– Николай Петрович.

– Простите, Николай Петрович. Мы вам еще нужны?

– Да, желательно, чтобы вы дали показания следователю.

– Проблема в том, что у Ады рано утром самолет. Она собиралась улететь домой, к сыну. Как же теперь быть?

– Увы, придется поездку отменить.

– А может быть, они вернется через несколько дней и даст показания? Вы у нас уже все расспросили.

– Нельзя. В этой ситуации я не могу вам ничем помочь. Ваши данные у нас есть. Мы завтра позвоним.

– Извините. Я в курсе всей ситуации и могу дать показания вместо Ады.

– Ну, не знаю. Попробую позвонить следователю.

Петрович достал телефон и долго убеждал невидимого собеседника. Наконец он закончил говорить и посмотрел на Серафима.

– Вам повезло, что следователь у нас – добрая девушка. Она согласовала все вопросы с начальством. Ваша подруга может лететь домой, но, как только вернется, пусть позвонит по этому номеру.

Петрович протянул Серафиму визитку, махнул рукой, сел в машину, и полицейские уехали.

Ада едва держалась на ногах от усталости. Она слушала разговор Серафима и Николая Петровича и не вмешивалась, а сама даже не представляла, как сядет через несколько часов в самолет. В голове полная каша, в душе – раздрай. В сердце тоже. Хотелось сесть на снег и не двигаться, будто эта история забрала все силы.

Теперь, когда голова освободилась от основной проблемы, стали на поверхность появляться новые мысли. И самая главная билась сейчас в висках: «А воспользовался Сима презервативом или нет?»

***

Сима пошел с ней в квартиру, как Ада ни гнала его домой. Она собирала вещи, постоянно складывая в чемодан кофточки, брюки, нижнее белье, и вытаскивая обратно, не понимая вообще, что делает. Серафим в это время готовил ужин из того, что нашел в холодильнике.

– Ада, ты собралась?

– Не знаю.

Когда друг вошел в комнату, она тихо плакала, уткнувшись в подушку. Вещи по-прежнему лежали разбросанные на кровати.

– Ну, что ты, что ты, – похлопывал он ее по спине, как маленького ребенка. – Все закончилось. Слава богу, без трагедии.

– Сима, я не понимаю, как можно так подшутить над давней подругой. Это нечестно и… бесчеловечно.

– Согласен. А кто тебе сказал о шутке?

– Ксюра, когда извинялась.

– Ада, я не хочу тебя еще больше расстраивать, но вряд ли это была шутка. Тебе сейчас опять лапшу на уши навешивают, а ты, наивная, веришь. Николай Петрович сказал, что это уже не первый случай вымогательства в этом районе, только банду преступников поймать не удавалось.

– Ты думаешь, Ксюша бандитка?

– Нет, но наводчица – вполне возможно.

– Но что с меня взять? - в который раз уже повторяла Ада. - Я не могу заработать в школе большие деньги. Это не крутая фирма, а обычное государственное учреждение. Неужели она позвала меня только затем, чтобы ограбить?

– Трудно сказать. Ты наивная и преданная. Тебя легко обмануть, а еще ты на все готова, чтобы выручить подругу. Вот этим качеством мошенники и воспользовались. Они именно таких людей обманывают. В полиции, надеюсь, все выяснят.

– А Ксюху отпустят?

– Смотри, ты опять думаешь не о себе, а о ней. Если не найдут серьезных улик, могут и отпустить. Интересно, кто из них утащил коробку?

– Это точно был мужик.

– Вот видишь, их уже трое. Не забивай себе голову. Давай так поступим. Ты сейчас соберешь вещи, поешь, я тебя провожу в аэропорт. Завтра, после того, как дам показания, обязательно тебе позвоню.

– Хорошо, – Ада немного успокоилась и почувствовала, как желудок сжался от голодного спазма.

Она быстро покидала одежду в чемодан, проверила документы и деньги и пришла в кухню. Серафим сделал пышный омлет и салат из огурцов и помидоров. Он разложил еду по тарелкам и насильно усадил Аду за стол. Она вяло ковырялась вилкой в тарелке, но не ела.

Телефонный звонок заставил их вздрогнуть. Ада взглянула испуганно на смартфон, не решаясь взять его в руки и посмотреть на экран. Серафим протянул ей трубку.

– Это мама.

– Мамочка, как хорошо, что ты позвонила, – Ада снова плакала.

Серафим сделал круглые глаза. Она ойкнула и прижала пальцы к губам. Разговаривала быстро, ссылаясь на занятость. Несколько слов маме, пару поцелуев Артемке и отключилась.

– Не могу говорить. Чувствую: сорвусь.

– Вот и правильно. Ешь, – Сима опять вложил ей в руку вилку. – Остынет.

Омлет был восхитительный: в меру соленый, чуть-чуть сладкий, с поджаристой корочкой. Ада и не заметила, как все съела.

– Как вкусно! Где ты так готовить научился? Я не умею.

– Я люблю иногда у плиты постоять. Это мое хобби. У меня мама плохо кашеварит. Всю жизнь мы с отцом полуфабрикаты ели, вот я и научился. Кто-то должен.

– А ты был женат? – спросила Ада, пока он наливал чай и доставал торт из холодильника.

– Да, но недолго. Не сошлись характерами. Ирине все время праздника хотелось, а я домосед. Вот она и нашла себе другого, такого же тусовщика, как сама.

– А почему ты больше не женился?

– Не хотел, – ответил Серафим и отвернулся, – тебя ждал.

– Что? – не расслышала Ада.

– Тебе уже пора в аэропорт. Десять часов вечера. Пока такси вызовем, пока доберемся. Во сколько самолет?

– В четыре утра. Еще полчаса есть.

Телефонный звонок увел от опасной темы. На этот раз звонила Марина, которая поинтересовалась, разрешилась ли ситуация и нашла ли Ада деньги.

Рассказ Ады прерывался восклицаниями, которые слышал даже Серафим. Он вымыл посуду, убрал все со стола в холодильник, взял мусорный пакет и пошел одеваться, давая девушкам возможность обсудить провокацию коварной Ксении. Ада только следила за ним глазами, и, как только он вышел, шелестя мусорным пакетом, зашептала:

– Представляешь, я не знаю теперь, что делать. Меня мучает один вопрос, вернее два, но я стесняюсь спросить Серафима.

– Какие вопросы?

– Ну, когда мы ошалели от шампанского, мы…, короче, занимались сексом.

– Ого! Ну, ты, Адка, даешь! Тебя так и тянет на приключения. Секс хотя бы хороший был?

– Не знаю. Я не помню. Но раз он блузку на мне разорвал, думаю, страстный.

– И что?

– Я не видела в мусоре использованного презерватива.

– Да, это плохо. Думаешь, можешь залететь?

– Надеюсь, что нет, но страшно.

– По твоему рассказу, историк – хороший человек. Смотри, что бы ты без него делала! Спроси его смело, не мучайся. Он должен понять. Он хотя бы красавчик?

– Не знаю, обычный. Но, Марина, он такой… такой… Я подобных людей еще не встречала.

– Господи, Ада, бери его в оборот и не отпускай.

– Кажется, это он меня отпускать не хочет.

– Вот и славно. Пока. Я жду от тебя новостей.

Ада отключилась, повернулась и наткнулась на внимательный взгляд Серафима, который ждал ее у двери с чемоданом в руках.

– Ада, не волнуйся.

– Ты о чем?

Она обувалась и не совсем поняла, что он имел в виду.

– О защите.

– Ох! – Ада чувствовала, что щеки заливает краска. — Ты все слышал?

– В тот момент я тоже ни о чем не думал. Но, если вдруг…, я возьму на себя ответственность.

– Ты о чем?

– А ты не догадываешься?

Ада вспыхнула и спрятала красное лицо в шарф.

– Об этом еще рано думать.

– Только я тебя очень прошу, сразу скажи, если вдруг. Ладно?

Серафим повернул ее лицом к себе и взял за плечи. Он смотрел в ее серые глаза, и Ада тоже не могла отвести взгляда. Какое-то колдовское притяжение толкало их друг к другу. Серафим крепко прижал ее к себе. Ада слышала, как бьется его сердце, и покой опустился на ее душу. Они за сутки пережили столько нервных и волнительных событий, сколько обычный человек и всю жизнь не испытает. Страшное событие связало их судьбы крепче самого прочного каната. Она подняла руки и ответила на объятие. Серафим взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Просто чмокнул, как отец ребенка, и засмеялся. И Ада улыбнулась от счастья, переполнявшего ее.

Ксения и ее проблемы отошли на второй и даже на третий план. Назревало что-то новое и волнительное, чему нет пока названия, но оно уже зародилось и росло.

***

В аэропорт приехали за час до посадки. Ада быстро прошла регистрацию, сдала багаж и повернулась, чтобы попрощаться. Серафим грустно смотрел на нее и не желал отпускать руку.

– Все, пока, я через несколько дней вернусь, – уговаривала его Ада, но и сама с трудом сдерживала слезы. Предатель рот так и норовил уехать уголками вниз.

– Точно вернешься?

– Сима, у меня здесь остались вещи, с Ксенией ничего не решено, а полицию надо сходить и дать показания. Сам понимаешь, дел много.

– А ты потом выйдешь на работу?

Ада не могла больше смотреть на его глаза побитой собаки. Он снял запотевшие очки, протирал их салфеткой, и теперь казался ей совершенно беспомощным и беззащитным. Его потерянный взгляд блуждал по аэропорту, по людям вокруг, потом мельком останавливался на лице Ады и снова убегал вдаль. Лицо осунулось, кожа под нижними веками посинела. Видно было, что он едва держался на ногах, но ни слова жалобы или нытья Ада не слышала.

Она сразу вспомнила, как болел ее муж. Незначительный насморк превращался в рак носоглотки, и она, как послушная рабыня, нянчила и лечила капризного Алексея больше, чем сына.

– Сима, давай так далеко не загадывать. Договорились? – она пожала пальцы историка. – Ты мне звони каждый день и отчитывайся, как идут дела. Хорошо?

Он грустно кивнул и опустил плечи. Ада побежала на посадку, у ограждения оглянулась и… помчалась обратно. Она быстро чмокнула его в щеку и сунула в руку ключи.