– Почему я здесь? По своей воле никогда бы не пришла к тебе! Что ты со мной сделал?

– Ну да… Пришлось тебя на себе тащить! А ты, надо отметить, не такая пушинка, как кажешься на первый взгляд, – и этот гад внаглую ржёт, потирая глаза ладонью. – Ты ничего не помнишь?

– А что я должна помнить? – специально отвечаю вопросом на вопрос, недоверчиво приподняв бровь. Со Штормова станется – выдумает ещё правдоподобную сказочку и будет бессовестно лить в уши.

Тимур вдруг напрягся и посерьезнел. Даже присел.

– Хочешь сказать, что нашу бурную ночь тоже не запомнила? – и смотрит на меня так, что стыдно становится.

Да блин! Я запуталась… Он же издевается, ведь так? Между нами ничего не было?

Но на лице Штормова ни единый мускул не дрогнул. Напротив – парень с таким ожиданием смотрел в мои глаза в поисках ответа, что реально стало жутко.

– Эм-м-м… – невнятно промычала и от осознания того, что это может быть правдой, присела на край кровати, схватившись за голову. – Что было? – глухо из-под закрытых ладоней спросила его, получив в ответ лишь немногословную тишину. Не выдержав, открыла лицо и увидела практически бесшумно давящегося от смеха Тимура.

Чёрт! Я же знала, что он меня, скорее всего, разводит! Почему тогда чуть не поверила?

– Ты! – ткнула в парня пальцем и зарядила подушкой, но не от злости, а от радости облегчения.

– Ох! Не бей так сильно, а то… – хохотал ненормальный, до этого серьезный и обиженный на весь мир человек.

Кто бы мог подумать, что этот бабник имеет все шансы посоревноваться со мной в актерском мастерстве?!

– А то что? Вдруг выяснится, что мы переспали ещё с кем-то за ночь помимо друг друга? – несмотря на издевательство и ложь Штормова, я отчего-то подхватила его игру, будто тоже ступила на поднимающуюся волну веселья.

– Хм… – задумался этот позер. – Знаешь, я тут, кажется, вспомнил…

– Не смей! – рассмеялась уже в открытую и шлепнула его второй подушкой по плечу.

А Штормов вдруг неожиданно повалил меня на кровать и, пронзая своим непривычно потеплевшим взглядом, хрипло произнес:

– И не собирался – нам не нужны лишние…

Не договорив, Тимур наклонился и, не оставив никакого выбора, поцеловал меня, так тесно прижимаясь, что температура моего тела резко подскочила вверх. Не удивлюсь, если сразу до сорока с лишним градусов, потому что я начала чувствовать себя как в жарком, но удивительно приятном бреду.

Губы парня были такими настойчивыми и умелыми, а запах – сводящим с ума, – что я не могла сопротивляться, попав в его сладкий, томительный плен…

…из которого, к счастью (или сожалению), меня вырвал, предположительно, звук входящего звонка на телефон Штормова.

Почему-то в тот момент мне, не глядя, захотелось прибить звонящего.

Тимур отодвинулся, схватил с тумбочки свой смартфон и, взглянув на экран, нехотя встал.

– Подожди, я скоро вернусь! – пообещал, подмигнув, и пошел в ванную комнату.

– Размечтался! – крикнула уходящему парню в спину и только сейчас до меня дошло – да я такими темпами весь эксперимент провалю! Что вообще происходит со мной, что я не хочу давать Штормову отпор?

Так, Женя, надо собираться и валить отсюда! И прекратить реагировать на флюиды этого самца!

Я наспех разгладила волосы пальцами и только собралась уходить, естественно не прощаясь, как заметила под тумбочкой край какого-то листка, напоминающий фотографию. Любопытство взяло вверх, и я его подняла.

…

Не может быть…

Откуда???

Откуда у него, чёрт побери, моя фотография со школьного выпускного?

Руки задрожали от волнения, но я, преодолевая реакции организма, развернула снимок и прочитала написанное от руки: «Ветрова Евгения Александровна, здесь ей 17 лет».

Фотография выпала на пол, а я, не зная, что и думать, решила ворваться в ванную к Штормову – пусть немедленно всё объяснит!

Но стоило мне подойти к двери, как я замерла, услышав:

– Да, она здесь, – тихо, почти полушёпотом, поведал Штормов, и мне пришлось приложить ухо к двери, чтобы разобрать продолжение. – Все я помню и сделаю, как надо, – через паузу недовольно. – Не учи меня! И вообще, сказал же, сейчас неудобно говорить! Обсудим нюансы позже, – возмутился Тимур не слишком громко.

Я же, словно чувствуя угрозу, стала инстинктивно пятиться назад.

Что происходит?

Кто такой Штормов?

Откуда у него моё старое фото, и почему складывается впечатление, что сейчас он с кем-то обсуждает именно меня?

И как же я на самом деле попала в его номер?

Впервые за последние несколько лет мне захотелось напиться и закричать от ужаса собственных предположений.

На автомате добравшись до двери, я буквально выбежала в коридор и метнулась к лифту. Постоянно оглядываясь назад, я со всей дури долбила по кнопке вызова и, когда кабина, наконец, открылась, мигом нырнула в неё, нажав на цифру четыре.

Мне стало физически очень плохо и тяжело на душе. В глазах то и дело темнело. Я их открывала и закрывала, но совершенно не понимала, что происходит. Ощущение, что теперь меня наяву преследуют мои кошмарные сны, становясь всё более отчетливыми и страшными.

– Блин, Женя! Ты где была?! Антон сказал, что ты ночевала у Штормова! Неужели и ты туда же… – накинулась с вопросами Зина, как только я захлопнула дверь нашего номера, но, осмотрев меня с ног до головы, девушка поубавила свой пыл и произнесла уже гораздо тише. – Что с тобой?

Я, словно в тумане, села на свою кровать и, неосознанно глядя в одну точку, произнесла:

– Не знаю.

Но тут же раздался громкий стук в дверь. Я встрепенулась и испуганно уставилась на Зину.

– Это Тимур! Не открывай! Пожалуйста! Я не хочу сейчас его видеть! – умоляюще попросила, на что коллега утвердительно кивнула и жестом указала на ванную.

Я помедлила несколько секунд, но потом поняла её затею и вихрем понеслась в нужную комнату. Закрыла дверь изнутри, для убедительности включила воду и через грохот собственного сердца пыталась прислушаться к короткому разговору.

Это, ожидаемо, был Штормов, который даже немного повышал голос, чтобы звучать убедительнее для Зины со своей просьбой поговорить со мной. Однако девушка была непреклонна и под предлогом того, что я моюсь, выставила его за дверь.

Но, славу богу, ни в этот день, ни в следующие два он больше не появлялся. А в воскресенье вечером прислал мне короткое сообщение: «Набери меня, когда будешь готова поговорить».

А я определенно ещё не была готова. Очень сильно боялась чего-то такого, чему сама не могла дать определения.

В будни мы командой из «ЛогистикГрупп» продолжили поездки к заказчику с оставшимися блоками презентаций и, как мне показалось, в нашей последней беседе с их представителем, нам однозначно симпатизировали и выделяли нашу компанию из всего потока претендентов. Но…

Мне стало на это фиолетово. В голове мысли настолько запутались и смешались, что я перестала улавливать свои реальные приоритеты. А всё потому, что в воспоминаниях каждый раз всплывал Штормов, эта дурацкая фотография восьмилетней давности, и появилось почти осязаемое предчувствие чего-то пугающего и одновременно неизбежного.

Сегодня последний вечер, который мы с коллегами проводим в Сочи. Настал долгожданный конец этой изнуряющей командировке. Завтра утром у нас самолёт домой. Заказчик должен сообщить нам о своем решении по поводу сотрудничества уже по возвращению, но, кажется, наше руководство даже не сомневается в победе.

Мы с Зиной, практически не переговариваясь, собирали свои чемоданы, когда в наш номер завалилась зарёванная Вика с двумя бутылками мартини в руках с нелепым предложением:

– Давайте напьёмся!

– Опять – двадцать пять, – достаточно громко прокомментировала Зина, на что Клумбова тут же ощетинилась.

– А я не тебе, Серый Чулок, предлагаю! С тобой и так всё ясно…

– И что тебе ясно?! – ни с того ни с сего взорвалась Зина, кинула свои вещи прямо под ноги и, переступив через них, воинственно встала напротив Вики. – Что я не настолько тупая идиотка, чтобы лезть в чужие семьи, бухать, тр*хаться со всеми подряд и каждый день ныть, что мужик, который никогда тебя не любил, не хочет уходить от жены?

Я ошарашено уставилась на Клумбову, которая от возмущения аж раскашлялась и угрожающе начала махать бутылками.

– Что ты сказала, Чулкова? Ты меня только что шлюхой назвала?

– А для тебя это прям новость! – скрестив руки под грудью, Зина продолжала с вызовом взирать на Вику. – Думаешь, что раз с внешностью подфортило, то можно теперь о других ноги вытирать?

– Девочки, – вмешалась я, – давайте не будем… Спокойно проведем этот последний вечер…

Но меня никто даже не собирался слушать.

– Да она мне просто завидует, – испепеляя взглядом Зину, Клумбова, очевидно, обращалась ко мне. – У самой ни рожи, ни кожи, ни мужика. Только и может, что со стороны пялиться на Егора Кудрова из юридического, который, кстати, с Ленкой из твоего отдела шашни крутит. А Чулку с ним никогда ничего не светит, вот она и бесится!

– Что ты несешь, тупоголовая подстилка? – неожиданно заорала Зина и вцепилась в волосы Вике с очевидной целью их выдрать. Клумбова не растерялась, кинула бутылки на кровать и попыталась повторить манипуляцию Чулковой (я ведь правильно поняла: это её фамилия?).

На этот раз мне пришлось вмешаться настойчивее, чтобы разогнать этих двоих. Сначала втиснулась между ними, затем, как детей, рассадила по разным кроватям.

Устроили мне тут потасовку! Хуже гопников, блин!

– Подожди, – прокрутив в голове недавнюю разборку, выцепила оттуда странную информацию и обратилась к Вике. – С чего ты взяла, что Кудров мутит с Ленкой из моего отдела?

– Пффф… Сама лично их несколько раз видела сосущимися у здания бизнес-центра. Плохо прячутся.

– Ты сейчас точно о Лене Ивановой говоришь? – выпучив глаза, непонимающе уставилась на Клумбову. – Потому что мы с ней дружим достаточно близко, и она ни разу не говорила, что ей нравится Егор. Ты если не выдумала это, то точно обозналась и распускаешь ложные слухи.