— Потому, что она — большая звезда!

— Как это? Звезды на небе!

— А она снизошла!

— У нее лучи есть?

— У нее есть отдельная квартира и богатый муж! И в каждой газете по интервью! Задрало уже!

— А у нас когда будет отдельная квартира?

— Никогда! У твоих сестер нет богатых мужей, и о них не пишут в газетах!

Тут рядом взорвалась петарда, а вокруг начали весело орать, смеяться, радоваться тому, что петардой не снесло башку, хотя могло.

Анжелика обернулась на смех и обнаружила компанию молодых людей, очень милых, симпатичных.

— С новым тысячелетием, девушка! — крикнул один из них. — Ощущаете, что в двухтысячный переместились?

Анжелика пожала плечами, посмеялась.

— А это что, ваши дети?

— Это мои сестры! Я за ними присматриваю!

— А! — молодой человек скользнул ближе. — А давайте с нами? Сходим к кому-нибудь, обсудим проблему «нулей», например…

Да Анжелика бы за ними полетела, за их веселыми голосами, в их приключения! Но сестры висят якорями, и тут еще вернулась Наташка. Молодой человек немедленно испарился.

— Кто это был?

— Не знаю, — Анжелика злилась. — Долго мы еще будем здесь мерзнуть?

— Думаю, уже недолго.

Она думала правильно. Минут через пять рядом затормозил рафик с гордой вывеской на лобовом стекле: «Служебный».

— Эй, народ! — высунулась из дверей румяная Лена. — Давай в машину!

— Оба-на! — присвистнула Анжелика. — А что, в Новый год по проспекту Скорины можно на машине раскатывать?

— Нам все можно!

«Ну, конечно, — подумала Анжелика. — Мы же звезды».

Но от машины не отказалась.

Они медленно двигались в плотном людском потоке от Октябрьской до площади Независимости. Вокруг гремела музыка, рассыпались огнями салюты и салютики, люди размахивали флажками, были очень пьяными и радостными. Те, кому посчастливилось притереться плечом к рафику, вскакивали на подножку, шлепали ладонями по стеклу, приглашая сидящих внутри присоединиться к народному празднику. Кто-то видел Лену, узнавал ее и восторженно стучал в окно.

— Спасибо! — тихо смеялась Лена. — С праздником вас! С Новым годом!

Сусанна тут же улеглась спать на Наташины колени. Наташа рассеянно гладила ее по мокрым от пота и снега волосам и чему-то улыбалась.

— Куда сейчас? — спросил водитель Лену.

— Отвезите нас, пожалуйста, домой. Едем ко мне, да?

— А Сергей? — шепотом спросила Наташа. Сусанна уже спала, распахнув рот.

— Он с друзьями в ресторане. Приедет завтра к вечеру, скорее всего. Ну, раньше именно так и было.

— А что, он с тобой не хотел Новый год встретить?

— Со мной? — Лена улыбнулась каким-то своим фантазиям. — На улице? Он так развлекаться не любит. Он любит рестораны, хорошую музыку.

— Но это же он организовал концерт на площади!

— Ну и что? Он организовал, я вела. Все честно. Едем ко мне, девчонки!

Наташа не ответила. К Лене так к Лене. В Ленкиной суперквартире в 200 квадратов хоть есть куда детей разбросать.

— Дядю Костика давно видела?

Лена в это время улыбалась кому-то очень пьяному, прильнувшему к нечистому стеклу губами. Махала ему рукой, шептала поздравления.

— Дядю Костика давно видела?

— Он утром заходил к маме, принес цветы и шампанское.

— И?

— Что?

— Не остался?

— Нет. Ты же знаешь маму. Она сказала ему спасибо и выставила за дверь.

Жалко. Наташа видела, как медленно стареют Костик и Маргарита Петровна. И не от того, что они стали меньше и белее, сжималось ее сердце. Старение не казалось ей катастрофой. Катастрофой ей казалось старение порознь.

— А что такое проблема нолей? — спросила Анжелка.

Наташа посмотрела на нее с удивлением: Анжелку интересует что-то, кроме мальчиков?

— Это когда все компьютеры и системы могут зависнуть или отключиться, потому что в данных появятся два ноля. Год ведь как отмечается в документации? Последними двумя цифрами, да? Девяносто восемь, девяносто девять и ноль-ноль. И никто не знает, как электроника на эти ноли отреагирует.

— Но ведь ноль-ноль уже наступил!

— Да, и ничего не случилось.

— А может, еще случится? — выразила надежду Анжелика.

А Наташа подумала, что ничего уже не случится. Что самый тихий Новый год — без застолья и шумной всенощной — уже становится реальностью. Завтра все привыкнут к тому, что живут «в нолях».

***

В подъезде им как-то загадочно улыбнулся консьерж:

— С Новым годом! С новым счастьем!

Потом они шли пешком, потому что лифт был намертво занят, и в нем все время смеялись.

Вообще смеялись и орали всюду, поэтому никто не удивился, когда перед дверью Лениной квартиры обнаружилась кучка полупьяных граждан. Они развернули на ступеньках элитного дома газетку и что-то с нее подбирали, горланя и вопя поздравления проходившим мимо.

— С Новым годом! С Новым счастьем! — крикнули они и нашим героиням.

Как-то не сразу, с секундной задержкой стало видно, что граждане на ступеньках — это Ирочка, Рома и Алексей.

Ирочка, Рома и Алексей…

И вроде бы не сильно за пять лет изменились…

— В жизни бы не узнала! — спокойно сказала Ирочка и протянула окаменевшей Лене пластиковый стаканчик. — С Новым двухтысячным годом!

Выпила.

Лена, Наташа и все младшие Петровы смотрели на гостей, как на пришельцев.

— Слушай, они всегда были такими тупыми, да? — спросила Ирочка Рому. — А почему мы раньше не замечали? Может, мы тоже были тупыми?

— Да мы и сейчас…

И только тут Лена пришла в себя. Она шагнула к Ирочке и обняла ее. — Блин, какая же ты идиотка! — сказала она.

— На себя посмотри! — улыбнулась в ответ Ирочка.

И обе одновременно на секунду задумались над тем, какими духами пахнут волосы другой стороны. А потом — никаких мыслей, только облегчение. И не по поводу того, что духи плохи или хороши.

— Пять лет молчала! — просипела Лена. — Пять лет ни слова!

— Ничего себе молчала! Я в день наговаривала сорок восемь тысяч слов! Думаешь, легко быть агентом суперзвезды модельного бизнеса?

Суперзвезда модельного бизнеса стоял рядом и улыбался, поблескивая глазом. Хотел всплакнуть?

Сестры Петровы пока не участвовали в церемонии, но уже освоились, и Анжелика все время бросала выразительные взгляды на Ромины сапоги.

— Смотри, какие сапоги! — толкала она Наташу. — Смотри!

Наташе было все равно, какие на Роме сапоги. Но ей было не все равно, какое сейчас на Ромином лице выражение. И на лице Алексея. Оба хорошо выглядят, сыто, умиротворенно. Просто одеты, вроде бы ничего особенного — куртки, джинсы, — но видно, что вещи очень качественные и довольно дорогие.

— Мы ведь передавали с Ромкой записки в Москву! Ирка! Ты их хотя бы читала?

— Читала.

— Ирка, ты безумная!

— От такой же и слышу!

— Ну, мы пройдем? Или будем встречать первое утро нового века на лестнице? — спросил Алексей. Посмотрел на Рому.

— Конечно! Конечно, проходите!

Лена долго искала в сумке ключи, потом довольно неуклюже открывала дверь — сколько раз уже она проделывала эту процедуру, но сегодня был полный провал!

— Ленка, ты пьяная? — веселились московские гости. — Что с тобой, Ленка?

Включили свет и пару секунд осматривались по сторонам, переваривая увиденное. Вокруг — сплошные фотопортреты Лены, увеличенные, перенесенные на стены, драпировки и щиты.

— Я тут ни при чем! — крикнула Лена из кухни, гремя посудой. — Это все — Сергей!

— Да уж, — весело согласилась Ирочка. — Только Сергей мог придумать такой мемориал…

Наташа уволокла сестер спать, не тронула только Анжелику. В Анжелике заговорили предки, она стояла как вкопанная и с обезьяньим восторгом ловила каждое движение Ромы.

Рома был очень, очень стильный! Рома был дико красивый, его фото пару раз мелькали в модных журналах! Он всегда был такой задумчивый, нежный, благородный! Анжелика хотела запечатлеть каждый миллиметр его движений. Чтобы потом воспроизвести где-нибудь в нужном месте, например, в коридоре, на глазах у мальчиков!

— Есть-пить хотите?

— Да нам все равно! Мы уже столько всего съели и выпили!

Но Лена убежала на кухню.

Тогда Алексей погрузился в фотоальбом, а Рома не успел потому, что в него погрузилась Анжелика. В полный рост, вместе с пятками. Ей было интересно все, до последней мелочи. Она оккупировала его, она усадила его, она оперлась на его колено локтем и все спрашивала, спрашивала! Как же это великолепно — быть супермоделью в Москве!

А Ирочка отправилась на кухню, к Лене.

— Классная квартирка! — сказала она, присаживаясь на краешек стола. — Кто дизайнер?

— Наташка.

— Серьезно?

— Да. Я ей говорила, что у нее талант, а она…

— И что, Сергей согласился отдать свою квартиру на эксперименты?

— Ну, это ведь наша общая квартира, — Лена была готова обсудить с Ирочкой все с самого начала, только бы прекратить эту многолетнюю и такую до слез дурацкую холодную войну.

— Да, я понимаю, — Ирочка, судя по всему, хотела того же самого.

Она стала очень точеной, консервативно дорогой. Сменила панковский белый «ежик» на мягкую мальчишескую челку, красную помаду — на розовую, джинсу — на что-то матовое, пастельное. Даже цвет глаз сменила с голубого на изумрудный.

— Контактные линзы, — пояснила она не дожидаясь вопроса. — В Москве все носят.

— Красиво.

Лена тоже изменилась и знала об этом. Она перешла на кожу и черные сорта одежды, стала хищной и тихой.