Алексис Холл - Идеальный парень

Возможно, у меня просто разыгралось воображение, но мне показалось, что Кэм раздумывал о том, стоит ли ему замутить со мной или нет. Удивительно, но он, похоже, все-таки решил рискнуть.

– Все? – повторил он и слегка дернул меня за кроличье ухо. Я воспринял этот жест как попытку приободрить меня.

Ведь это же был хороший знак, правда? Наверняка это было хороший знак. А вдруг, наоборот, плохой? Что с ним вообще не так? Почему он не убежал прочь с дикими криками? Ну ладно. Нет. Это все мое воображение. Это все творится только у меня в голове. А моя голова – самое ужасное место на свете, особенно для меня. Нужно было сказать что-нибудь веселое, игривое. Прямо, черт возьми, сразу.

– Я бы не стал возражать против поцелуя.

– Хмм. – Кэм наклонился еще ближе ко мне. Ни фига себе, он и правда сейчас сделает это? – Не думаю, что тебе стоит верить на слово. Возможно, я должен сам во всем убедиться.

– Ну, попробуй.

Итак, он убедился сам. И я не возражал против поцелуя. То есть я был даже за. Надеюсь, я его не разочаровал.

– Ну что? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, весело и в нем не было слышно отчаяния и неуверенности.

Его лицо было совсем близко, и я смог рассмотреть все соблазнительные детали: густые ресницы, легкую щетину на подбородке и маленькие морщинки в уголках губ.

– Не уверен, что могу сделать вывод на основе всего одного-единственного эксперимента.

– О. Звучит научно.

Он повторил свой эксперимент. И когда мы закончили, он прижимал меня к краю барной стойки, а я запустил ему руки в карманы, с трудом сдерживаясь, чтобы не облапать его всего. И тут я вспомнил, что он знал мое имя, имя моего отца, а возможно, и матери, а также все, что обо мне писала пресса, мне же о нем было известно лишь то, что его зовут Кэм и он неплохо целуется.

– А ты что, ученый? – спросил я, с трудом переводя дух. А когда он в замешательстве посмотрел на меня, добавил: – Ну да, говоришь ты как ученый, только на ученого не очень похож.

– О нет. – Он усмехнулся лукавой довольной улыбкой. – Это было лишь предлогом, чтобы еще раз поцеловать тебя.

– Чем же ты тогда занимаешься?

– Я фрилансер, пишу для разных сайтов, которые пытаются составить конкуренцию BuzzFeed.

Так я и знал. Так я, черт возьми, и знал! Слишком уж он старательно пытался не обращать внимания на мои многочисленные недостатки.

– Значит, ты журналист?

– Это слишком громко сказано. Я пишу статейки вроде: Х фактов, которые вы хотели узнать про Y, где факту Z вы точно не поверите. Их все терпеть не могут, но все равно читают с удовольствием.

Двенадцать фактов, которые вы не знали о Люке О’Доннелле. Номер восемь вас точно шокирует!

– А иногда я придумываю всякие тесты. Например, нужно выбрать из восьми фотографий котят одну, и мы скажем вам, на кого из персонажей Джона Хьюза вы похожи.

Здравомыслящий Люк из параллельной вселенной, в которой мой отец не был знаменитым засранцем, а бывший парень не продавал мои секреты Пирсу Моргану[4], пытался сказать мне, что зря я так паникую. К сожалению, я его не послушал.

Кэм в недоумении наклонил голову набок.

– Что-то не так? Послушай, это не самая привлекательная работа, и я не стану утешать себя словами вроде «Кто-то же должен этим заниматься», потому что нет, не должен. Но ты опять ведешь себя очень странно.

– Прости. Это все… очень сложно.

– Сложное может быть интересным. – Он поднялся на цыпочки и заправил прядь волос мне за ухо. – С поцелуями мы разобрались. Теперь перейдем к следующему пункту – разговор.

Я улыбнулся в надежде что улыбка окажется не слишком безрадостной.

– Я бы предпочел заниматься тем, что у меня выходит лучше всего.

– Слушай, я сейчас буду задавать тебе вопросы, и за каждый ответ, который мне понравится, ты получишь поцелуй в награду.

– Кхм. Я не уверен…

– Начнем с малого. Ты знаешь, чем занимаюсь я. А что насчет тебя?

Мое сердце бешено билось. Ничего веселого в этом не было. Но, с другой стороны, вопрос звучал совершенно безобидно, ведь так? Эта информация давно была известна всему интернету.

– Работаю в благотворительной организации.

– Ух ты. Это вызывает уважение. Знаешь, всегда хотел заниматься чем-то подобным, но я слишком легкомысленный. – Он поднял ко мне лицо, и я взволнованно поцеловал его. – Любимое мороженое?

– Мятное с шоколадной крошкой.

Еще один поцелуй.

– Какую книгу прочитали почти все, кроме тебя?

– Да все книги.

Он отстранился.

– За это я тебя целовать не буду. Это просто отговорка.

– Нет, серьезно. Все: «Убить пересмешника», «Над пропастью во ржи», любую книгу, написанную Диккенсом, «На западном фронте без перемен», тот роман про жену путешественника во времени, Гарри Поттер…

– Ты прямо гордишься тем, что ничего не читал?

– Ага. Даже подумываю перебраться в Америку и баллотироваться там на какой-нибудь государственный пост.

Он рассмеялся и снова поцеловал меня. На этот раз он крепко прижался ко мне, и его дыхание обожгло мне кожу.

– Ладно. Самое странное место, где тебе приходилось заниматься сексом?

– Это для восьмого пункта? – спросил я с глупым смешком, пытаясь показать этим свою крутизну и безразличие.

– Какого еще восьмого пункта?

– Ну как какого? Двенадцать детей знаменитостей, которые любят заниматься сексом в необычных местах. Номер восемь шокирует вас.

– Подожди. – Он замер. – Ты правда считаешь, что я целовал тебя ради статьи?

– Нет. Я просто… нет. Нет.

Он уставился на меня. Повисла долгая ужасная пауза.

– Ведь так?

– Я же сказал тебе, что все очень сложно.

– Это не сложности, это оскорбление.

– Я… то есть… – Мне уже удалось разубедить его однажды. Получится и еще раз. – Я ничего такого не имел в виду. Дело не в тебе.

Но в этот раз он не стал трогать меня за ухо.

– Как это не во мне, если ты явно переживаешь из-за того, что я могу сделать?

– Просто мне нужно соблюдать осторожность. – И между прочим, я произнес эти слова с большим достоинством. И вовсе не казался жалким.

– Да что я, черт побери, могу о тебе такого написать? «Как я встретил на вечеринке сына вышедшей в тираж звезды»? «Сын знаменитого певца – гей и шокирует всех своим поведением»?

– Похоже, это будет шагом вперед в сравнении с тем, что ты обычно пишешь.

Он удивленно открыл рот, и я понял, что зашел чуть дальше, чем следовало бы.

– Ого! А я только хотел сказать, что не знаю, кто из нас двоих больший засранец. Спасибо, что прояснил ситуацию.

– Нет, нет, – быстро сказал я, – это всегда я. Уж поверь, я это знаю.

– Боюсь, мне это не поможет. То есть я даже не знаю, что хуже. То, что я, по твоему мнению, готов переспать с любой мелкой знаменитостью ради своей карьеры. Или то, что я решусь на такой омерзительный поступок именно с тобой.

Я проглотил обиду.

– Оба варианта зашибись! Лучше не придумаешь.

– Иди-ка ты знаешь куда? Зря я не послушал Энджи. Ты – ничтожество.

Он исчез в толпе. Вероятно, пошел искать кого-нибудь не столь замороченного. А я остался в одиночестве с моими кроличьими ушками набекрень и ощущением полного провала. Итак, достижения сегодняшнего вечера: я успешно продемонстрировал поддержку человеку, которому она совершенно была не нужна, и наконец-то, окончательно и бесповоротно доказал, что никто в здравом уме не станет со мной встречаться. Я всего лишь замкнутый несдержанный параноик, который не способен на нормальное человеческое общение.

Я облокотился о барную стойку и уставился на происходящее в подвале, переполненном незнакомыми людьми, которым было намного веселее, чем мне. Особенно тем двоим, которые, возможно, именно сейчас рассуждали о том, как я ужасен. Мне виделось два варианта дальнейшего развития событий. Я мог проглотить обиду и поступить как взрослый человек: найти своих друзей и попытаться хорошо провести вечер. Или же – убежать домой, напиться в одиночестве, и тогда в длинном списке поступков, которые я безуспешно пытался забыть и притворяться, что их никогда не было, добавился бы еще один пункт.

Через две секунды я был уже на лестнице.

Через восемь – на улице.

Через девятнадцать – я споткнулся о свою собственную ногу и упал лицом в канаву.

Согласитесь, более достойного завершения вечера невозможно было себе представить. Это стало жемчужиной в моей кособокой короне наследного гамбургского принца вечеринок. Только бы все это не обернулось для меня впоследствии кошмаром.

И кошмар этот начался с оповещений «Гугла», от которых телефон вибрировал так, что едва не свалился с прикроватной тумбочки. Конечно, за тем, что пишут о них в интернете, следят только мудаки, нарциссы и нарциссические мудаки, но на собственном горьком опыте я уже убедился, что лучше быть в курсе происходящего. Я промазал, и вибрирующий – ах, эти прекрасные технологии для жаждущих испытать более изощренные удовольствия! – телефон, сделав сальто, полетел на пол. Пошарив рукой, я наконец нащупал его с нерасторопностью подростка на первом свидании.