова стояла за его спиной, гордая, с идеальной осанкой и насмешливой решимостью в глазах. И она улыбалась. Немного криво, чуть-чуть не смело, но с такой долей азартного предвкушения, что хотелось расхохотаться в голос и искренне посочувствовать любому, кто встанет у нее на пути. Черт, у него получилось! По-лу-чи-лось! Он чертов гений!

Которому явно влетит по морде, если он сейчас накинется с радостным воплем на свою ведьмочку. Но оно того точно стоит!