«Киндеры» трескаю. То есть она реально считает, что подходит ему

больше, чем я? Что у меня нет шансов?

– Тогда выбирать должны не мы, – подводит итог Макарова, резко

охладев и накинув на себя сдержанный образ настоящей леди. – Ведь

как-то бессмысленно получается. Ты права, дружба рушится между

нами. И чем дольше мы тянем, тем хуже будет. Я устала держать это в

себе и пытаться контролировать свои эмоции и чувства.

Глаза жгут слезы обиды. Так все глупо, что сил нет. Человек, на

которого ты всегда мог положиться, внезапно оказывается на

вражеской территории и целится в тебя из дробовика. Знаю, что

чувствую это не я одна – и не одна разрываюсь на части.

Эгоизм или жертвенность?

Любовь или дружба?

Счастье или несчастье?

Сложный выбор, но очевидный.

Макарова не уступит, и она понимает – я тоже. Нам ничего не

остается. Аля дело говорит. Мы теряем нашу дружбу (или уже

потеряли), а в придачу лишаем себя шанса даже попробовать начать

отношения с Дымарским. Как-то неправильно. Каждая должна быть в

первую очередь за себя. По крайней мере, это будет честно. И лучше, чем две несчастные девчонки, ненавидящие друг друга, и упущенная

возможность.

Распрямляю плечи, стираю эмоции с лица и произношу:

– Не думала, что когда-нибудь соглашусь на такое, но ты права. У

нас есть дурацкий выход, но выход. Пусть Олег решит, кто из нас

должен быть с ним.

Очередной громовой залп сотрясает небо, но ни я, ни Аля даже

бровью не ведем, глядя друг другу в глаза. Мы никогда не были

соперницами, никогда не боролись. Каждая занимала свою нишу, была

лучшей на своей стезе, а теперь мы схлестнулись. И я понятия не

имею, чем все может обернуться. Я уверена в себе и в симпатии

Дымарского, но не знаю, станет ли мне легче когда-нибудь.

Будет ли это предательство с моей стороны? Я не делаю ничего

такого за спиной подруги, но все же… Это супермерзко. Но иного

выхода просто нет. Может быть, когда Олег выберет меня, Аля через

какое-то время успокоится и смирится? Может, мы даже будем

общаться. Я надеюсь на это.

Макарова еще встретит своего принца. И наверное, встретила.

Взять того же Бойко. Он подходит ей, делает ее живой. Заставляет

забыть о масках и напускной идеальности. Вот кто ей нужен! А

Олег… Он подходит мне. У нас есть эмоциональная связь и взаимная

симпатия. Это лучший вариант.

– Я всегда думала, что ты поддержишь меня в первых нормальных

отношениях, – произносит Макарова, тяжело вздыхая.

Боль пронзает сердце, дрожь бежит по рукам, а глаза наполняются

слезами. Запрещенный прием! Хочется прямо сейчас прекратить муки, отдать ей Олега и забыть обо всем, но… Не только она так думала. Я

тоже. Последний месяц показал, что ничего не получится. Я не смогу

смириться. Мы с Дымарским идеально подходим друг другу. Ему

нужна не Аля, а я. И я не хочу даже представлять их вместе. Как они

будут гулять, держась за руки, обниматься, целоваться…

Нет! Ничего подобного не будет! Я не готова пойти на такое. Даже

ради нее.

– А я думала, что ты всегда будешь на моей стороне, – сухо

отвечаю ей в тон, сдерживая из последних сил непрошеные слезы.

– Не знаю, как мы теперь будем общаться.

– Никак… Мы не сможем. Лучше обрубить контакты на то время, пока все решается. Аль, единственное, что я могу обещать – честную

борьбу, если с твоей стороны не будет подстав.

– Не будет, – отрезает она.

– Тогда договорились.

– Удачи тебе, – со скрытым сожалением говорит Макарова, но

меня ей не надурить.

– Ага, – отзываюсь я, раскрывая спасительный зонт, который так

кстати сам ложится в руку. – И тебе удачи.

Выбегаю под дождь. Мысли и эмоции делятся на два лагеря. С

одной стороны, облегчение и будоражащая радость из-за того, что мои

руки развязаны, а с другой, печаль и тоска по лучшей подруге, которую

я могу навсегда потерять. Но все правильно. Мы правильно

поступили. Теперь каждая отвечает только за себя.

Честная борьба – значит честная борьба. Такова жизнь. За счастье

приходится бороться. Иногда и с близкими людьми.

Первым делом, очутившись дома, захожу во «ВКонтакте»

и принимаю заявку в друзья от Олега.

Ну все, красавчик, можешь писать мне. Горит зеленый свет.

Пританцовывая, переодеваюсь в домашнюю одежду, расчесываю

непослушные волосы и собираю их на макушке, каждые десять секунд

поглядывая на телефон.

Так и косоглазие заработать можно.

Залезаю на кровать и держу телефон перед глазами. Жду пять

минут. Десять. Третий раз пролистываю фотографии Дымарского, ожидая, когда он будет онлайн и постучит мне в личку.

Да где его носит?! Он свое счастье пропускает!

В комнату заглядывает мама:

– А где Аля?

Ее вопрос отзывается тупой болью в груди.

– Мы отменили ночевку, – отвечаю я, вновь уставившись в

телефон.

– Что-то случилось?

– Нет.

– Тась…

– Мам! Все в порядке. Тебе не о чем волноваться. Ладно?

– А тебе незачем грубить матери!

Вздыхаю, поднимая голову, и смотрю в строгие, но искренние

обеспокоенные глаза самого близкого человека на планете, который

точно никогда не предаст. Я не хочу обсуждать с мамой свою

ситуацию, но стоит ее хотя бы успокоить.

– Прости. У меня все хорошо. Честно. Я не получила двойку, не

принимаю наркотики и не лишилась девственности…

– Тогда мне действительно не о чем волноваться, – усмехается

мама.

– Я же говорила, – пожимаю плечами. – А теперь можно мне

немного личного пространства?

– Ужин на плите, – говорит мама и закрывает за собой дверь.

Сорок четыре минуты. Я жду почти час, а Дымарский так и не

отреагировал на мой широкий жест. Эмоциональные качели набирают

скорость. Мысли крутятся в голове, падая из крайности в крайность.

Что я наделала?!

Как я могла так поступить с Алей?

Я знаю ее десять лет, а Олега – пару месяцев!

Вжух! И все кардинально меняется.

Почему Аля думает, что лучше меня?

Она просто хочет больше внимания, Олег ей даже не нужен.

Олег…

Он ведь такой классный…

Он…

Вжух!

Какого чижика-пыжика он до сих пор мне не пишет?!

Чем он так сильно занят?!

А-а-а-а!!!

Вскакиваю с кровати, в глазах темнеет от резкого подъема. Это

что? Старость? Едва не теряю равновесие и глубоко вдыхаю. Я не могу

сидеть здесь одна. Так и до дурки недалеко. Нужно отвлечься.

Отвлечься…

Чисто машинально тянусь за телефоном, чтобы написать

Макаровой, но не касаюсь его. Аля и правда была огромной частью

моей жизни. Трудно перестроиться, но придется.

Мне срочно нужна компания, иначе я себя загрызу, а потом и

Дымарского тоже. Опускаю взгляд на пол и улыбаюсь. Точно! Как я

могла забыть?

– Привет, Тасечка, – говорит тетя Таня, открыв дверь. – Оболтус в

душе. Можешь подождать его в комнате, если хочешь.

– Здрасте. Э-э-э… Да. Спасибо.

Вхожу в квартиру Юдиных и слышу шум воды из-за двери ванной

комнаты, а еще – приглушенную ругань из гостиной. Тетя Таня цокает

языком и наклоняется ко мне. Она округляет глаза и произносит, понижая голос:

– Я бы попила с тобой чаю, но мы с Гришей собираемся в гости, а

он снова растерял все свои носки. Мужчины такие беспомощные, когда дело касается порядка. Ты знаешь, куда идти. Будь как дома.

Мама Глеба оставляет меня одну. Плетусь в комнату друга, сжимая в руке пакет с конфетами. Сейчас у меня случится приступ…

Точно случится…

Эй! Что за свинтус?! Кошмар какой-то!

Морщусь от лютого беспорядка Глебки, осматривая пацанскую

комнату: десяток грязных кружек на столе и у кровати, листы, тетради, учебники, упаковки от печенья. Оставляю дары, которые принесла, и

принимаюсь за наведение чистоты, пока у меня не началась вторая

стадия припадка. Как так можно, а? Как?!

Погружаюсь в уборку с головой и забываю о времени. Уже

добираюсь до компьютерного стола, собрав здоровый пакет мусора, как вдруг за спиной разносится испуганный рык:

– Ты че здесь делаешь?!

– Убираю за свиньей, – бросаю я, продолжая складывать тетрадки

в ровную стопку.

– Я тебя не просил! – грохочет Глеб.

Он подбегает ко мне и хватает за руку. В нос бьет свежий запах

геля для душа и мятной зубной пасты. Поворачиваю голову, взгляд

Глеба в мгновение из грозного превращается в обеспокоенный.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает он куда мягче.

– Зашла в гости.

Глебка хлопает глазами, и я залипаю. Ого… У него такие длинные

ресницы. Я не замечала. А еще лоб кажется слишком чистым. В

прошлом году он был весь в бугорках и красных пятнах. Неужели друг

купил себе линейку косметических средств по уходу за кожей, о

которой я говорила?

– Ты что, пьяная?

– Нет, – отмахиваюсь я и, отступая, выдергиваю руку из его