— Лучше, — прошептала я, радуясь теплому ощущению на коже, где были его руки.

Бездумно я продолжала смотреть на черты его лица и тень однодневной щетины, осознавая, что в желудке завязываются узлы.

— Я собираюсь принять душ и одеться, — тихо сказала я, встала с его колен и поспешила в ванную, оставив Алекса, сидящего на полу в коридоре.

Щелкнув, дверь закрылась за мной, я стянула с себя пижаму и встала под душ. Вода чувствовалась феерической, пока стекала по мне, и я ощутила, что моя душа возвращается в мое тело, оправившись от ночной травмы и от эффекта Алекса, сказавшегося на мне. Я все еще могла чувствовать его запах, задержавшийся на моей коже, поэтому стало необходимо смыть все с себя.

Взяв чашку горячего, дымящегося кофе, я села рядом с окном на кухне и прислонилась головой к окну, наблюдая, как мелкий дождь капал из серого неба снаружи. Эти панические атаки всегда оставляют меня вымотанной, как будто кто-то выжал всю жизнь из меня.

Я больше так не могу.

Осознание факта, что у меня серьезная проблема, не побудило меня обратиться к врачу или психотерапевту, скорее всего из-за вопросов, на которые мне пришлось бы отвечать. Не было бы никакого выхода, кроме как лгать, что делало все усилия бессмысленными. Первое, что они конечно же спросили бы, это: «Когда начались эти атаки?», и я никогда не могла ответить честно. Иногда, я представляю лицо психиатра, когда я отвечаю спокойным голосом:

— Ну, два года назад я нашла свою маму, зарезанную в гостиничном номере. Они убили ее и порезали, чтобы показать моему отцу, что ему не стоит заниматься бизнесом на их территории. Видите ли, он продает пистолеты и другое оружие бандам и террористам.

Услышав шаги, приближающиеся к кухне, я подняла взгляд, чтобы увидеть, как заходит Алекс, бормоча что-то себе под нос. Он делал это часто. Обычно на русском. Проклятия в основном. Чаще всего, его словарный запас был отвратительным, но, когда он говорил на своем родном языке, ну… он был очень креативным. Кроме этого, я никогда больше не слышала, чтобы он говорил по-русски. За исключением, когда он ругался с Николаем по телефону, конечно.

Когда он проходил, чтобы налить немного кофе из кофейника, я заметила, что его движения были медленнее, чем обычно, и казалось, ему было больно опираться на правую ногу. Он поставил свою чашку на стол, и сел на стул напротив моего, страдальческое выражение исказило его черты лица на секунду, прежде чем они по обыкновению стали хмурыми; по крайней мере в этом не было ничего необычного.

—Что-то не так?

— Ничего? А что?

— Что случилось с твоей ногой?

— У меня судорога, — рявкнул он и отвернулся. — А ты? Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь.

О, прекрасно. Утро только началось, а он уже начал поливать меня комплиментами. Я видела свое лицо в зеркало и знаю, что выгляжу усталой и расстроенной, но ни одна девушка не любит, чтобы ее подозрения подтвердились. У меня было такое ощущение, что он сделал это специально, чтобы сменить тему.

— Ты невыносим, правда.

— Приятно слышать. — Он пожал плечами и продолжил потягивать свой кофе. — Хочешь поговорить о том, что произошло прошлой ночью?

— Нет.

— Ладно…

— Но спасибо тебе.

— За что?

— За то, что … оставался со мной всю ночь на полу. Ты не обязан был это делать.

— В любое время.

Я очень надеялась ради своего здравомыслия, что следующего раза не будет. Мне совсем не понравилось то чувство, которое я чувствовала, когда он был так близко ко мне. Это было слишком тревожно, быть прижатой к нему с такой силой, когда, очевидно, это был опасный путь.

Закончив пить кофе, Алекс вышел в коридор и вернулся с двумя комплектами ключей в руке.

— Я собираюсь отоспаться пару часов. Когда я проснусь, можем пойти, куда захочешь, но до тех пор тебе придется остаться здесь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что не могу выполнять свою работу, когда я устал, как собака, и чтобы не рисковать, что ты улизнешь, я беру это с собой.

— Ты не можешь держать меня здесь взаперти, словно заключенного!

— Возьми несколько из светских журналов, чтобы читать, и время пролетит незаметно. Это для твоей же безопасности, Принцесса.

— Пошел ты. Хватит называть меня так! — крикнула я и ворвалась в свою комнату.

Хлопнув за собой дверью, я села на край кровати, все время спрашивая себя, что же происходит на этой земле. В один момент он нежно держал меня, а в другой казался одержимым, и это сводит меня с ума. Раздраженная, я сгребла свои подушки и зарылась в них лицом, выпуская громкий, но сдавленный крик. Почувствовав себя немного лучше, я выпрямилась на кровати и посмотрела в окно, задаваясь вопросом, могу ли я быть неразумной после всего этого.

Это не нормально …

Меня никогда не влекло к кому-то так, чтобы слететь с катушек и действовать глупо. Так же как меня никогда никто так не злил. Тот факт, что Алекс работал на моего отца, был просто глазурью на торте, сделанном из худших возможных ингредиентов; он был невоспитанным, грубым, упрямым, агрессивным, замкнутым и высокомерным. И даже если я и ненавидела, когда кто-нибудь называл меня Принцессой, я прямо-таки таяла, когда это делал Алекс.

— Тебе нужно прийти в себя, девочка, иначе ты чокнешься, — пробормотала я и накрыла голову одеялом.

Может быть, это необычно для девушки, но у меня была достаточно большая коллекция научно-фантастических книг на полке, и в конце концов я провела некоторое время перечитывая одну из них. Это не заинтересовало меня больше чем на пару часов, и тогда я решила посмотреть кино. Я нашла «Крепкий орешек» у себя на ноутбуке и посмотрела его от начала до конца. Брюс перехитрил плохих парней опять, и ближе к концу, когда бомбы начали взрываться, я хотела прибавить громкость, чтобы разбудить Алекса. Тем не менее я передумала. Не имеет значения, каким раздражающим он может быть, он провел всю ночь, присматривая за мной. Когда начались финальный титры, я услышала бурчание в животе и поняла, что всему виной определенно был голод.

Я пошла на кухню и взяла хлеб из шкафа, потянулась за банкой джема на столешнице и замерла. В следующий момент, прежде чем я успела подавить звук, я издала громкий крик высокой тональности.

Там, рядом с моей рукой, был самый большой таракан, которого я когда-либо видела. И едва ли он собирался уходить.

Услышав шаги сзади меня, я повернулась и чуть не вскрикнула во второй раз. Сжав нож в одной руке, Алекс остановился в дверях, готовый атаковать и выглядевший устрашающе. Атакующая поза не задержалась надолго, может только на долю секунды, после того, как он понял, что нет никакой опасности, и тогда все его мышцы расслабились в одно мгновение.

— Что за фигня это была?

— Я … я проголодалась, и я увидела…

Мне стало стыдно, когда я поняла, что вела себя как неженка из-за насекомого. С пристыженным выражением лица, я смотрела на Алекса в течение некоторого времени, пока он стоял, ожидая ответа.

— Таракана.

— Что? — спросил он в недоумении.

— Таракан. Большой, черный, уродливый. — Я наклонила голову и указала пальцем на раковину.

— Насекомое? Господи! Я думал, они пришли за тобой или еще какое-то дерьмо.

— Извини, я не хотела, чтобы ты прибежал сюда, но … ты можешь убить его? Я имею в виду, раз уж ты здесь…

Он громко выругался и поднял одну руку, потом яростно обрушил ее, нечто свистящее пролетело по воздуху мимо меня, его действие закончилось резким ударом. Я рефлекторно дернулась и посмотрела в его сторону, но он больше не двигался. Повернувшись обратно к таракану, я увидела его блестящий нож, проткнувший сначала насекомое и потом счетчик.

Подойдя в спешке, Алекс вытащил его за ручку вместе с насекомым, которого он соскреб о край урны. После этого, без каких-либо дальнейших объяснений, он просто покинул комнату с оружием в руке. С открытым ртом в неверии я могла только смотреть на отметины на поверхности, где был таракан. Я простояла так минут пять.

Когда первая волна шока отошла, я покинула кухню, намереваясь найти Алекса и вправить ему мозги. Я нашла его курящим на балконе, все еще только в тренировочных штанах, закинув ноги на маленький деревянный столик. Он заметил, что я смотрю на него, выкинул сигарету в пепельницу и повернулся ко мне, глядя в замешательстве.

— Ты что, какой-то цирковой уродец, а я твоя ассистентка? — закричала я. — Ты мог бы убить меня там!

Он не удостоил меня ответом, но поднял свою проколотую бровь в подлинном замешательстве, будто я сморозила что-то крайне глупое. Потом он закатил глаза и посмотрел в сторону здания рядом с нашим.

— Эй, я с тобой разговариваю. Не игнорируй меня.

— А ты не ори из-за ерунды, — ответил он мне. — Ты попросила меня убить это смертоносное чудовище-таракана. Хорошо, однако, ведь они могут быть кровожадными маленькими ублюдками. Возможно, ты могла бы остаться без руки очень скоро. Они свирепые хищники, тараканы. Почему ты жалуешься?

— Ты мог бы просто прихлопнуть его обувью или что-то типа того…

— Я был босиком… Я использовал то, что было под рукой…— объяснил он, и это прозвучало очень разумно.

— Что? Тебе не кажется, что тебе нужно показаться психиатру?

— Интересное предложение… исходящее от человека, из-за которого нам пришлось спать в коридоре…

Я почувствовала, будто кто-то опрокинул ушат ледяной воды мне на голову, и что моя нижняя губа слегка начала дергаться, как у ребенка.

— Это было низко…— прошептала я и развернулась, чтобы уйти.

Я не хотела находиться рядом с ним ни секундой более, и еще меньше хотела показать ему, какую боль он мне причинил. Я даже еще не достигла двери, когда он появился передо мной и потянулся к моей руке.