с предками.

– Присаживайся, – киваю я в сторону диванчика рядом с книжным

шкафом и свешиваю ноги с подоконника.

Папа недолго мнется, а после проходит в комнату и занимает

предложенное мною место. Он напряженно вздыхает, словно готовится

к суперудару: значит, хочет серьезно поговорить.

– Я в порядке, пап, – отвечаю, не дожидаясь вопроса, и улыбаюсь, умиленная отцовской заботой.

– А по тебе не скажешь… Сидишь и грустишь одна. Может, сходите куда-нибудь с Алей? Я вас отвезу. На каток или по магазинам.

Куда захотите.

Не выдерживаю зашкаливающих показателей на «ми-ми-метре»

и спрыгиваю на пол, бросаясь в папины объятия. Сажусь рядом и

кладу голову ему на плечо, он обнимает меня одной рукой, крепко

прижимая к своему боку.

– Спасибо, папуль. Ты у меня самый лучший, но Алю сегодня

отправили к бабушке, поэтому в другой раз.

– А хочешь тоже к бабушке? – подхватывает он.

Я бы, если честно, не отказалась. Наша бабуля вообще крутая.

Напокупала себе квартир в приморском городе, теперь сдает их

приезжим, а сама живет у океана. Говорит, море ей приелось, да и

классных мужиков за бугром побольше. Шестьдесят пять лет человеку, а она не отчаивается найти себе нового мужа. В прошлом году чуть

было на свадьбу лететь не пришлось, но бабушка разорвала помолвку, заявив, что тот австралиец – не ее единственный.

– Полетим на Бали? – смеюсь я. – А как же конец полугодия?

– Точно! Тогда слетаем к ней на праздничных каникулах. А что?

Мы давно не виделись.

– Ага. Только ты сначала с мамой поговори. Они с бабулей хоть

помирились?

Вот еще одна давняя история. У бабушки с мамой тихая война вот

уже много лет, но я не в курсе, с чего все началось. Папа не хочет

рассказывать, а от родительницы и бабушки я все время слышу разные

версии развития событий. Они обе, наверное, и сами забыли, но

упрямо держатся каждая своей стороны. Ведь даже не кровные

родственники, а характер – один в один.

– Мм… – тянет папа. – Бабушка сказала, что помирится с

невесткой только перед смертью. Правда, не уточнила, перед чьей.

Тихонько смеемся. Если мама узнает, почему мы хихикаем, то

помирится с бабулей на наших похоронах.

– Тась, скажи, я могу тебе чем-то помочь? – внезапно серьезным

тоном спрашивает отец.

Было бы здорово, но…

– Ты умеешь путешествовать во времени? – усмехаюсь я, понимая, что мне никто не поможет.

– Нет, – удивленно отзывается он.

– Значит, не можешь. – С моих губ срывается печальный вздох.

– Слушай, дочь… Возможно, сейчас тебе кажется, что дела очень

плохи, но любые ошибки можно исправить и без путешествий во

времени. Все решаемо.

Верно, но я не знаю, что именно мне нужно сделать. Как это

исправить?

– Пап, а если бы девушка сделала тебе больно, но, поняв свою

ошибку, захотела извиниться… Ты бы ее простил?

– Если бы девушка мне нравилась, то конечно. Знаешь сколько раз

мне пришлось прощать твою маму, пока она пыталась разобраться в

чувствах ко мне? Сотни. Она же ерунду творила. Игнорировала меня, отшивала, выводила на эмоции. Ой… Такое было… – качает головой

папа, предаваясь воспоминаниям. – Я однажды даже решил все

бросить и перестать ее добиваться. Надоело стучаться лбом о

железную дверь.

– И почему не перестал?

– Во-первых, любил. А во-вторых… Длинная история, но если

коротко, то мама – та еще гордячка. Она никогда не подошла бы сама.

И как только я от нее отдалился, она продолжала делать вид, что ей все

равно, но… Ее подруга рассказала, что Тоня, оказывается, без меня

очень страдает. И когда я пришел к ней, то больше не отпускал, а она

меня не отталкивала. Как-то так.

Колесики в мыслях начинают вертеться быстрее и быстрее.

История отца будто приоткрыла дверь в светлое будущее. Не мое, но…

С Глебом уже нет шансов. Он теперь с распрекрасной принцессой

Пупырочкой. И в ней столько плюсов: миленькое личико и отсутствие

ужасного характера. Он с ней будет счастлив. И я, наверное, когда-нибудь тоже буду. Но вот Бойко и Аля… Я ведь еще сумею спасти этих

котят, заблудившихся в темноте. Ну не может Макар сдаться, я в такое

просто не верю. Наверное, он, как и мой папа, потерял энтузиазм. И

кто, как не я, способен отвесить ему волшебный пендель в нужном

направлении?

Я даже через сообщения чувствую, как Аля страдает и грустит.

Макару осталось сделать всего один шаг, постучать в железную дверь

– и она распахнется без проблем.

– Пап! – воодушевленно выпаливаю я. – Одевайся. Мы с тобой

прокатимся. Только я сейчас позвоню кое-кому.

– Хорошо. Жду тебя, – отвечает он и, оставив поцелуй на моей

макушке, выходит из комнаты.

Судорожно листаю список контактов, пытаясь отыскать нужный

номер. Надеюсь, Бойко его не сменил. Телефон парня у меня еще с тех

пор, когда мы с Алей пытались отвадить от нее Макара, притворяясь

его сумасшедшими фанатками. Веселье было недолгим, Бойко быстро

нас раскусил, но насмеялись мы тогда на несколько лет вперед.

Есть!

Жму на значок с зеленой трубкой и с бешено колотящимся

сердцем молюсь, чтобы услышать гудки.

– Да? – гремит грубый басовитый голос.

– Привет. Это Тася, – смутившись, представляюсь я.

– Козырь? Ты? – уточняет стопроцентный Бойко, меняя тон: теперь его голос звучит непринужденно.

Мальчишки… Вечно выделываются. И обязательно нужно было

так грубо отвечать? Я чуть не… Ну я ему…

– А ты знаешь еще какую-то Тасю, которая станет звонить тебе по

ночам, Бойко?

– Прости, не признал сразу, – ржет он.

– И почему у тебя нет моего?.. Ай, ладно! Не важно. Ты где?

– А что?

– Цветы заказываю, хочу курьера попросить прямо к ногам твоим

бросить. Макар, блин, ответь на вопрос. Дело есть.

– Тась, если это касается ваших с Алей разборок, то…

– Нет у нас с ней никаких разборок, а вот у ва-а-ас…

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты валенок! Я пять минут тебе втираю – нужно

поговорить. Лучше лично. Куда мне приехать?

– Козырь, ты меня пугаешь.

– Если не скажешь мне адрес, я реально начну тебя пугать, –

произношу с нешуточной угрозой.

– Ладно, ладно… Я на стадионе. Вот ненормальная…

– Зато ты у нас нормальный, обрыдаешься. Буду через двадцать

минут.

Иду по расчищенной дорожке, рыская взглядом по территории в

поисках того, кто мне нужен. Справа виднеется баскетбольная

площадка, острый клинок проходится по сердцу, и я сбавляю шаг. Мы

часто бывали здесь с Глебом, когда еще только решили заняться

баскетболом. Отрабатывали броски и подачи, но больше смеялись или

бесились.

В одно мгновение, как по взмаху волшебной палочки, с легкой

руки памяти, снег тает, на деревьях появляется зеленая листва, а на

небе ярко светит весеннее солнце. Останавливаюсь у ограждения и

смотрю на дальнее баскетбольное кольцо.

Мальчик и девочка носятся друг за другом, перекидывая мяч и

звонко крича. Девчонка спотыкается и летит на прорезиненную

поверхность, растягиваясь пластом. Темноволосый мальчишка тут

же бросается к ней, раздосадованно всплеснув руками. Он опускается

рядом на корточки и помогает ей сесть. Берет ее руки в свои и

рассматривает содранные ладошки. Девчушка плачет, но скорее от

стыда и обиды, чем от боли, а парнишка всеми силами пытается ее

успокоить:

– Тася, чего ты? Все заживет. Хочешь, я сейчас тоже упаду?

– Хлебка, ты что, дурак? Зачем? Тогда нас обоих будут

дразнить. Скажут, неуклюжие. Не нужны нам такие в команду.

– А мы соврем, что отбивались от банды разбойников и победили.

И нас точно не будут дразнить.

– Ты же никогда не врешь.

– Ради тебя я готов, – серьезно заявляет он, нахмурив брови, не

давая усомниться в своих намерениях.

– Глебка… – улыбается девочка. – Ты самый крутой. Как мне

повезло, что ты мой друг…

Мальчишка лучезарно улыбается.

Помню его улыбку настолько отчетливо, будто вижу ее прямо

сейчас. В глазах появляются слезы. Какая же я дура.

Друг? Друг?!

Глеб для меня – куда больше, чем просто друг. Но я была так

уверена, что он никуда не денется, что потеряла его.

– Козырь?! – окликает меня Бойко.

Быстро хлопаю ресницами, чтобы сморгнуть подступающие

слезы. В конце концов, можно спихнуть все на злобный мороз.

Поворачиваюсь к парню и глубоко вдыхаю, готовясь произнести

самую важную речь в своей жизни. Я должна помочь Але. И я это

сделаю.

– Привет, – говорит Макар, кутая подбородок в высокий ворот

огромной куртки.

– Привет. Может, зайдем куда-нибудь? Холодина… –

пританцовываю на месте, чтобы немного согреться.

– Тася, я же сказал… Если хочешь задеть Макарову, устроив