Что мы делаем? Не хватало нам еще в кино подраться! Но тот

факт, что Тася пихает меня в ответ, очень злит. Поэтому я наклоняюсь

к ней и говорю:

– Мы с Олегом вовсю на свидания ходим.

– Надо же! – притворно удивляется Козырь. – Какое совпадение.

Мы – тоже!

Что еще за ерничество?

– Надо же! – передразниваю я ее.

– И целуемся на свидании, – добавляет Тася.

– Да что вы говорите! – теперь ахаю я. – И мы… И не один раз, между прочим! Целуемся везде…

– Да что вы, что вы! – дразнит меня Тася.

Сидящие впереди нас люди оборачиваются и шикают, хотя фильм

еще даже не начался. Мы с Тасей одновременно сердито стреляем

глазами в их сторону. Сейчас не до хороших манер. Здесь судьбы

людей решаются.

– Завела себе парня, чтобы, знаешь ли, похвастаться перед

остальными, – продолжает Тася.

А это она вообще к чему? Не понимаю!

– Я ведь грубая и надменная, да, Алечка?

– Что есть, то есть, – вворачиваю я. – А я – лицемерка. Так ты

называешь меня при Дымарском на ваших «свиданиях»?

Слово «свидания» я беру в кавычки, изобразив их указательным и

средним пальцами на обеих руках. Встречается-то Олег только со

мной… А Тася все назло придумывает.

– Что? Как я тебя называю? Макарова, ты что, с дуба рухнула? –

шипит Тася.

Но я вместо ответа демонстративно тянусь к ведерку с попкорном, которое Козырь прижимает к груди, беру большую горсть и набиваю

полный рот.

– Не зелаю больсе с тобой гофорить, – сообщаю я и

отворачиваюсь к экрану. – Предательниса, – добавляю, не глядя на

Тасю.

– Как ты меня назвала? – сердится Тася, и мне в лицо летит

несколько мягких шариков попкорна.

– Ты фто делаес? – едва не подавившись попкорном, восклицаю в

голос, а до нас доносится шиканье со всех сторон: на экране уже

начались титры…

В ответ я толкаю Козырь локтем, и попкорн из ведерка взлетает

вверх. Что-то падает ей на колени, что-то запутывается в темных

кудряшках… Я тоже – вся в попкорне. Мой сосед справа, приличный с

виду дяденька лет сорока, наклоняется к нам и сердито шепчет:

– Я сейчас администратора позову, дуры малолетние!

Чувствую, что Тася готовится ему жестко ответить, и привычно

хватаю Козырь за руку. Сжимаю ее теплую ладонь… Обычно я всегда

так успокаивала взрывную Тасю, когда подруга была на взводе. В

темноте мы растерянно переглядываемся, и я отпускаю Тасину руку…

Теперь мы обе пялимся на экран, но я готова поспорить, что ни

одна из нас не понимает сути происходящего. Зато мужик, мой сосед

справа, глядит романтический фильм с придыханием… Даже платочек

из кармашка пиджака достал. Где-то на двадцатой минуте у меня

вибрирует телефон. И Тасин мобильник бренчит в сумке: Козырь, чертыхаясь, быстро его отыскивает.

Сообщение от Олега.

« День без тебя тянется невыносимо долго… Скучаю. Когда мы

снова увидимся?»

Как мило! А паренек дня без меня прожить не может. Это ж надо

так запасть. А Козырь сидит пыжится, небылицы выдумывает. Не

сдержав победную улыбку, поворачиваюсь к Тасе: у нее точно такое же

довольное выражение лица. Сияет, как начищенный пятак.

– Мне Олег только что написал, – шепчу я, помахав в воздухе

телефоном.

– Очень рада за тебя, Алечка, – откликается Козырь. – Мне тоже!

Тася повторяет мой жест. При этом вид у нее такой насмешливый, будто мне не верит.

– Пишет, что время без меня тянется невыносимо долго… А еще

он скучает, – назло продолжаю я.

У Козырь удивленно вытягивается лицо. Она уже не выглядит

такой счастливой, как минуту назад.

– Ага, – кивает растерянно Тася. – И спрашивает, когда мы снова

увидимся…

Я молча пялюсь на Козырь. И плевать, что происходит на экране.

Пускай сосед справа хоть уревется в три ручья… Здесь, в двенадцатом

ряду, разворачивается драма похлеще, чем в долгожданной премьере.

Мы с Тасей молча обмениваемся телефонами. Я долго пялюсь на

последнее входящее сообщение, а затем быстро проматываю

переписку вверх, особо не вчитываясь. Но от эмодзи в виде сердечек и

поцелуйчиков рябит в глазах… Это точно Олег. Его манера. А с

последним сообщением он вообще не заморачивался… Просто

отправил нам одинаковое послание. Массовая рассылка… Как

унизительно! Наверное. Потому что я внезапно чувствую не

разочарование, а облегчение…

– Ка-пец, – громким шепотом говорю я.

– В себя пацан поверил, – соглашается Тася вполголоса.

– Нет, ну ты представляешь?

– Я его убью.

– Интересно, а Коробкина знает?

– И их троицу тоже.

– Вот козел!

– Кобелина!..

– Я вас сам сейчас убью! – извещает сосед, перевесившись через

подлокотник моего кресла. От неожиданности я вздрагиваю и жмусь к

Тасе.

Козырь хочет его послать куда подальше в ответ, но потом лишь

тяжело вздыхает и первой поднимается со своего места. Я вскакиваю

на ноги. Мы берем сумочки и вдвоем протискиваемся к выходу.

Выползаем из зала. Яркий свет с непривычки бьет в глаза.

Сначала мы недовольно щуримся, словно совсем недавно проснулись

и отдернули шторы на окнах, а потом переглядываемся. Обе находимся

под впечатлением и не знаем, что и сказать… Молчим.

– Я думала, такое только в кино бывает, – наконец говорю я.

– Как он все ловко провернул, а? – возмущается Тася, тряхнув

кудряшками.

– Да уж. А мы с тобой чуть не подрались из-за него, – вздыхаю я.

Тася сдавленно смеется.

– Не представляю, как ты дралась бы… Прости, Алька!

Я вдруг начинаю хихикать, представив себя, непривычно

воинственную, со стороны…

– Ага!

– А знаешь, кто самые большие дуры? Не Коробкина с

Митрофановой… А мы! Поссориться из-за куска собачьего дерь…

Тася говорит слишком громко, и я на нее привычно шиплю. Тогда

Козырь опять смеется и негромко добавляет:

– Узнаю старую добрую Макарову.

– Я и не менялась…

– И это хорошо, – широко улыбается Тася. – Потому что я – тоже.

Вдвоем мы молча бредем к гардеробу, каждая осмысливая

случившееся. Действительно, угораздило нас вляпаться… Я

осторожно кошусь на довольную Козырь. Мне кажется, ее не особо

опечалил тот факт, что Дымарский оказался лгуном и последним

козлом на земле. Неужели она сейчас испытывает такое же чувство

облегчения? Но если Олег, как выяснилось, обеим нам был и не особо

интересен, почему мы в него вцепились? Наверное, из принципа…

На улице бесшумно падает крупный снег. Мы переглядываемся с

Козырь. У Таси такой восторженный вид, будто она приехала из

Африки и видит снегопад впервые. Я не сдерживаю смешок.

– Мне тебя не хватало, – вырывается у меня.

Тася смотрит на меня с теплотой и вместо ответа раскидывает

руки в стороны, крепко обнимает и пытается приподнять от земли.

– А-а-а-! – верещу я. – Тася! Дурында! Надорвешься!

Прохожие смотрят на нас с нескрываемым интересом. Козырь со

смехом выпускает меня из крепких объятий. Снег хаотично летит, кружится в воздухе, и белые снежинки облепляют темные кудряшки

Козырь. Я натягиваю вязаный берет.

– Нет, ну я не могу! – продолжаю я истерически и счастливо

хохотать. Давно я не испытывала таких чувств: будто огромный груз

упал с плеч. – Как нас угораздило вляпаться в этого… Дымарского?

– Хрюкаешь уже? – поддевает меня подруга.

– Не то слово! – еще звонче смеюсь я, не в силах сдержать

дурацкий смех. – Прости меня, Тася. Я такая дура… Ведь было бы из-за кого! Я – худшая подруга!

– Перестань, – морщится Козырь. – Мы с тобой обе хороши…

Лучшие худшие подруги.

– Точно…

Припаркованные машины прячутся под шапками снега. Вокруг

метет – не видно противоположную сторону улицы. Снег кружится и

искрит в свете автомобильных фар. А мы с Козырь, как в старые

добрые времена, беремся за руки и бредем вдоль нарядного проспекта, украшенного веселыми огнями.

– Я пока болела, столько думала обо всем, – говорит Тася. – О нас

с тобой… И вообще…

Чувствую, что Козырь хочется поделиться со мной чем-то очень-очень сокровенным. И кажется, не об Олеге… Да и мне не терпится

рассказать подруге о своих муках. Чего только стоят постоянные

навязчивые мысли о Бойко. Вот Тася удивится переменам…

– Сильно болела? – с сочувствием спрашиваю я. – Очень о тебе

беспокоилась. Но Колобок сказала, что ты идешь на поправку… Как

ты сейчас?

– Ты ведь знаешь, я ненавижу болеть. Валяешься целыми днями, как овощ… Или бродишь за лекарствами по квартире со спутанными

волосами…

– С прической, как у Хагрида, – снова смеюсь я.

– Иди ты! – хохочет в ответ Козырь, и мы, остановившись посреди

дороги, крепко обнимаемся.

Снег продолжает лететь крупными белыми хлопьями… И мне

кажется, что мы с Тасей попали в новогоднюю сказку, в которой зло

должно быть обязательно наказано.

– Что будем делать? – спрашиваю я.

– Ты о Дымарском?

– Конечно! Не оставим же мы это просто так.

– Разумеется! – Глаза Таси воинственно блестят. – Он еще