Козырь провожает Дымарского заинтересованным взглядом. Неужели

он ей понравился? А мне? Ну, вблизи он, конечно, еще симпатичнее. И

кажется воспитанным. Приветливый…

– Как он тебе? – первой решаюсь я задать вопрос.

У нас, в отличие от «бэшек», пятым уроком – «окно», поэтому мы

никуда не спешим.

– Он такой высокий… – довольным голосом произносит Тася и

словно спохватывается: – То есть я имею в виду, у нас атакующего

защитника в команде в этом году не хватает. Хорошо, если б он все-таки в секцию записался. А так… Стильный малый. Ему бы только

подкачаться.

– Да, хиленький, – слишком быстро соглашаюсь я, зная, что

подруге нравятся ребята покрепче.

– А тебе? – хитро прищуривается Тася.

– Что мне?

– Тебе он как?

– Увы, не брюнет, – развожу я руками. – Ты ведь знаешь мои

вкусы.

– Страдаешь по своему итальянцу? – с сочувствием вздыхает

Тася.

– Не будем о прошлом, – морщусь я: мне хочется как можно

скорее перевести тему разговора. – Значит, новенький – не огонь?

Тася хмурится и неопределенно пожимает плечами:

– Тоненькая спичка – даже не согреет.

И я почему-то выдыхаю с облегчением.

– А ты видела окрашивание Митрофановой? Вблизи еще хуже…

После уроков мы с Тасей прощаемся у школьного крыльца, как

обычно, перед этим долго треща на разные темы. Расставаться не

хочется. Мы будто целое лето не виделись… Хотя стоит нам прийти

домой и пообедать, как снова спишемся или созвонимся по

видеосвязи.

У школьных ворот на меня налетает теплый ветер. Ласкает, треплет подол бежевого плаща. Мне нравится начало сентября. Я

счастливо вышагиваю по проспекту; слушаю, как вокруг гудят

машины и кротко звенит трамвай. Когда из-за угла серого дома

вылетает кошмарное белобрысое «нечто», я подскакиваю на месте от

неожиданности.

– Макар, ты почему сегодня меня игнорируешь? – нарочито

обиженным голосом вопрошает Бойко, пристраиваясь рядом.

Я молча иду дальше. «Сегодня»? Он шутит, наверное? Я его

игнорирую десять лет.

Бойко шагает со мной в ногу, чем страшно злит.

– Видимо, ты только со мной забываешь про свои королевские

манеры? – насмешливым тоном продолжает Макар.

Я молчу.

– Может, ты оглохла и не слышала, как я звал тебя в коридоре?

Продолжаю молчать.

– Еще к тому же и онемела? – ужасается Бойко, а затем тянет

свою лапищу и обнимает меня за плечо. – Ничего, Макар, я на тебе

любой женюсь…

Руки распускать – последнее дело. Я так возмущена, что пихаю

Бойко локтем под ребра. Этот идиот отстает от меня и притворно

корчится от боли. Потом догоняет и, быстро склонившись, шепчет на

ухо:

– Макар, когда ты злишься, у меня мурашки по коже.

– Как же ты меня достал! – не выдерживаю я, нарушаю обет

молчания. – Лето – мое любимое время года, потому что тебя нет

рядом!

Но Макара ничем не проймешь. Он пропускает неугодные ему

слова мимо ушей и продолжает как ни в чем ни бывало шагать рядом

со мной.

– Уже познакомилась с Дымарским?

– С Олегом-то? Да! Он очень хорошенький! – последнюю фразу

добавляю специально, чтобы побесить Макара.

– Возможно, – легко соглашается Бойко. – Я не по этому делу.

Меня гораздо больше ты привлекаешь.

Я лишь от злости сжимаю кулаки. Никак не могу взять в толк: действительно ли я так небезразлична Макару, что он всю школьную

жизнь меня преследует, или он уже по привычке отлепиться не может?

– Но ты будь поосторожнее с Олежкой.

– Почему? – настораживаюсь я.

– Какой-то мутный тип, по-моему.

– А по-моему, Олежка просто идеальный. А мутнее тебя никого не

найти, Макар.

– А вот это было обидно, Макар.

Меня. Просто. Выносит. С этого. Прозвища.

– Перестань меня так называть! – взрываюсь наконец я. Мне

очень хочется быть в глазах других сдержанней, правда. Но ведь всему

есть предел! – Ты бессердечный, Бойко, столько времени меня

изводишь…

– Воины не показывают сердца, покуда их грудь не вскроет

топор, – важно заявляет Бойко, и я останавливаюсь посреди тротуара, не в силах сдержать хохот.

Макар сначала продолжает гордо вышагивать дальше, не заметив

потери бойца, а потом тормозит, оборачивается и с удивлением

осматривает хохочущую меня. Ненавижу свой хрюкающий смех! О

моей особенности некрасиво смеяться знает только Тася: в школе я

стараюсь ограничиваться улыбками. Но Бойко меня довел! Это, наверное, нервное.

Макар растерянно смотрит на меня, а затем тоже начинает

смеяться. И теперь мы вместе ржем посреди шумного проспекта. Он

как-то настороженно, а я – похрюкивая.

– Ты что, не смотрела «Викингов»? – спрашивает Бойко.

– Видел бы ты… свое важное лицо-о, – сквозь смех отзываюсь

я. – Терпеть тебя не могу!

Макар больше не ржет. Стоит на месте, засунув руки в карманы

брюк, и ждет, когда я отсмеюсь.

– Теперь у тебя хорошее настроение, Макар? – в конце концов

спрашивает он.

– Теперь – да!

– Тогда поехали целоваться, – с тем же серьезным лицом

предлагает Бойко, кивнув куда-то в сторону.

Мне хочется рычать от злости, рвать и метать! Именно этого он

добивается. Но я опять натягиваю маску безразличия и гордо прохожу

мимо Макара. Ускоряю шаг и едва не перехожу на бег – только каблуки

звонко стучат по асфальту. К счастью, Бойко меня не преследует, и до

дома я добираюсь без приключений.

В квартире меня встречает бодрая песенка группы BTS.

Поморщившись от громкой музыки, сбрасываю с ног бежевые

лодочки, вешаю плащ и, разглядывая свое отражение в полный рост, поправляю бант на блузке. Люблю свой вкус в одежде… И волосы

свои люблю. Все-таки укладка получилась идеальной. Мне нравится

рассматривать себя в зеркале, особенно с этим приглушенным светом.

Зеленые глаза в полутьме блестят, как у кошки.

Из кухни выглядывает наш старый пес Арнольд породы бассет-хаунд.

– Арни, ты так обленился, что даже не идешь меня встречать? –

интересуюсь я.

Арни тяжело вздыхает, будто я принесла ему трагическую новость

о гибели всего человечества, и плетется обратно на кухню. А музыка

теперь играет еще громче. Это Маня открыла дверь своей комнаты и

выглянула в коридор.

– Ты уже дома? – строго спрашиваю я вместо приветствия. –

Сколько у тебя сегодня было уроков?

– Три, – не моргнув глазом отвечает Маня. Хотя я знаю, что сестра

может и запросто прогулять. – Я – не выпускница! Нас ведь с первого

дня не загружают.

– Понятно, – отзываюсь я, улыбаясь своему отражению.

Когда я не злюсь и глупо не хрюкаю – то ничего. Очень даже

хороша! Мой выбор – улыбка, приветливость, сдержанность, загадочность… Я долго работала над своим образом и, кажется, теперь

полностью им довольна.

– Видела сегодня Макара в школе? – как ни в чем не бывало

спрашивает Маня, и мое лицо снова искажает недовольная гримаса.

Буквально двадцать минут назад еле отделалась от него, а сестра

снова напоминает!

– Что ты привязалась ко мне со своим Макаром? – сердито

спрашиваю я.

А взгляд Мани становится мечтательным. Так уж получилось, что

к Бойко моя младшая сестренка испытывает совершенно

противоположные чувства, нежели я.

– Рано тебе о мальчиках думать.

– Мне тринадцать! – возражает Маня.

– Тем более о таких шутах гороховых, как Макар.

Маня сердито хлопает дверью, и музыка звучит глуше. В коридоре

становится темнее, и теперь мои глаза опять загадочно блестят.

Мне в этом году не до любви. На носу – выпускные экзамены и

новая взрослая жизнь… Но почему-то неожиданно для себя я

вспоминаю ямочки на щеках новенького Дымарского.

Глава 2

Тася

Водоворот школьных дней затягивает со страшной силой. Ни

вдохнуть, ни выдохнуть. Целая неделя пролетает, как один миг, оставляя только горстку воспоминаний о ранних подъемах и кипе

распечатанных тестов, которые я уже не знаю куда складывать.

Что-то я не ожидала такого поворота. А жить когда? Что за

подстава?

Аля, по всей видимости, тоже не в восторге. В последние дни она

погружена в свои мысли и вздыхает так, словно все-таки напялила

винтажный корсет, за которым охотилась несколько месяцев на

интернет-аукционе.

– У тебя сейчас тренировка? – уточняет подруга, когда мы

выходим из класса.

– Ага. Хоть мозги проветрю. Ты ведь тоже чувствуешь, как они

давят на череп? Если я еще хоть один раз за сегодня услышу слово на

букву «э», то…

– То ты психанешь, – по-доброму усмехается Аля. – Тебе

действительно пора выпустить пар и постучать мячом по полу.

– Я бы лучше постучала им по физиономии того, кто придумал

эту дурацкую экзаменационную систему.

– Хотелось бы мне на такое посмотреть. Я бы даже создала для