кладовке. Вспоминаю, как Олег обнимал меня и гладил по волосам. И

как вокруг пахло его парфюмом и цитрусовыми.

Плетусь на кухню, чтобы выпить воды. По коридору гуляет

сквозняк, холодя мои босые ноги. По пути в свою комнату я замечаю, что у Мани горит свет. Свихнулась так долго не спать? Сестра никогда

не следит за режимом сна! Я, особо не церемонясь, без стука захожу в

Манину комнату. Как я и думала, младшая сестра зависает в Сети.

Перепугавшись, Маня поспешно захлопывает крышку ноута, но я

успеваю разглядеть профиль, на котором торчит моя сестра. У меня от

возмущения даже не сразу находятся слова.

– Тебя не учили в дверь стучать? – сердито пыхтит Маня.

– А тебя не учили, что подслушивать плохо? – шиплю в ответ я, боясь разбудить родителей.

Профиль в соцсети, который изучает Маня, принадлежит

Дымарскому!

– Ты сама разнылась на всю квартиру, – ворчит сестра и нагло

передразнивает рыдающую меня: – Ах Олег, Олег!.. Наверное, глухая

баба Таня за стенкой расслышала твои причитания… Мне стало

интересно, что там за Олег такой драгоценный, которого вы с Козырь

не поделили.

– Ну ты и стерва, мелкая, – вздыхаю я, заваливаясь на кровать к

младшей сестре.

Касаясь друг друга плечами, лежим рядом под приглушенным

светом настенного светильника. Маня тянется к ноутбуку и кладет его

на живот. Теперь мы молча перелистываем фотографии Дымарского, которые я и без того уже засмотрела до дыр.

– Симпатичный, конечно, – заключает наконец Маня. – Но Макар

все равно красивее!

– Маня! – хмурюсь я. – Опять за свое?

– Что Маня? Я просто констатирую факт! – огрызается сестра.

Мы снова молчим и смотрим на экран. Вот Дымарский вместе с

родителями отдыхает в Барселоне. Загорелый, стильный, с белозубой

улыбкой и полюбившимися мне ямочками… У меня болезненно екает

сердце.

– И теперь Макар никогда больше не появится у нас дома? –

возвращает меня из мечтаний в реальность Маня – и опять вещает о

придурочном Бойко!

– А зачем ему бывать у нас дома? – настораживаюсь я.

Раньше время от времени Макар захаживал к нам в гости. Одно

время вообще как к себе домой повадился, чем страшно раздражал. А

моя мама парня еще и встречала каждый раз радушно, угощая всякими

вкусностями. Ее всегда умилял мой поклонник. Особенно в детстве, когда Бойко был пухлым, белокурым и ниже меня на полголовы. С

цветами как-то притопал… Умора!

– Мало ли… – тушуется Маня.

Когда Макар появляется на пороге квартиры, сестренка сразу

активируется и крутится рядом.

– То, что мне понравился другой парень, не означает, что

Макарушка отклеится от меня, – самонадеянно говорю я.

– Не зна-а-ю, – тянет Маня. – Он уже отписался от тебя в

«ВКонтакте».

Новость повергает меня в шок. Бойко всегда висел у меня в

подписчиках, периодически напоминая о себе и присылая глупые

надоедливые сообщения и тупые мемы. И вдруг – отписался… С чего

бы? Конечно, мне до этого нет никакого дела. Пусть Маня отслеживает

всякие подобные глупости и сталкерит Макара в соцсетях.

– Понял, видимо, что ты попала, – ехидно продолжает сестра.

А я вспоминаю наш с Макаром короткий разговор в коридоре о

том, что я упускаю свое счастье…

Перед сном мне приходит привычное сообщение. «Доброй ночи, Аля!» Только теперь не от Бойко, а от Олега. Сердце учащенно и

взволнованно стучит. Как ему сказать, что между нами ничего не

может быть? И какую назвать причину?

Проваливаясь в сон, вновь с горечью прокручиваю в голове

редкие встречи с Олегом… Возможно, все пройдет не так просто, как

мне хотелось бы… Но обязательно пройдет.

И хотя мы с Тасей сходимся на том, что Дымарский во имя нашей

дружбы нам не сдался, утром мы, как обычно, не списываемся. Хотя, возможно, Тася еще спит. А с моей стороны будить ее в законный

выходной – просто свинство.

Тем не менее настроение у меня в воскресное утро, на удивление, отличное. Я – Близнецы по гороскопу, и ничего тут не поделаешь.

Иногда кажется, что во мне уживаются сразу два человека – напускная

и с виду беззаботная леди (образ, который я использую чаще всего в

школе) и эмоциональная придурковатая Макарова (та льет слезы в три

ручья или громко, похрюкивая, хохочет дома). В этот уик-энд явно

лидирует вторая Аля.

Когда яркие лучи сентябрьского солнца бьют в окно, грустить

больше не хочется. Родители с утра умотали куда-то по делам, а мне в

записке, приклеенной на холодильник, велели вывести на прогулку

старину Арни. На Маню в этом деле надежды никакой – слишком

долго она обычно дрыхнет.

С верным бассет-хаундом мы гуляем дольше обычного, накручивая круги в городском осеннем парке, который находится через

дорогу от дома. Утренний осенний воздух бодрит и вышибает

вчерашнюю дурь из головы. И почему я устроила вечером такую

трагедию? Наматывала сопли на кулак при маме, с ума сойти! Хотя я

великодушно прощаю себя за вчерашнюю истерику. Мне всего

семнадцать. И кажется, я впервые влюблена. Могу себе позволить.

Домой мы с Арнольдом возвращаемся слегка уставшие, но очень

воодушевленные. Я даже не сразу могу расслышать приглушенные

голоса, доносящиеся из кухни. Может, родители вернулись? Хватаю

тяжеленного и флегматичного Арнольда на руки и тащу в ванную

комнату – мыть лапы.

– Знакомьтесь! Госпожа Макарова – повелительница собачьих

какашек! Не желаете ли сполоснуть пятки, старина железный Арни? –

пыхтя от груза, вопрошаю я придурочным голосом у собаки, абсолютно не стесняясь.

Домашние ко всякому привыкли. А в школе бы явно удивились, лицезрев подобный спектакль. Волоча свисающего пса, я направляюсь

к ванной, но замираю, когда прохожу мимо кухни: за столом восседают

Бойко и моя довольная младшая сестрица.

– Что он здесь делает? – вспыхиваю я, подтягивая к себе

сползающего Арнольда. И смущаюсь, вспоминая свои вопли. Хотя

плевать! Это всего лишь Бойко.

Макар смотрит на меня насмешливым взглядом. Наверняка ведь

слышал и про старину Арни, и про его железные пятки… Из-за чего

переживала Маня? Что Бойко больше никогда не появится на пороге

нашего дома? Ха! Как бы не так! Вот же он – притопал с первыми

лучами солнца, довольный, как кот после сметаны, еще и чай дует… Я

сразу замечаю рядом с Макаром чашку с недопитым чаем и вазочку с

конфетами.

– Тебя дома не кормят? – спрашиваю я, не дождавшись ни от кого

ответа.

– Вообще-то я думал, что тебе помощь нужна, – наконец отвечает

Бойко. – Пришел, как только Маруся позвонила. Но, похоже, помощь

моя тебе не требуется.

Я перевожу сердитый взгляд на младшую сестру. А Маня, конечно, растеклась от бойковского «Маруся».

– Все это мило, но о чем он? – строго спрашиваю у сестры.

Арнольда держать тяжело, поэтому я отпускаю собаку на пол.

Теперь пес сидит у меня в ногах и тяжело вздыхает: мол, когда

безобразие закончится? Помойте мне уже лапы и отпустите, пожалуйста, восвояси…

– А я сказала ему, что ты на вчерашней тусовке креветок поела! –

сообщает Маня.

– Что-о? – задыхаюсь я.

На креветки у меня страшная аллергия. Как, в принципе, и на

большинство других продуктов, которые люди обычно едят, а им хоть

бы что.

– Зачем ты это выдумала? – продолжаю возмущаться я и лишь

тогда замечаю, что Маня с утра пораньше сидит с накрашенными

глазами.

Так сильно намазалась тушью, что ресницы склеились и

напоминают паучьи лапки. Выглядит это одновременно смешно и

нелепо.

– Но ты ведь страдала весь вечер, – ехидно отвечает сестра. – Тебе

было очень-очень плохо, забыла?

Такое забудешь! Но ведь не от креветок же! От несчастной любви!

– Держи его! – И указываю сестре на Арни.

Раздосадованная Маня вылезает из-за стола и направляется ко

мне. Устроила, блин, рандеву за мой счет! Сидят теперь, чаевничают.

– И косметику смой, – говорю я сестре, когда она подходит к

собаке.

Маня одаривает меня таким ненавидящим взглядом, что даже не

по себе становится.

Когда Маня вместе с Арнольдом скрываются в ванной, я наконец

поворачиваюсь к Бойко. Развалился как барин за столом и смотрит на

меня снисходительно. Устроили мы с Маней спектакль перед Макаром, ничего не скажешь!

– А ты уматывай отсюда, – сурово говорю я, кивнув в сторону

прихожей.

– Это мне приказывает госпожа Макарова – повелительница

собачьих какашек? – уточняет Бойко.

Внутри себя я просто взрываюсь от негодования! Теперь Бойко

слишком много знает. И я бы с радостью его прибила.

Макар усмехается и встает со стула. Проходит мимо меня, едва

задев плечом, и выходит в светлый коридор. Там нарочно долго

возится со шнурками на «Вансах», привалившись спиной к стене. Я, нахмурившись, наблюдаю за каждым его ленивым движением.

В конце концов, Макар обувается, небрежно накидывает на голову

снепбек и отворачивается к дверным замкам. Потом опять