— Я слушаю тебя.

— Парджикия, пластический хирург. Помнишь, рассказывала про Принца Чарминга?

— Твою мать, кто ж его не знает!.. Давно?

— Пару месяцев.

— Планы?

— О чем ты?.. Конечно, никаких, Ирка. Даже на подсознании. У него свадьба весной, ну и вообще… у меня хорошая семья. Просто классный секс, реально классный. Но если честно… я слегка нервничаю. Скажи, что делать, я сделаю.

Раньше бы Ирка встала, достала из глубин кухонного шкафчика пару сигарет, но теперь — нет. Теперь она красивая, очень стройная, преуспевающая брюнетка, и кожу портить не к лицу, как говорится.

— Приехали. Да мои слова — как об стенку горох. Но ты вот что учти. Если всплывет, тебе конец, это точно. Одна ты не вытянешь, психика слабая, да и привыкла уже к хорошей жизни. И потом, причин развода господина Ефимова мы не знаем; если первая мадам кинула его таким же макаром, реакция будет, сама понимаешь, какая. Вот и думай, что делать. Кто еще знает?

— Ты.

— Ни Сашка Смолин, ни Варя?

— Нет.

— Это точно?

— Да говорю же, нет. Встречаемся редко, на Василеостровской. У него там квартира. Не больше раза в неделю, на пару часов. На работе только «здрасте — до свидания», никаких намеков. Даже ботокс недавно колола у другого хирурга. Я говорю, у него свадьба, девочка богатая, так что без вариантов.

— Ладно… допустим. С виду ничего угрожающего, по крайней мере на сегодня. Тут только один хороший момент, Ленка; некоторое равновесие. Если честно, когда ты последние пару раз в спа не пошла, грешным делом подумала на Сухарева. Вот это реальная трагедия была бы. Так что, может быть, и неплохо, учитывая особенности личности.

— Этого не может быть и не будет, Ирка. Он уже в Германии.

— Я помню. Просто так сказала, на всякий случай. Ладно. Полная конспирация, девкам не говори ни при каких обстоятельствах, и при малейшем изменении ситуации — сразу заканчивай. Что, правда хорош?

— Непередаваемо.

— Ладно. Давай выпьем и вызовем такси, Сокольникова.

— Давай.

— Кстати, может, и правда неплохо складывается. Я тут на днях решила распрощаться с армянским наследством.

— Господи, ты про что?

— Что значит про что?! Про нос, конечно! Так что пусть твой принц грузинский найдет время в своем плотном расписании.

— Заставлю выйти сверхурочно.

— Прекрасно. Мужчина есть не цель, а средство передвижения.


В тот вечер мы с Иркой забили на счет калорий и напились в хлам, при этом каждый напивался о своем. Не нужно было ходить к психотерапевту, чтобы понять, о чем я напиваюсь. И мне показалось, что Ирка тоже имеет конкретную тему, плавающую на самом дне большого бокала виски с колой. Да только она почему-то не хотела об этом говорить, даже со мной. Сама я спрашивать тоже не хотела, смутное предчувствие шептало на ухо: мне не понравится то, что я узнаю.

Домой приехала на такси, пасмурные мысли плавали в алкогольных парах. На часах было около двух ночи. Зашла в подъезд и почти свалилась, как всегда позабыв про высокую первую ступеньку. Все-таки странно делали лестницы до революции, не по-людски. Громко чертыхнулась; еще пять минут ушли на мучительные поиски ключей, которые достоверно должны были находиться в боковом кармане сумочки, но оказались в одном из внутренних, самом дальнем.

Умеют же итальянцы сумки шить. Сволочи, одно слово.

Наконец-то победа — ключи в двери; еще немного, меня ждет горячий кофе и спасительная ванная. Завтра точно настанет страшное похмелье, как найти силы на сбор вещей? Только не скрежетать и не будить соседей.

Один подъезд с подмоченной репутацией уже был в вашей жизни, доктор Сокольникова… надо справиться с долбаным замком, тихо и аккуратно открыть эту чертову столетнюю дверь. А еще лучше сломать его прямо сейчас, чтобы раз и навсегда заменить на новый, иначе я просто сойду с ума… Как вернемся, заставлю в первый же день сменить замки. Не захочет, демонстративно позову Чарминга, пусть чинит любовнице дверь.

Путаница в голове… какая страшная путаница, хуже, чем эхо в подъезде…

Этот ужасный звук, когда человек в отчаянии пытается открыть много-много лет не смазанный и почти уже сломанный замок. В какой-то момент показалось, что скрежетание окружило меня со всех сторон, доносилось отовсюду, сверху, снизу, сзади… Тут я повернула голову. Все правильно — соседняя дверь открылась, она вышла в полумрак лестничной площадки, снова не обратила на меня никакого внимания, не поздоровалась, а только торопливо застучала по лестнице нелепыми каблучками. В руках все тот же сверток; ни пьяна, ни весела, непонятно куда идущая в такой час, да еще и с книжками. Странно одетая родственница соседа-рыбака, странно пахнущая все той же лавандой, уже в третий раз — мрачная ночная птичка. Пьяный мозг не хотел сдаваться — наверное, приехала поступать, причем черт знает откуда, да еще и подрабатывает где-то в ночное время.

Сосед все-таки свинья. Мог бы и помочь девчонке, чтобы не шлялась по ночам одна.


Наутро самочувствие было несколько лучше ожидаемого; вероятно, не забыла все-таки заглотить перед сном пару таблеток аспирина. До отлета время пролетело незаметно — Катька, чемоданы, заказ такси в Пулково, контрольный созвон с мужем. Никто не опоздал, за час до вылета все расслабленно сидели в одной из кафешек зоны вылета. Народ решил разогреться перед долгим полетом, и только мы с Асрян были не очень рады такому предложению после пятницы. Женя настаивала, но Ирка пресекла попытки насильственной алкоголизации.

— Ничего, начнем попозже и качественно — с хорошего испанского красного. По крайней мере, для кожи намного полезнее, так самые крутые пластические хирурги говорят. Правда, Сокольникова?

— А то.

Сергей Валентинович ждал нас в аэропорту Барселоны. С цветами, улыбкой и совершенно счастливый. До нашей квартиры добирались около полутора часов, по пробкам; все это время я страшно волновалась, как будто нежданно-негаданно мне перепало наследство в виде сказочного замка, и вот-вот — увижу его. Пятьдесят квадратных метров почти в центре старой Барселоны оказались самым настоящим сказочным замком; на последнем этаже, под прекрасным солнечным небом. Маленькая кухонька, плетеная мебель, кровать с балдахином; окна, выходящие на море. Особый бонус — лестница на собственный участок крыши; маленький мангал, столик и два старинных кресла. Каникулы пролетели как один день; счастливо и беспечно. Невероятное ощущение свободы, как будто в жизни больше ничего и нет, кроме этих маленьких улочек, веселых людей, полдня праздно просиживающих в смешных ресторанчиках, запаха кофе и булочек по утрам. На обратном пути в самолете я сказала Сергею на ухо:

— Это твоя самая лучшая идея.

— Я знал, что ты поддержишь. Теперь надо поскорее расплатиться; думаю, если экономить, закроем этот вопрос в течение полугода. А после — не лишним будет установить сейф. Прямо дома, в Питере.

— По какому поводу?

— Надо потихоньку покупать валюту.

— Не проще ли хранить деньги в банке?

— Нет, поставим сейф. В стену, на кухне, в одном из шкафов. Лена, я тебе говорил или нет, не помню?..

— Ты про что?

— Моя бабушка была чистопородной еврейкой.

— Впервые слышу. Но раз так, значит решено — ставим сейф.

Сергей Валентинович взял меня за руку, склонился головой к иллюминатору и быстро заснул.

2013

Направление неотвратимо

Время летело, скорость полета неуклонно увеличивалась, и вот уже прошли очередные новогодние праздники две тысячи тринадцать. Новогоднюю ночь провели всей компанией у Костика на даче, тащиться к Асрян в Финку никто не захотел. Потом каникулы, снова проведенные в Барселоне вместе с моими родителями и братанами, потом выход на работу. Жизнь бодро катилась по наезженным рельсам. Каждый новый день, каждая неделя начиналась и заканчивалась хорошо и спокойно, потому что состояла в основном из приятных моментов, а поводов для расстройства и переживаний не было вообще. Прошло почти полгода после начала тайных встреч с Парджикия; с января две тысячи тринадцатого мы продолжали встречаться строго по четвергам, имея стопроцентное алиби — в это время Ирка ходила без меня на тренировку и в спа.

За покрывательство Асрян получила приятный бонус в виде идеального носика «а-ля Анджелина Джоли». Перемена внешности оказалась невероятно радикальной. Как-то раз для смеха я достала старые студенческие фотографии; мы обе, уже после рождения детей, в руках только что полученные врачебные дипломы. С картинки на меня смотрели две смешные девчушки — белобрысый воробушек с наивным взглядом и щекастая толстенькая армянка. Теперь от кавказской породы не осталось ничего, и произошло это всего за год с небольшим. Вместо прежней Асрян появилась очень фигуристая брюнетка с бюстом четвертого размера, тонкой талией и красивым лицом, на котором откуда ни возьмись появились большие карие глаза и полные, красиво очерченные губы. Оказывается, нос мешал всему остальному проявиться на свет по-настоящему. Доктор Чарминг тоже был очень доволен и попросил Ирку оставить ему свои фото «до и после». Для портфолио, как говорится; как одну из наиболее удачных работ мастера. Асрян согласилась.

Эротика — это тоже талант; он имеется далеко не у всех представителей мужской половины человечества. Если бы не доктор Парджикия, многие весьма пикантные способы получения удовольствия остались бы для меня непознанными; раз от раза Гела нашептывал мне на ушко все более неожиданные предложения. Поначалу меня пугали все эти веревки для связывания, шарики, мази с очень возбуждающим запахом и многие другие вещи, которые он приносил из эротических магазинов; он расшатывал мое сознание одним щелчком по клавишам ноутбука, он показывал мне запредельные вещи, которые люди выкладывали в Интернет. Сначала испуг, потом удивление, а потом невероятная слабость во всем теле — каждый раз ощущений все больше, и в какой-то момент оргазм случился несколько раз подряд. В те дни я была совершенно уверена, что люди живут только для этого. Лучше секса нет ничего; главное — поддаться мужской воле, расслабиться и почувствовать, как это возбуждает — быть привязанной и не иметь возможности сопротивляться происходящему.