И белозубо, обезоруживающе улыбнулся:

- Главное, что твой, верно?

- Э, нет, Ваше Царское величество, - я протянула пальцы, взъерошив его темные волосы. Старательно не обращая внимания, как предательски подрагивают руки. - За то, что творится в этой черепной коробке, я никакой ответственности не несу.

Конечно, мою колкость проигнорировали. Все так же нагло и беспринципно. Зато схватили за запястья и мягко прижались губами к тыльной стороне ладони. И ляпнули, тут же испортив все очарование момента:

- Не бойся. Все будет хорошо.

- Елизаров… - я тихо вздохнула, гадая, как ему удается попадать не в бровь, а в глаз. - Хреновый из тебя романтик. Так испортить момент - это надо уме-е-еть. Серьезно, умел бы вовремя помалкивать, все было бы…

- Эй, - теплые пальцы коснулись моего колена, мягко погладив его поверх костюма. - Все будет хорошо, Яр. Я здесь. Я рядом, колючка. Я тебя не уроню.

Очередная ехидная реплика так и осталась не произнесенной вслух. А я в который раз подумала о том, что для человека с тактичностью бульдозера, этот зеленоглазый царь видит слишком многое и еще больше - чувствует. После чего взяла его ладонь и переплела наши пальцы, тихо вздохнув:

- Да, я знаю… Я верю, Костя. Все получится.

Его теплая улыбка грела не хуже яркого, летнего солнца. И я не могла не улыбнуться в ответ. Не удержавшись от смеха, когда зеленые глаза испуганно округлились, потому что…

- Елизаров, мать твою волшебную! - цепкие пальцы хореографа ухватили парня за ухо и дернули, заставляя подняться с пола. - Ты какого Муссорского тут ошиваешься?! Да ты…

- Ну Юлия Вячеславовна-а-а-а!..

Что было дальше, я не знаю, наш руководитель с легкостью вытолкала Елизарова за дверь и, обернувшись, жестом обозначила, что осталось каких-то пять минут до начала. Девчонки охнули, принявшись заканчивать подготовку, а я…

Я развернулась к зеркалу лицом, крепко вцепившись пальцами в край туалетного столика. И повторила, широко открытыми глазами глядя на свое отражение:

- Все получится. Обязательно. Все получится.

Это я повторяла как мантру, пока заканчивала приготовления. Это рефреном звучало в мыслях, пока я ждала за кулисами, снова и снова борясь с собственными страхами и воспоминаниями. Это я повторяла на все лады, сжимая пальцы в кулаки, натянутая как струна, готовая оборваться от любого прикосновения.

И это я выдохнула, замирая от счастья, почти плача от облегчения. Уткнувшись носом в широкую грудь своего парня и даже не пытаясь скрыть, как дрожали пальцы. Чтобы спустя пару долгих, наполненных разделенным на двоих триумфом, оттолкнуться от Елизарова и, развернувшись к утонувшему в аплодисментах залу, поклониться, благодаря за внимание.

Чудом не вздрогнув от обжигающего, липкого, колючего взгляда, противным холодком скользнувшего по мне. Так, что я невольно повела плечами и поспешила утащить Елизарова за кулисы. Отчаянно надеясь, что мне показалось.

Очень на это надеясь.

- Уф, Яра… Эй, колючка моя… - так и не получив ответа, Елизаров резко затормозил, заставив меня остановиться. И обхватил за плечи, с беспокойством заглядывая в глаза. - Лап, я конечно рад, что ты так спешишь оказаться со мной наедине и просто офигенно счастлив от прогресса в наших отношениях, но…

Я недоуменно моргнула, уставившись на него, не понимая, куда он клонит. А когда до меня дошло….

- Елизаров! - я даже не поленилась встать на цыпочки и отвесить этой дылде подзатыльник. - Знать не хочу, о чем ты сейчас подумал!

- Вообще-то о том, что ты наконец-то начинаешь доверять мне, - задумчиво протянул этот гад, потирая пострадавшую часть тела. И заинтересованно вскинул бровь. - А ты о чем?

Серьезно, на пару секунд я забыла обо всех тревогах и подозрениях, что в голове крутились. И набрала в грудь воздуха, намереваясь высказать все, что думаю о его шуточках. Но как набрала, так и выдохнула со свистом, опустив плечи и невольно подавшись вперед, утыкаясь лбом в его плечо.

- Я тебе и так доверяла, - тихо откликнулась, старательно игнорируя кисловатый привкус лжи, оседающий на языке.

- Ведьмочка моя, хреново ты врешь все-таки, - хмыкнули сверху, крепко обнимая меня и кутая в чужое тепло и заботу, как в большой пуховый плед. - Я вот даже не сомневаюсь, что в этой хорошенькой головке есть еще прорва секретов, которые мне только предстоит разгадать. Поэтому я все ж наберусь храбрости и с риском для собственного психического здоровья поинтересуюсь: все хорошо?

Я открыла рот, собираясь сказать, что да, все хорошо. Но так и не смогла произнести и слова, внезапно почувствовав себя неуютно от того, что собираюсь врать. И я понятия не имею, почему и откуда взялось это неприятное чувство, скребущее на душе не хуже кошек.

Я легко уходила от ответа на вопрос “Как ты”, я привычно оговаривалась дежурными фразами на “Как самочувствие?” и “Устала?”. С неизменной улыбкой отклоняла предложения помощи, упорно создавая образ сильной, уверенной в себе и способной справиться со всеми проблемами. Правда…

Тут я хмыкнула, вздыхая. Правда, с Елизаровым все это не работало от слова “совсем”. Он не слушал меня, делал все по-своему и все попытки настоять на своем пропадали втуне под напором его самоуверенности и, что уж там, обаяния. А еще он затыкал меня поцелуем, шоколадом, кофе и тем самым, чертовым взглядом кота из Шрека, на который велись все. Даже Кротов.

Хотя, по-моему, ему проще было закрыть глаза на творящееся безобразие и сделать вид, что он ну вот вообще не в курсе что происходит.

- Яра? Не, я не против так хоть всю жизнь простоять, но...

- Елизаров! Где тебя черти носят?! Скажи, чтоб пинками выгоняли из того омута, где ты застрял, и тащили твою великолепную задницу сюда! Жи-во!

- Потом расскажу, - я вздохнула, выбираясь из его объятий. И кивнула головой в сторону сцены. - Иди. Я, конечно, Ваше Царское величество люблю в любом виде и в любом состоянии… Но все-таки предпочтение отдаю здоровому, целому и невредимому.

- Погоди, что?!...

- Елизаров!

- Иди, - легко коснувшись губами его щеки, я поспешила скрыться с места преступления, широко, просто неприлично широко улыбаясь.

С этой же улыбкой и предвкушением того, что будет после, я открыла дверь в гримерку.  И почти физически ощутила, как эта самая улыбка сползает с лица, а губы белеют от ощущения чертового дежавю, затопившего душу.

Букет алых роз, перевязанный черной лентой. Белая, пышная юбка. Нежно-розовые, балетные пуанты. Вдоль позвоночника скользнул ледяной холод воспоминаний. Фантомной болью заныло бедро.

- Нет… - беззвучно выдохнула, как завороженная, шагая внутрь. - Не может быть… Нет!

“Да”, настойчиво стучало, замирая от страха и ужаса сердце.

“От меня не сбежать…” - безликие буквы с насмешкой смотрели на меня со смятого листа бумаги.

Глава 29

Константин Елизаров

Костя с детства знал, что комплекс героя - это не про него. И что на рыцаря печального образа он тянет разве что с недосыпа и то, далеко не факт. Эти очевидные вещи ему растолковала мелкая пигалица по имени Арина, сумевшая построить всех хулиганов на районе.

У них язык не поворачивался отказать белобрысой девчонке, с двумя смешными хвостиками на макушке. Особенно, когда за ее плечом возвышалась шпала по фамилии Елизаров, с бейсбольной битой наперевес.  Так что Дон Кихота из него не вышло, разве что его верный оруженосец.

Ну да речь не об этом, собственно. А о том, что у Елизарова действительно отсутствовал комплекс героя. В конце концов, он не нанимался спасать каждую попавшую в неприятности девицу и знал, когда надо сказать свое веское и твердое “нет” на просьбу о помощи…

Например, как сейчас. Когда его бывшая во всех смыслах партнерша страдальчески закатывала глаза и висла на его руке, канюча:

- Костя, ну лапочка моя… Ну солнышко… Ну чего тебе стоит?

Хороший вопрос. Особенно учитывая, что последние две недели Томочка вдруг резко решила, что она погорячилась в его отношении, все можно вернуть обратно, она готова понять и простить… Вот только он к таким жертвам был совсем не готов.

Не тогда, когда он был так грандиозно счастлив со своей ведьмочкой.

- Всей нервной системы, доверия моей любимой девушки и той бездны терпения, что не дает мне тебя стукнуть. Хотя я в принципе девушек не бью, но ты сильно просишь, - безмятежно улыбнувшись откликнулся Елизаров. Честное слово, у него уже язык устал объяснять Томочке, что он не то, чтобы не может…

Он, блин, не хочет ей помогать. Точка!

- Ой, ну подума-а-аешь, какая цаца… Да ты постоянно всем девчонкам помогал, когда со мной встречался!

На это обвинение брюнет искренне и до неприличия громко заржал, сумев-таки отцепить пальцы девушки от своей футболки. Еще и по плечу ее похлопал, насмешливо поинтересовавшись:

- Я, надеюсь, мне не надо пояснять, почему я это делал? Ну же, Тома, поимей хоть немного мозгов, а? У тебя же они есть, хотя бы в зачаточном состоянии. И прекрати на меня вешаться, блин!

- Но Костя, я же…

Что там “Я же” Елизаров слушать благоразумно не стал. Извиняющееся улыбнувшись, он поспешил в сторону гримерок, старательно давя нарастающее в душе беспокойство. И звонок Аринки, хмуро буркнувшей, что им всем (всем, Елизаров! И тебе, и мне, и Ярке, и Хованскому!) надо поговорить, ни капли его не успокоил. Особенно если учесть, как усердно его подружка пряталась по углам университета от Илюхи...

Наоборот, у него буквально пальцы зудели от желания схватить Градову в охапку и запереть где-нибудь в неприступной башне. Потому что да, комплекса героя у Елизарова не было. Зато появился комплекс дракона, намеревающегося охранять свое сокровище всеми доступными ему способами.

И мнение “сокровища” он учитывать не собирался.