Тереза Тур - Ида Премудрая

Я хочу семью! Дочь хочу! Или сына. Я…я любовь хочу.

Ида, Ида…

И как ты докатилась до жизни такой?!

Как же хотелось остаться, наконец, в одиночестве! На маленьком пустынном пляже, с чашечкой зеленого чая, долькой лимона и темнотой, о чем-то бесшумно вздыхающей.

Но стоило мне войти в бунгало (хорошо, прощание со Славой не затянулось) как зазвонил мобильник.

— Наташа?! — я обрадовалась.

Вот странно. Только что хотелось остаться одной, совсем одной! Чай, темнота и тяжелые мысли. А вот позвонила Наташа, и захотелось кого-то увидеть. Поговорить.

Вдруг вспомнила ее потерянный вид, расставание с парнем. Ох…

— Привет. Ида, прости, пожалуйста. Я… Я… Я не знаю, зачем я тебе звоню…

— Ты где?

— Гуляю.

— Где гуляешь?

— Где? Не знаю. Где-то.

Голос был тихий и безжизненный.

— Так. Быстро гуляй на такси по этому адресу!

И я продиктовала ей свой. Позвонила на ресепшн, предупредила, что у меня будут гости. Заказала ужин и лучшее успокоительное всех времен и народов — ром с колой! Много. И десерт. Не фрукты. Пирожные. Хотелось сладкого. Очень!

Ох, что-то я в последнее время слишком часто отхожу от своих незыблемых, казалось бы, принципов. И в еде, и в питье, и в… отношениях.

Наташа приехала быстро. И хорошо — не хватало ей еще найти себе приключений на пятую точку в таком-то состоянии.

— Как ты? — рефлекторно спросила, хотя и так понятно — не очень.

Девушка только взмахнула рукой, уселась к окну и застыла. Потом вскочила, забормотала:

— Прости, я не вовремя. И…

Попыталась сбежать.

— Стоять! Купальник с собой?

— Что?

— Купальник, — терпеливо повторила я. — Тебе надо поплавать, вообще любую физическую нагрузку включить. Я лично рекомендовала бы воду. А потом комплекс упражнений.

— От меня Петя ушел…

— Пошли плавать.

Она кивнула. Молча. Только слезы вытерла.

Вода смывает печали. Жаль, что это всего лишь небольшой бассейн, а не открытое море, но ночью к водной стихии лучше не лезть — опасно.

Мы, как заведенные, носились по маленькому бассейну. Туда — сюда. Сюда — туда. Пытаясь избыть свои тревоги, трагедии и все, что сначала мнится таким неразрешимым и великим в маленькой, смешной человеческой жизни, а потом вызывает лишь улыбку.

— Мы знакомы со школы, — тихо говорила она, вертя в руках бокал и вглядываясь в темноту.

Тут, на острове, темнота была удивительной. Бархатной, мягкой. Понимающей. Она внимательно слушала и сочувствовала…

— Вместе с одиннадцатого класса. Все говорили: «Куда?! Рано!» Но мы не слушали. Он же… такой нежный. И потом, когда учились. Все пять лет… Вместе. Я — у себя, на восточном факультете. Сначала. Потом на заочке, в финеке на мировой экономике. Он — в Большом. Прикладная математика. И опять же! — Наташа вопросительно посмотрела на меня. — Все хорошо. Понимаешь? Все было хорошо… Всегда!

Она замолчала.

Я смотрела на нее — молодую, хорошенькую, талантливую, трудолюбивую и амбициозную. Ну, школа — тут понятно. Гормоны запели. Пришла пора. И все в этом духе. Университет… Там они виделись когда? Ночью, чтоб слиться, наконец, в объятиях, снять стресс, опять же гормоны, напряжение. А потом — крепкий, здоровый сон. Если она еще и два образования получала…

Потом в двери постучала взрослая жизнь. Необходимость решать проблемы. Разговаривать, узнавать друг друга. И все мечты…

Больше всего повезло Ромео и Джульетте. Вовремя ушли из жизни в обнимку. Ну…как же так? Неужели у них нет шансов? Ни одного. Совсем. Да что ж за жизнь такая, честное слово! Господи… Пусть у Васьки хотя бы все будет хорошо! Пожалуйста…

— А как ты в Сингапуре оказалась? — спросила, чтоб отвлечься от грустных мыслей.

— В Сингапуре? — Наташа улыбнулась неизвестно чему, помолчала, а потом сказала — не знаю. Просто… всегда мечтала. Не знаю, почему.

— А Петр?

— Он тоже. Ну, говорил, по крайней мере. Хотел работать в международной компании. Сделать карьеру.

— И? Не поехал?

- Он все собирался, но… то одно, то другое.

— То есть он — в Москве, а ты — в Сингапуре.

Она кивнула.

— И сколько так уже?

— Два года.

Ну, что тут скажешь… И так все понятно.

— Это я во всем виновата, — прошептала девушка. — Надо было остаться. Рядом с ним.

— Пожертвовать мечтой? Ради чего?

У меня получилось зло.

— Ради любви.

— Любовь…

— Чтобы быть вместе… Вопреки всему.

— Знаешь, Наташ… А я вот не верю в любовь вопреки всему. Потому что вопреки — это уже не любовь. Нет… Ну, одно дело быть с кем-то вопреки запретам, обстоятельствам… Но если их нет. Если есть обычная, земная, человеческая жизнь и проблемы, которые можно решить, обсудить, вот скажи мне — зачем?! Зачем отказывать в мечте тому, кого любишь? О чем бы он не мечтал?

— Да?

— Да, — кивнула. — Любовь, как и работа, должна быть в радость! Иначе — зачем? Зачем вся это каторга? К человеку, который не разделяет твои мечты — не подстроишься. Только если расстанешься с мечтой. И тут нет вопроса в том, что ради любви надо выбирать и чем-то жертвовать! По крайней мере если речь идет о Сингапуре так уж точно! Тут беда в другом. Просто…когда «половинка» смотрит в другую сторону…

— Половинкам не удержаться вместе, — Наташа подняла на меня полные слез глаза.

— Ну сама подумай! Если человек не в состоянии подняться — и поехать… Даже не в след за тобой — вот эти подвиги тоже не нужны! Зачем они вообще сдались. Почему бы просто не полететь на край света вместе с тобой? Вместе? Потому что хочется быть рядом. Ну какая разница где если вместе? Если…любовь?

— Ты права. Это просто я не такая, как надо…

Я посмотрела на Наташу. Чуть вздернутый носик, брови — две черные ласточки, ямочки на щеках. Глаза… Красивые. Грустные только очень. И такая…злость взяла! Аж кулаки сжались.

Мужчины?! Ау! Сидит на пляже СЧАСТЬЕ — не надо? Никому? Ну и идите лесом тогда…

— Прекрати! С тобой — все в порядке. Более чем. А он… Захочет — вернется. Любит — никуда не денется, поняла? И все на этом!

— Идочка… — Наташа вдуг подскочила, обняла, забормотала какие-то извинения…

— Наташ, ну ты чего?

— Ида, ты… Ты плачешь.

Я поднесла ладони к щекам. И правда — мокрые. Надо же. Я и не заметила.

Какие же мы, женщины, все-таки глупые…

Москва! Как много в этом звуке…

Раскаленный воздух Москвы. Сухой, с «тонким» ароматом бензина, взвесью смога, нотками пота и духов встречающих-провожающих… Красота! Как же я по всему этому соскучилась! Стояла в обнимку с чемоданом на парковке — и не могла надышаться.

Что? Не верите? Сама в шоке…

И с чего это на меня напала такая лирика? Наверное, это все потому, что сказка должна заканчиваться. Иначе к ней можно привыкнуть, и волшебство исчезнет. А еще — за финалом следует возвращение домой! Туда, где тебя любят и ждут.

Например, мама.

И я полезла в сумку, чтобы позвонить и сообщить — самолет приземлился, со мной все в порядке. Но не успела я этого сделать, как меня окликнули и (о, ужас!) попытались перехватить ручку чемодана:

— Ида Викторовна!

Я решительно выдернула из чужих лап свое законное имущество и уже приготовилась закричать, как мужчина в черном костюме и черных очках (ну, просто man in black!) тяжело вздохнув, развел руками.

Мол, он тут присматривает за инопланетянами и некой Идой Викторовной заодно, а последняя мало того, что не рада, так еще и мешать вздумала.

Я насторожено смотрела на мужчину, раздумывая — а не бросится ли мне бежать? Конечно, тут многолюдно, и это, наверное, хорошо, но почему-то не успокаивало.

— Ида Викторовна. Успокойтесь, пожалуйста! Все в порядке. Все под контролем.

Я так разнервничалась, что не сразу услышала то, что мне пытаются сказать.

— Кто вы такой?

— Говорю же! Меня господин Галицкий отправил вас встречать. И… вот, — мужчина в черном протянул мобильник.

— Да, — осторожно проговорила я, ожидая, что сейчас кто-нибудь вырвется прямо из трубки и цапнет за ухо.

— Идка! Прилетела? Я так тебя ждал.

И столько радости в голосе Кирилла, что весь мир уходит на второй план. Хотя… какой там второй… Не остается ничего, кроме этого счастливого голоса.

— Ждал? — повторяю бестолково.

— Ждал. Минуты считал! Как мальчишка перед первым свиданием. Все выгадывал, как дела раскидать, чтобы встретиться. Хочу тебя обнять…

— Кирилл.

— Ты можешь приехать?

Он меня околдовал, не иначе. Потому что и я, до дрожи, хочу прикоснуться к нему, почувствовать сильные руки, уткнуться в грудь. Замереть. Рядом. Снова.

— Да. Могу.

— Михаил тебя отвезет.

— Хорошо.

Отдаю трубку и строго смотрю на … Как его? Михаила.

— Напугал? — догадывается этот… догадливый.

Киваю, но сил злиться нет. Улыбаюсь. Глупо и счастливо. Кирилл. Скучал. Ждет.

— Простите, — мужчина забирает чемодан, очень осторожно, словно проверяя — буду я сопротивляться или уже нет. — Просто мы вас охраняли, уже привыкли. Что-то не сообразили, что вы нас не видели.

Оба смеемся.

В какой-то момент я понимаю, что едем мы не в центр Москвы, в гостиницу, а куда-то за город.

Вопросительно смотрю на охранника.

— А господин Галицкий дом купил. Подумал, что в гостиницах ему надоело, — делится со мной информацией служащий. — Он, конечно, большую часть времени мотается между Москвой, Питером, Токио и Дальним Востоком, но вот что-то захотелось ему.