Кира Фарди - Идеальный мужчина

– Спасибо, Никита, но, думаю, в критической ситуации я все же растерялась, а благодарить вы должны Серафима Серафимовича.

– Это само собой, – загалдели ученики, которые наконец расслабились.

Откуда-то вдруг на учительском столе материализовалась ваза с водой, и Ада протянула руки за цветами. Весь урок они дразнили ее нос приятным ароматом. Она нет-нет, да бросала довольный взгляд в сторону роз. Ей очень понравилось, как ее приняли дети. Перед большой переменой к ней подошла та рыженькая девушка, которая была рядом с Никитой. Ада уже знала, что ее зовут Аней, поэтому повернулась к ней и ждала вопроса.

– Ада Николаевна, наш класс сегодня дежурит в столовой.

– Зачем дежурить? Вы же взрослые, – не поняла она.

– Вот потому мы и дежурим. Младшие и средние классы получают обед в очереди у раздачи, а для старших сделан ресторан в малом зале. Дежурные работают в роли официантов: накрывают столы скатертями, ставят приборы, собирают у детей электронные карточки, по которым у нас выдаются обеды, и приносят тарелки.

– А что за карточки? – все ещё не понимала Ада.

– Вы, наверное, не знаете. У нас электронный заказ питания, а каждый ученик или сотрудник школы имеют идентификационную карточку, которая привязана к сайту, столовой и входу. Вам нужно подняться в мансарду в кабинет к айтишникам и заказать ее.

– Понятно. А в чем заключается моя задача?

– Пока вы знакомитесь с условиями школы, вы просто наблюдаете. А ещё, предупредите, пожалуйста, Серафима Серафимовича, чтобы он отпустил пять человек за десять минут до конца урока.

– А сами вы не можете?

– Можем, но лучше будет, если скажете вы. Вдруг нам не поверят!

Ада вышла из кабинета и отправилась на поиски историка. Поплутала по коридорам и переходам и наконец добралась до учительской. В ней по-прежнему сидело полтора учителя, сосредоточенно уткнув нос в тетрадки. Так же, как и вчера, спиной к входу у окна стоял Серафим с кружкой в руках. Приятно пахло кофе. У Ады появилось ощущение дежавю.

– Серафим Серафимович…

– Да, – историк повернулся к ней лицом.

Очки он держал в руке. Его взгляд, как у всех близоруких людей, немного рассеянный, блуждал по учительской, выискивая источник голоса. Наконец они встретились глазами, и Ада поразилась, какого пронзительно голубого цвета они были.

Она быстро передала информацию и исчезла.

Первая неделя пролетела незаметно. Ада постигала азы работы в этой школе, знакомилась с воспитательной системой, с детьми, родителями и учителями. Оказалось, что в учительской сидят самые невостребованные педагоги. Те, кто не получил классного руководства по какой-либо причине, и чаще всего потому, что имел изъян либо в преподавании, либо в здоровье, либо в воспитании детей.

Елена Петровна, которую Ада встретила в первый день, в силу возраста, полнотелой фигуры и артроза коленей не могла подняться выше второго этажа.

Худенький и седой математик, по прозвищу Пифагор, в свои семьдесят лет сохранил живость ума, но сил на классное руководство уже не хватало.

Дама с демонической прической, Ольга Сергеевна, была географом, но обладала настолько слабым характером, что ученики буквально на ушах стояли во время ее уроков. Администрация, во избежание конфликтов с родителями, решила не давать ей классное руководство.

Почему не имел класса Серафим, Ады выяснила очень быстро: дети рассказали.

– Наш историк замечательный человек. Иногда кажется, что нет такой информации, которую бы он не знал, но… – делился школьными тайнами Никита, который после происшествия относился к Аде с уважением.

– А что не так?

– У него тихий голос, он заикается, а еще хромает. Ада Николаевна, вот мы, – Никита посмотрел на Аню, стоявшую рядом, - очень любим Серафима Серафимовича, но остальные дети часто над ним подшучивают. Он на уроках рассказывает интересно, только из-за шума в классе ничего расслышать нельзя.

– Не современный он какой-то, – тихо добавила Аня. – Ему бы в девятнадцатом веке родиться.

– А что, в девятнадцатом веке сильные мужики не нужны были?

– Не в этом дело. Он… он… он, как Пьер Безухов из «Войны и мира». Все верит, что действительность можно изменить хорошими делами.

– Хорошими делами прославиться нельзя, – пропел Никита, схватил девушку за руку и потащил ее к выходу из класса.

«Пьер Безухов? – задумалась Ада. – Нет. Серафим совсем не похож. Тот был большой, нескладный, неуверенный в себе. Интересно, а с каким литературным героем сравнит Аня красавца физкультурника?»

Но вопрос так и повис в воздухе. Алексея Михайловича Ада видела за неделю только один раз. Уже на второй день Ада решила наведаться в столовую и посмотреть, как идёт дежурство ее учеников. Голодные спазмы в желудке и отличное обоняние привели ее в нужное место, даже не пришлось ни у кого спрашивать. Она только открыла дверь, как взрыв хохота привлёк ее внимание. Ада пригляделась: в центре столовой, окружённый старшеклассницами, стоял Алексей Михайлович и весело что-то рассказывал.

«Не обращаю на него внимания!» – решила Ада и замерла, не представляя, как пройти к раздаче, которая делила огромное помещение, заставленное столами, на два зала: большой и малый, но бархатный голос окликнул ее:

– О, а вот и наша вчерашняя героиня! Ада Николаевна, идите к нам. Поделитесь вашими приемами спасения учеников.

«Вот паразит! Он сейчас смеется надо мной, что ли? И откуда он знает, как меня зовут?» – удивилась и обиделась Ада, но Алексей Михайлович будто магнитом притягивал ее к себе, заставлял сбиваться дыхание.

– Простите, но я занята, – нашла в себе силы отказать красавчику Ада, вздернула гордо подбородок и пошла в сторону малого зала. «Как я выгляжу? Может, стрелка на чулках? Или тушь размазалась?» – появились непрошенные тревожные мысли.

Узкий проход между столами и стеной не позволял ей обойти группу стороной. Она сделала шаг вбок, но там уборщица мыла полы, с грохотом двигая стулья. Женщина так грозно посмотрела на учителя, что Ада решила не связываться от греха подальше. Быть сегодня опозоренной при детях она не планировала.

– Вы позволите? – обратилась она к физкультурнику, намекая, чтобы он пропустил ее к раздаче.

– Конечно, с удовольствием. Проходите, – предложил он, сверкнув зубами-звездами, но не сдвинулся ни на шаг. Старшеклассницы тоже в упор разглядывали ее, но по-прежнему стояли.

«Я что, должна протискиваться между ними?» – растерялась Ада. Она и повернуть назад уже не могла: ее уже заметили десятиклассники, одетые в специальные куртки голубого цвета, защищавшие одежду, и махали приветственно руками.

«Будь что будет», – решила она и направилась к группе. Проходя мимо Алексея, она вдруг почувствовала, как к ее бедру что-то прикоснулось, будто чьи-то пальцы проехали снизу вверх, а потом ущипнули ее за ягодицу.

– Вы что делаете? – Ада резко повернулась к Алексею, пылая от негодования.

– Я? – указательный палец учителя нацелился на его грудь. – Ничего. Я с девчонками разговариваю. Вы же с нами беседовать не хотите.

Ада вспыхнула, протиснулась вдоль стены и, чуть ли бегом миновав раздачу, присоединилась к своим детям. Алексей Михайлович был опасен для одинокой женщины. Он, как яд, проникал все глубже в ее сознание. Ада прямо физически чувствовала, как гормон влюбленности начинает циркулировать в ее организме.

Наблюдая за учениками, накрывавшими столы, она ловила себя на мысли, что постоянно косится в сторону большого зала, где периодически вспыхивали взрывы смеха. «Интересно, что он рассказывает девчонкам? Неужели и школьницы под впечатлением от его обаяния?»

– Ада Николаевна, вы заказали себе обед, – тихо спросила Аня, незаметно подошедшая сзади.

– Нет. Я куплю что-нибудь в буфете.

Желудок ответил переливами, которые услышала и девушка.

– Если хотите, съешьте обед Светы Николаевой. Она сегодня в школу не пришла, заболела.

– Спасибо, но я не могу есть ученическую еду.

– Не переживайте, – засмеялась Аня, – вон там, видите? – девушка показала пальцем в сторону той стены, возле которой стоял Алексей. – Там висит меню. В нем указана стоимость обеда. Вы просто потом Свете отдадите деньги и все.

Ада сидела за одним столом со старшеклассниками и думала о том, что ей все больше нравится работать в этой школе.

Когда она вернулась в лаборантскую, то увидела на своём столе большое красное яблоко. Оно так и манило глянцевым боком, так и приглашало потрогать его, а еще лучше откусить кусочек. Ада удивилась: откуда этот подарок. Озарение накрыло ее волной благодарности и счастья: она вспомнила, что в буфете видела такие же яблоки, лежавшие на огромном блюде.

Она взяла яблоко в руку, погладила его, прислонила к щеке. Аромат осени, меда и сладости щекотал ноздри. «Неужели Алексей решил таким способом завоевать мое внимание?»

Ада почувствовала, как рот растягивается в счастливой улыбке. И ведь совсем не скажешь, что это дело рук спортсмена! Он не похож на романтика. Полапать, ущипнуть, завалить на кровать – именно так Ада представляла себе его действия.

Она выглянул за дверь и окинула взглядом класс. Дети готовились к уроку, так как уже прозвенел звонок. У окна Валя ела яблоко. Ада разочарованно улыбнулась: чудесные дети и скромные. Девушка угостила учительницу, но сделала это тайком, а не продемонстрировала всем свое отношение. А она-то подумала! «Губу закатай! – приказала себе Ада. – У этого красавчика в каждом доме по девице. Такие нарциссы коллекционируют победы».

Ада благодарно сунула яблоко в сумку, съест его по дороге домой, и, наверное, забыла бы о нем, если бы на следующий день оно не появилось снова. На третье утро ее ждало зеленое яблоко, потом желтое и снова красное. «Чудеса, да и только!» – поражалась Ада нравам этой школы. Каждый раз, начиная урок, она благодарила детей за прекрасный подарок, но ловила недоуменные взгляды. Когда на столе в пластиковом контейнере появились три красных томата, Ада поняла, что десятиклассники здесь не виноваты.