Восхищение.

Тоже не особо трогающее сердце: "о, спасибо, это та самая "Виттон", которую я хотела", — говорили они, только в слегка надутых губах, оставалась вторая часть фразы, о том что ей нужно было не золотистую фурнитуру, а серебряную, и вообще это коллекция вот-вот себя изживет. Уж лучше бы ты дал мне денег, а я бы потратила их сама. Куда нужно.

В этом случае все было абсолютно наоборот, в глазах Миры блестела радость, она разбрызгивала парфюмы прямо у них над головой, и они тысячей капелек оседали ароматным облаком, примеряла смеясь какие-то шляпы, игнорируя ценники и брендовые упаковки, восхищалась наборами косметики. Она радовалась, искренне радовалась, и от этого на душе у Мити было уютно. Он поддел пальцем ее бретельку, медленно расстегивая платье вдоль спины. Эта девчонка была такой настоящей, от этого хотелось любить ее ещё сильнее, всеми возможными способами, на которые способен человек.

Ночью он мало спал и много переживал.

Стоило ли эти чувства, расценивать, как нужные, как жизненно необходимые, и стоит ли их принимать? Дима пару раз хотел позвонить, и "пробить" девчонку. Но что такого он бы мог о ней узнать? Что она прогуливала школу? Она не похожа была на человека, который имел какие-то цели, и все, что ему грозило максимум, это то, что ей рано или поздно надоест быть с ним. Но это же может случиться с каждым, верно? Это не зависит от разницы в возрасте или предпочтений в еде.

Митя отмахнул от себя все назойливые мысли, крепче прижимаясь к обнаженному стройному телу. Боже, это было настоящее счастье, не больше, не меньше.

Он и предположить раньше не мог, что все эмоции, все желания и мечты, могут уместиться в одной девчонке. Просто Игла Кощея.


***


Мира проснулась рано, с одним единственным желанием: всегда здесь просыпаться. Всегда.

Это было глупо, безрассудно, и даже дело совсем не в Яне, а в ее легкомысленности. Она словно бездомный котенок, ластилась ко всем, кто имел неосторожность приласкать ее. От этого было мерзко и хотелось плакать.

Что было бы, если Митя узнал, с какой целью она выследила его? Что было бы, если он узнал, что их встреча не случайно? Вряд ли бы он остался таким внимательным и нежным. Мире даже показалось, что она почувствовала хруст цемента у себя на зубах. Однозначно, милый охотник тут же перестал бы быть милым, и направил в нее дуло своего ружья.

Но Мира не собиралась ничего портить. Не собиралась рассказывать ему то, что испортило бы все.

Она просто пошлет Яна к чертям, у него нет никаких доказательств, что они знакомы, да и Мира была уверена, что он не сунется к Диме. Лис был слишком напуган и перестал доверять людям.

Мира поднялась с постели, и улыбнулась, когда Митя, вместо нее, обнял подушку.

Может быть, она бы даже пожарила ему яичницу. Интересно, когда он последний раз, ел яйца, прямо со сковороды?

Но телефон Мити мерно зажужжал, в мягком, пушистом коврике.

Мира подняла телефон, с одной целью — включить беззвучный. Пусть звонят сколько влезет, сегодня она его никуда не отпустит. Но красотка на экране, с подписью "малышка", заставила подступить к горлу горький ком. У нее даже живот скрутил, от неимоверного страха и боли.

Мира вылетела из спальни, запираясь в ванной комнате. Осела на холодную мраморную ванну.

Звонок прекращен.

Только через секунду, телефон снова завибрировал, и Мира сняла трубку.

Да, она знала, что нужно было разбудить Диму и поговорить с ним. Выяснить все. Но разум отключился, ревность перекрыла здравый смысл.

— Да, — она замерла, прислушиваясь к тому, что происходило в динамике.

— Вообще что ли охренела уже? Я сколько раз говорила, не трогать личные вещи. И как Дмитрий Николаевич тебя только держит.

Очень наглый, противный голос совсем не сочетался с фотографией, которую Мира видела на экране.

— Ты кто такая? — она сжала в руках телефон, все прекрасно понимая и без этого вопроса.

Вот жестокая реальность. Так было до нее и так будет после. Какие переезды, серьезные отношения, любовь? Захотелось плюнуть в душу так же сильно, как только что плюнули ей. Пусть он тоже почувствует себя брошенным, раз уж она бросить его не может.

— Я немного не поняла, — в трубке явно смутились.

— Я объясню, если ты такая тупая, — Мира сжала кулаки сильнее, чтобы не расплакаться, — Митя больше тебя не трахает и попросил меня оповестить об этом тебя, чтобы у него не разболелась голова от твоих мерзких воплей. Боюсь, что если ты позвонишь сюда ещё раз, разговор будет другим.

Мира бросила трубку, и не сдержала покатившихся слез. Все так, как и рассказывал Ян. Никаких принципов и ценностей, все что приедается — в расход.

Так может он единственный человек, который был с ней честен?

Мира умылась прохладной водой, поднимая телефон и возвращаясь в спальню. Туда где совсем немного времени назад она была счастлива, но грубо и резко вернулась в реальность. Она ненавидит Митю. Митя их с Яном враг. Митя предатель. А она просто играет роль. Все стало так, как и должно было быть.

Только роль провалена. Главный герой конкретно налажал. Кино не выйдет в прокат, а если и выйдет, то потерпит неудачу.

Мира наспех натянула ненавистное платье, в котором еще вчера чувствовала себя по другому, и тихо вышла из квартиры.

Еще оставалась неделя. Целую неделю можно было жить в старой съемной квартире. А потом она обязательно что-нибудь придумает. Канаты было сложно рубить, но она сильная и всегда была такой. Ян, который держал ее словно куклу Вуду, страшно прокололся. На Мите стояла сильная защита, и плевать ему было на куклу.

Она долго бродила по городу и думала ни о чем. Вспомнила бабушку, вспоминала, как было хорошо быть маленькой и беззащитной. В мире нет людей, которым мы нужны. Это всего лишь искусственно созданное убеждение, как муляж, бутафорский торт. Выглядит вкусно, а внутри пустота. Да и сам он вылеплен из картона.

Ключ вошел в замок, она переступила порог. В квартире было сыро, неуютно и уже почти темно. Мира не собиралась заходить к Яну. Не собиралась обсуждать, как она была счастлива, а потом ее послали на*уй из этой замечательной сказки.

Квартира в которой никто не живет, сразу чувствуется. Здесь даже воздух становится другим. Но было абсолютно плевать на атмосферу, которая была вокруг. Гораздо важнее была атмосфера внутри. А там тоже было пусто, будто кто-то умер.

Мира свернулась калачиком на диване, накрываясь теплым пледом. Если бы можно было укрыться от всего на свете, она бы все деньги отдала, за такой плед.

Предательство ещё долго остаётся в организме, это самый трудновыводимый токсин. Она плакала и понимала, что ни черта ещё не готова к этой жизни, никто не научил ее как правильно, а как нет. Как можно делать, и как нельзя.

Но ключ в замке повернулся, и входная дверь открылась, заставляя Миру сжаться сильнее и заплакать ещё больше. Она не была готова ко встречи с ним. Не была готова, чтобы с неё срывали плед знакомые и родные руки, чтобы они прижимали к своей груди, гладили волосы. Мира почти задыхалась, когда он собирал губами ее слезы, она чувствовала себя ещё хуже от всех этих действий. Они ранили, выворачивали душу.

— Тише, малыш, ну что ты? — едва различимая за ее рыданиями и стуком глупого сердца фраза, как ещё щепотка земли на собственноручно похороненное тело.

— Скажи мне, что случилось?

Мира нашла силы посмотреть в его глаза, зная что не имеет на это никакого права.

— Все закончилось, — заикаясь от всхлипов проговорила она.

— Он прогнал тебя? — Ян ласково провел ладонью по ее щеке.

— У него есть другая, — проговорила Мира, чувствуя как боль становится почти невыносимой.

— У него всегда было много женщин, это не проблема, — Ян успокаивающе гладил ее спину. — Или я чего-то не понимаю?

— Не понимаешь, — Мира попыталась его оттолкнуть, но ничего не вышло.

— Ты что, дура? Я же тебе говорил включать мозги, и думать только ими, — Ян сильнее сдавил ее, что бы она перестала биться в его руках, — я мало тебе о нем рассказывал? Недостаточно, что бы ты поняла, что он животное? Оборотень, в человеческом обличье.

— Я больше не буду с ним встречаться. Можешь искать себе новую подружку. У тебя же оказывается всегда есть запасные варианты.

— Послушай, у нас почти все получилось. Ты должна взять себя в руки, девочка моя, — Ян гладил ее спину, уже чувствуя, как подступают волны желания.

Он соскучился, серьезно. Думал, что и она тоже. Но что-то было не так. Совсем не так, как должно было быть.

— Ты влюбилась в него что ли? — Мира видела, как зрачки Яна расширились, дыхание стало более тяжёлым, а губы скривила усмешка. — Влюбилась, и тебя парит что у него есть другая баба?

Ян резко встал, так что кровать сильнее прогнулась, а потом подбросила Миру.

— Ты влюбляешься во всех, кто тебя трахает?

Ян навис над ней, и ни один мускул на его лице не дрогнул от прилетевшей пощечины.

— Я же тебе верил, думал мы делаем общее дело, думал наши отношения для тебя что-то значат…

— Ты подложил меня под чужого мужика! — закричала Мира.

— Я попросил тебя помочь мне проучить одну мразь, а ты разглядела в чудовище прекрасного принца?

Мира видела как вздулись вены на его шее.

— Я думал ты не такая, думал ты особенная. С первой встречи так думал, и до последнего сдерживал себя, чтобы держаться от тебя подальше, не марать своим грязным прошлым, а когда раскрыл все карты я что получил? Очередной нож в спину?

— Я тебя не предавала, не говори так! — Мира всхлипнула, чувствуя себя паршивее некуда.

— Я бы ничего ему не рассказала, в любом случае. Ни о тебе, ни о нас. Никогда.

— Ты просто шлюха. И это не оскорбление, а факт, — Ян оперся лбом в холодную стену, пытаясь привести свое дыхание в норму.