— Как ты себя чувствуешь? — спросил он однажды.

Он лежал рядом со мной, обняв рукой за плечи.

— Так себе, — откликнулась я. В окно забарабанил октябрьский дождь. — Все тело ломит, особенно спину. Легче, когда я лежу на животе.

— Тогда ложись на живот.

Перевернувшись, я зарылась лицом в подушку и слушала шум дождя. Он лил все сильнее, по крыше словно стучали камешки. Блейк сел сверху, принялся массировать мне спину через ночнушку, осторожно разминая пальцами кожу и ноющие мышцы. Его ноги крепко обхватывали мои бока. Мне казалось, что я вот-вот растаю.

— Так лучше? — прошептал он мне на ухо, скользнув щекой по моей щеке.

— Намного лучше, — пробормотала я, погружаясь в сон.

Блейк потрогал мой лоб, заговорил громче, и я очнулась.

— Ты вся горишь. — Он взял с тумбочки флакон тайленола и потряс его. — Пусто. У тебя есть еще таблетки, Ари?

Я поморгала и перевернулась на спину. Он в тревоге нахмурил брови.

— Не знаю, — ответила я, зевая и потягиваясь. Было приятно, что Блейк беспокоится обо мне.

Он вышел через коридор в ванную и проверил аптечку. Затем вернулся в комнату и схватил свою кожаную куртку.

— Ты куда? — спросила я, приподнимаясь в постели.

Он подошел к столу и достал из кармана бумажник.

— В аптеку за тайленолом. Тебе нужно сбить жар.

Я посмотрела в окно, увидела капли дождя на стекле и одинокое дерево на другой стороне дороги. Его темно-оранжевые и ярко-желтые листья обвисли под потоком воды.

— Тебе нельзя на улицу, Блейк. Там ливень.

Мне ужасно не хотелось его отпускать, пусть даже недалеко. Лучше бы он забрался под одеяло вместе со мной и вновь помассировал мне спину. Я выпрямилась и встала на колени на матрасе.

— Не ходи, — попросила я.

Внезапно я ощутила, что мерзну. В зеркале над комодом я увидела себя: бледная кожа, круги под глазами. В последнее время я выглядела ужасно.

— Мама вернется с работы и сбегает в аптеку.

Он покачал головой:

— Ей снова придется выходить из дому в такую погоду.

Серьезное замечание. Он заботился о моей матери больше, чем я.

Меня пробил озноб. Это особенность мононуклеоза — бросает то в жар, то в холод.

— Не хочу с тобой расставаться, — призналась я.

На его губах заиграла чувственная улыбка.

— Не хочешь со мной расставаться? — переспросил он, словно хотел услышать это еще раз.

Я кивнула, он накинул на меня покрывало, а я смотрела ему в глаза и вдыхала его аромат — от него пахло лосьоном после бритья и зубной пастой.

Он осторожно уложил меня на подушки и покрыл поцелуями лицо — лоб, щеки, рот, подбородок, переносицу.

— Отдыхай, — сказал он. — Я скоро вернусь.

Спорить я не стала, потому что мне действительно нужен был тайленол — озноб сотрясал все сильнее. Я слушала, как Блейк спускается по лестнице, заводит машину и как стучит по крыше дождь. Было так приятно, что обо мне заботятся.


Маму не впечатляли подарки Блейка. Увидев, как я поглощаю конфеты, она заявила, что я намеренно оттягиваю выздоровление. Мне необходимо пить молоко и есть мясо, чтобы восстановить силы. К моему любимому подарку — белому медведю с мягким бархатным мехом — она отнеслась с исключительным презрением. Как-то вечером, вытирая пыль с моего комода, она отшвырнула игрушку в сторону. Я как раз заполняла заявление в Парсонс.

— Блейк дарит тебе слишком дешевые вещи, — изрекла она. — Особенно если учесть, что он небедный парень.

Я усмехнулась:

— Этот мишка вовсе не из дешевых, мама. Его купили в «ФАО Шварц». К тому же я думала, что деньгами тебя не удивишь.

Туше! Отличный ход. Она закатила глаза и сменила тему, напомнив в десятый раз, что мне следует подать заявления и в другие учебные заведения.

— Разумеется, ты поступишь в Парсонс, — сказала она. — Но неплохо и подстраховаться — так, на всякий случай.

Я кивнула и снова принялась писать. Впрочем, в другие учебные заведения я все равно ничего подавать не собиралась. Какие страховки? У меня есть кое-что получше — связи!

Выздоровление после мононуклеоза тянулось целую вечность. По правде говоря, мне не очень-то хотелось выздоравливать. Хорошо было учиться дома, а по четвергам лежать в кровати в обнимку с Блейком.

Накануне Хеллоуина врач сообщил: отдохнув еще недельку, я могу приступать к обычным занятиям в школе.

Мама обрадовалась, а я не очень. Старалась думать о приятном, например, о дне рождения Блейка, празднование которого наметили на следующую пятницу в «Уолдорф-Астории». Мистер Эллис пригласил двести гостей, «вечерние туалеты по желанию». Я восторженно предвкушала прием, но на следующее утро после него был назначен вступительный экзамен, и мама беспокоилась.

— Только недолго, Ариадна. И не смей просить новый наряд. У тебя в шкафу висит прекрасное платье, ты надевала его всего лишь раз.

Я и не просила. В любом случае долго оставаться одетой я не собиралась, потому что решила сделать Блейку ко дню рождения особый подарок — то, что хранила, казалось, вот уже целую вечность.

* * *

— Можно заказать здесь номер? — спросила я.

Мы с Блейком стояли в приемном зале отеля среди мужчин в строгих костюмах и женщин в вечерних платьях. Потягивая «Хайнекен», Блейк наморщил лоб.

— Зачем?

— Затем, что я тебя люблю, — шепнула я ему на ухо.

Он все понял и улыбнулся. Я хотела его поцеловать, но не успела — подошел мистер Эллис. Похлопывая Блейка по плечу и взъерошивая ему волосы, он повел его по залу, представляя гостям, а я сидела в сторонке и наблюдала за ними.

Спустя несколько минут я заметила в толпе два знакомых лица. Неожиданно для меня Тина и Саммер тоже оказались здесь. Видимо, составленный мистером Эллисом список гостей включал каждого, кого знали они с Блейком, и все, кроме Рейчел и Ли, приняли приглашение.

Рядом повеяло табаком и одеколоном.

— Отдыхаем? — Дэл плюхнулся в соседнее кресло.

Он был в костюме, с кольцом на мизинце. У нас завязался разговор, и у меня возникло то же особое волнение, что и на рождественском приеме в прошлом году. Как справиться с этими чувствами? Как перестать всматриваться в его глаза? В один прекрасный день я собиралась стать его свояченицей, ведь мой парень — Блейк. К тому же Блейк был намного красивее, Дэл и в подметки ему не годился.

Как и мне, Дэлу отвели место за третьим столом. Мы прошли в зал с элегантными люстрами и цветочными композициями. Он сел слева от меня, а Блейк справа. К нам присоединились другие гости. Женщин сопровождали мужчины — по словам Блейка, партнеры из компании его отца. Затем появился мистер Эллис, и неожиданно для меня два места рядом с ним заняли Тина и Саммер.

— Привет, Ари! — Тина помахала рукой с противоположной стороны стола, всклокоченные волосы касались воротника незамысловатого серого платья.

Интересно, что ей наплела Саммер? Какую историю выдумала, чтобы объяснить, почему я больше не звоню?

— Саммер, смотри-ка, — сказала Тина, улыбаясь и тыча в меня пальцем, как родители в зоопарке показывают детям зверей. «Смотри: вон жираф, вон медведь, а вон сидит самая что ни на есть посредственность». — Вон Ари. Ты видела Ари?

— Видела, — буркнула Саммер, вынимая столовый прибор из салфетки.

Она пробубнила приветствие, и мне пришлось проявить вежливость и ответить — только потому, что вокруг сидели люди.

— С какой стати она за этим столом? — спросила я шепотом у Блейка.

Он пожал плечами:

— Размещением занимался отец. Ты не против?

Я покачала головой — сделала вид, что не против. И принялась за салат из латука, который больше подходил для кроликов, чем для людей.

— Что это за шлюшка? — шепнул мне на ухо Дэл.

— Это не шлюшка, — ответила я тоже шепотом, — а моя бывшая подруга. Они вместе с матерью обслуживают банкеты вашего отца. Кстати, ты ее уже видел — она приходила к тебе в клуб на Новый год.

— Да? Не помню. — Он поднял бокал — третий по счету, — осушил его и тут же попросил официанта принести еще. — У отца манера знакомить Блейка с такими телками. Он говорит, что есть два типа женщин. На приличных люди женятся, а дешевок — трахают. Считает, что парню нужно перепробовать много таких, прежде чем он свяжет свою жизнь с хорошей девушкой.

У меня внутри все опустилось. Оказывается, у мистера Эллиса с моей мамой гораздо больше общего, чем я представляла.

«Парню нужно перепробовать много дешевок, прежде чем он свяжет свою жизнь с приличной девушкой».

«Парней вокруг — как рыбы в море. Не стоит зацикливаться на первом попавшемся».

Лучше бы Дэл молчал. Теперь меня беспокоил мистер Эллис, улыбающийся Саммер так, словно она — самое восхитительное создание в этом зале. Вспомнился день, когда я еще не знала, что больна мононуклеозом. Когда Блейку пришлось поехать в стриптиз-клуб с отцом. Интересно, давно мистер Эллис знакомит сына с дешевками? И что сам Блейк думает об этом?

Во время ужина я оставила эти мысли и попыталась получить удовольствие от еды: дыни в прошутто, жаренного на гриле свиного филе с яблоками в карамели и мускатной тыквы. Блейк под столом держал мою руку, а потом пригласил на медленный танец. Когда в зал внесли именинный торт, мое сердце застучало быстрее. Вечер подходил к концу, скоро мы должны были остаться наедине.

Я ела торт, когда над нами склонился мистер Эллис и вручил Блейку упакованный в оберточную бумагу футляр:

— Это тебе, сынок.

В футляре лежали золотые часы. Блейк поблагодарил, и мистер Эллис потрепал его по щеке.

— Хочу всегда тобой гордиться, — сказал он.

После приема Блейк солгал ему: сказал, что уезжает с друзьями и вернется домой не поздно, а сам увел меня в номер с огромной кроватью, бежевыми шторами и подходящим по цвету ковром с рядами коричневых квадратов.