- Первая девочка за… не знаю сколько сотен лет! – с благоговением пробормотал Демьен, не сводя глаз с жены и ребёнка. – Ты понимаешь, что это значит? Проклятья больше нет!

- Но как мы его сняли? – озадаченно спросила герцогиня. – Столько времени потратили на поиски, но ничего вразумительного не нашли. Только и смогли – уехать из замка. И то вмешалась  судьба, проклятье или Трое, но мне  пришлось вернуться и родить  здесь.

«Он добровольно разделил с женой тяготы и боль, а потом отдал за вас свою жизнь, а ты  смогла простить его и полюбить», - раздалось у Дениз в голове. Судя по вытаращенным глазам супруга, Демьен слышал то же самое.

«Проклятья больше нет, вы выполнили условие!»

- А как же отъезд в родительский дом? – вслух произнесла Дениз. – Разве не он снимал проклятье?

«Нет. Только настоящая любовь, когда мужчина готов пожертвовать собой ради жены, а жена прощает мужу все его поступки и принимает супруга всем сердцем».

Женщина посмотрела на мужа, потом опустила глаза на ребёнка.

-Дочка… Это значит, что ты ещё не получил своего наследника! О, боги!  А если и во второй раз родится девочка, что будет с родом? Все погибнут??

- Нет! Пол ребёнка не важен, важна очерёдность рождения! Адриа...на – наш первенец, значит, именно ей перейдёт родовая сила! Она – полноправная наследница. Трое, поверить не могу – у меня дочка! Дени, ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете!

- Разве женщина может стать Главой рода? – продолжала допытываться Дениз. – Я слабо ориентируюсь в обычаях Империи.

- Женщина – нет, но если у нас не родится сын, то Главой рода станет супруг нашей дочери, а потом – их первенец. Я потом тебе всё объясню. Просто  у нас столько веков не рождалось девочек, что теперь придётся поднимать все законы и перечитывать их заново.

- Ваши светлости, - вмешался Тавис, - всё готово, чтобы перенести вас в покои. Осталось имя наследнице.

- Имя? – Демьен посмотрел на жену и улыбнулся. – Нарекаю тебя Адриана Амина!

Дениз ахнула.

- Ты не против? – напрягся герцог.

- Нет, конечно же, нет! Ты запомнил, как звали мою маму?

- Всё, что связано с моей женой, для меня очень важно и ценно. Конечно же, имя женщины, которая родила моё счастье, я никогда не могу забыть. Пусть она живёт в нашей дочери!

И тут снова материализовался кот из магии, обошёл вокруг супругов, подрос в размере и заглянул в личико малышки. А потом… Дениз глазами своим не поверила, и, судя по ошарашенному выражению лица герцога, он это тоже увидел – девочка в очередной раз махнула ручкой, и возле неё появились крохотные голубые и синие искорки. Магия покружилась немного, потом приняла облик маленького котёнка – меньше ладошки! – и, рассыпавшись блёстками, втянулась в кулачок девочки.

Глава 25

Дорога до Храма показалась Дорену бесконечной, но всё имеет свой предел, наконец они оказались у резных, испещрённых древними рунами,  створок. Два стража, стоящие по сторонам входа, низко поклонились и открыли двери,  монархи ворвались в святилище.

И замерли, едва переступив через порог – чувствовалось, что это не просто четыре стены и крыша, где время от времени  взывают к Братьям, а  по-настоящему намоленное помещение. Место, где веками не только поклоняются Троим, но и  чтят их  всем сердцем,  верят им всей душой. А ещё чувствовалось – Его величество не мог бы объяснить – как – что Братья где-то рядом. Может быть, даже непосредственно здесь, под куполом, невидимые, но внимательно за всем наблюдающие.

Король тоже притих и осмотрелся.

- Боги…

- Согласен…

К монархам подошёл помято-измученный целитель, поклонился и пошёл впереди, показывая дорогу. Миновав Притвор,  они вступили в Центральную часть Храма.

Громко плакал младенец, лекари тенями метались от лежащей на кровати женщины к пребывающему в такой же позе и, судя по неподвижности, таком же состоянии, герцогу.

- Что случилось? – Дорен начал с рыка, но в процессе вспомнил, что находится не у себя в кабинете, поэтому с каждым произнесённым звуком его голос понижался. Последние два слились в еле слышное шипение.

- Миледи в обмороке, но с ней всё будет хорошо. Просто – тяжёлые роды, она вымоталась. Ребёнок в полном порядке, уже послали за кормилицей. А милорд, - Гостар помялся, - мы не знаем, что с ним случилось. Но он, как будто бы… умер…

- В каком это смысле – как будто бы? Вы целители или мимо проходили? Герцог не может умереть, я не давал такого распоряжения!

Гостар съёжился и попятился, не желая попасть императору под горячую руку.

Забыв про остальное, Дорен бросился к Советнику, наклонился, пытаясь уловить его дыхание.

- Почему он лежит на полу? Немедленно перенести в замок! Нет, лучше прямо к порталу и ко мне во дворец – там отличная лекарня!

Целители подхватили безжизненное тело Варийского и двинулись к выходу, но быстро выяснили, что Храм не даёт им выйти с герцогом на руках. Без него – сколько угодно, с ним – ни шагу наружу.

Выругавшись, император приказал тогда вынести миледи, а на её место положить Демьена.

- Устройте женщину, как полагается – в тепле и чистоте. И ребёнку лучше не здесь, а в покоях.

Процессия, несущая герцогиню,  во главе с Гостаром, бережно прижимающим к себе свёрток с ребёнком, двинулась к двери, но потерпела фиаско – Храм не позволил вынести наружу ни женщину, ни младенца.

- Да какого граха тут происходит? – шёпотом прорычал Дорен. – Жрица, в чём дело? Вы видите, что Его светлости совсем худо, если  милорда не перенести в нормальные условия, мы его потеряем!

- Храм не хочет разлучать супругов, - сдержанно ответила Старшая жрица.

- Так пронесите их вместе через эти граховы двери, - рыкнул Дорен и тут же повинился перед Тремя: Прошу прощения, Братья!

- Думаю, это тоже не поможет, - спокойно заметил король.

И оказался прав – магия не пропустила супругов ни вместе, ни по очереди, ни с ребёнком, лежащим на груди матери, а потом отца.

Побившись ещё какое-то время, целители совсем выдохлись. Дорен попробовал применить свою магию, но любое воздействие стекало с тела Демьена, словно над ним стоял не пропускающий магию полог.

- Ничего не выходит, - развёл руками Гостар. – Нам остаётся только ждать.

- Когда герцог очнётся?

- Боюсь – когда он окончательно умрёт.

Император с сожалением посмотрел на лежащее тело.

Грах, жалко-то как! Хороший маг, надёжный соратник, сильный род… Род!

И выдохнул, вспомнив, что ребёнок жив и, по словам целителей, совершенно здоров. Значит, род Аламьен не прекратит своё существование. А поскольку женщина и младенец живы, то проклятье потеряло силу. Чего не скажешь о роде ди Торель – теперь, с гибелью Демьена, ждать ещё, как минимум, поколение, прежде чем появится  ещё одна возможность для наследника рода получить в жёны  девицу Аламьен. Пока мальчишка вырастет, пока женится, пока у него родится дочь… Если ещё родится, ведь у Варийских получаются только мальчики! Ах, как же нехорошо, что Демьен умер!  Как это случилось? Почему?

Император подошёл к герцогу, посмотрел на него, перевёл взгляд на герцогиню.

А может быть, всё дело в таинственной защите миледи? Проклятье  не уничтожилось, оно просто отзеркалило от рожающей женщины и попало в того, кто стоял ближе всего? Поэтому жена и ребёнок живы, а герцог…   О!!!

Император горестно покачал головой.

Правильно говорят, что мужчине нечего делать на родах! Вот и Мьен поплатился, нарушив негласное правило – не соваться в женские дела! Хорошо хоть младенец уцелел.

Кстати о младенце. И куда исчез король?

Император оббежал  помещение взглядом и обнаружил, что Рассветный уже держит на руках свёрток и внимательно рассматривает его содержимое.

- В этом возрасте все дети на одно лицо, - произнёс он, подходя к Его величеству. – Положи в кучку несколько младенцев – отличить можно только по пелёнкам.

- Я бы так не утверждал! – не согласился Рассветный. – Матери не перепутают, даже если дети будут голенькими.  Смотри, какой смышлёный взгляд. И глазки как у мамы! Попомните мои слова – мы видим нового воздушника!

Ребёнок не плакал, а серьёзно рассматривал склонившиеся над ним лица.

- Ну да – голубые глазки. Но я слышал, что такой цвет у всех младенцев, потом цвет может поменяться даже на карий. А ещё, первые дни после рождения они ничего толком не видят, - император наклонился пониже и отвернул простынку. – Конечно, мальчишка…

- Ваше величество? – со смехом в глазах вздёрнул бровь король. – Вы на что смотрите?

- Как на что? – император ткнул пальцем в свисающую пуповинку. – На это!

И замер, не веря своим глазам.

- Де-девочка??! - торопливо перешёл на другую сторону, чтобы рассмотреть получше, наклонился так низко, что почти задел носом розовую попку. – Девочка!

Именно в этот момент новорождённая пустила струйку.  Дорен отшатнулся, стирая рукавом капли, а король, которому тоже досталось, только хмыкнул, но остался недвижим, ожидая, когда ребёнок завершит важное дело.  Правда, ему и попало не на лицо, а всего лишь на одежду.

- Хорошо, что ей не захотелось совершить что-нибудь погуще, - изрёк Рассветный, наблюдая, как   Дорен с каменным выражением лица трёт подбородок.

- Да, согласен. С младенцами никогда не угадаешь, когда им приспичит, - ответил император,  поглядывая на довольного жизнью ребёнка. – К счастью, на меня попало немного, но ходить в… гм… младенческой росе всё равно  не очень приятно. Рассветный, ты не хочешь вытереться?

От огромного облегчения у императора с души свалился камень размером со скалу.  Дорен готов был весь мир обнять, а уж пережить мокрое дело – тем более.